Владимир Федоров - Тайна Хермелирда

Над лесом стояла ночь. Казалось, что все живое уснуло здесь, и даже ветер не гулял по макушкам елей, что плотно стояли повсюду. Только неугомонный филин ухукал где-то неподалеку да слышался шелест крыльев чего - то летящего. Возможно, это была птица, возможно летучая мышь, неизвестно. Хотя полнолуние давало обильный свет, снизу было не видно ничего, так как огромные лапы елей закрывали весь небесный обзор.

Но были и светлые места. Там где ели находились на приличном расстоянии друг от друга, была видна тропка, по всей видимости, вытоптанная человеком. Бесспорно, в то время, все земли Германии делились на графства, баронства и прочие феодальные наделы. Везде проявлялись человеческие следы. А как же иначе? Ведь нужно было соединять это все воедино. Например, для торговли или еще, Бог знает для чего. Возможно, что и этот лес стоял на приграничной территории имений или же просто принадлежал одному синьору или даже самому королю. Сейчас это уже никому не известно, да и вообще вряд ли стоит придавать этому большое значение.

Эта тропка была довольно широкой настолько, что её можно было бы назвать полноценной дорогой. На ней бы поместилась целая телега. Если не брать в расчет то, что она очень заросла, то можно было бы принять её за какой-нибудь путепровод.

Как раз по ней то и шагал какой-то мужчина. Он был одет в серый дорожный плащ, который скрывал его с головы до пят, поэтому определить его возраст было невозможно. Единственное, что выделялось из под капюшона был его острый нос. Кто это был и куда он направлялся остается загадкой и по сей день. Шел он неторопливо, словно просто прогуливался по лесу, хотя кто же станет гулять в такое время? Если лес настолько глух, что в нем нет разбойников, то уж гарантий что в нем нет диких зверей не было никаких. Но человеку, похоже, было все равно.

Вероятно, он бы так же безмятежно шагал бы и далее, если бы на тропе не показалась развилка. Путник остановился, выбирая, куда можно свернуть. Вдруг он заметил тусклый огонек за деревьями, куда вела тропинка слева, и свернул туда. Пройдя несколько шагов, он остановился на небольшой поляне. Деревьев здесь не было, а только стояли аккуратные пеньки. В лунном свете можно было разглядеть старый покосившийся домик, в окне которого и горела свеча. Домик был сложен из бревен, изрядно прогнивших, и покрыт черепицей. Вокруг него забора не было, да и от кого тут собственно было заграждаться? Были видны грядки с овощами, заботливо выкопанные чьей-то рукой. Путник еще раз оглядел местность и, наконец, осмелился постучаться в дверь домика.

- Кого еще принесла нелегкая? - послышался заспанный голос обитателя дома.

- Всего лишь усталый странник, милорд, - отозвался человек в плаще, - просит впустить его переночевать.

- Эх, давно я уже не встречал людей. - Усмехнулся хозяин хижины и начал отпирать защелку тяжелой двери.

Перед путником предстал седовласый старец в белой ночной рубашке. Его удивленное ночному посетителю лицо густо покрывала сеть морщин. Он был сутуловат и невысок ростом. Про таких, как этот старик можно было сказать 'что из него и дух вон'.

- Что ты стоишь на пороге, проходи, путник. - С этими словами старик развернулся и пошел в комнату.

- Благодарю, милорд. - Странник не заставил себя долго ждать и быстро двинулся вслед за гостеприимным хозяином хижины.

Все что он там увидел, было довольно скромно: грубо сколоченные из еловых досок стол, стул и кровать. Еще в углу стоял огромный сундук. Но что действительно приковывало взор - на одной из стен висел кованый щит. На нем был изображен горностай на ярко красном фоне. Щит уже поблек с годами, хотя и не потерял былой привлекательности. Он был покрыт всевозможным царапинами, а также дырами от стрел и вмятинами от топора или меча.

Незнакомец в сером плаще, увидев этот воинский атрибут, многозначительно поводил бровями, но при этом ни произнес ни единого звука, как будто бы считая, что если он будет начинать разговоры первым, то это будет невежественно с его стороны. Он ждал, когда старик первым начнет разговор, но тот в свою очередь, казалось бы, не замечал его. Хозяин хижины не спеша поджигал свечи, расставленные по столу в битых глиняных горшках. Комната стала гораздо более освещена, хотя из-за скудности ее убранства бесполезно было рассматривать что - либо еще по причине отсутствия этого.

Разобравшись со свечками, старик, наконец, обратил внимание на своего гостя. Он, все также молча, указал ему садиться на стул чуть заметным кивком головы, а сам спустился в погреб. Вернулся он оттуда с большим горшком и кувшином колодезной воды. Когда столовые приборы была расставлены по своим местам, хозяин открыл горшок. В нем оказались тушеные овощи. Путник едва заметно поморщился, вероятно, он привык к более совершенной пище.

Через некоторое время, когда трапеза была в самом разгаре, старик все - таки нарушил тишину:

- Прости меня путник за столь скудный ужин, я не ждал гостей, ведь они очень редко ко мне заглядывают, да собственно, и где взять что - либо другое, кроме овощей, грибов и воды нищему старику, доживающему свой век в этом лесу. - Вероятно, он заметил, с какой неохотой странник ест пищу.

- Мне нечего жаловаться, милорд. Ваша доброта по отношению ко мне безмерна. - Путник словно ждал, когда с ним заговорят. - Вы пустили в дом и накормили меня, теперь я перед вами в долгу.

- Да бросьте вы, право смешно, - улыбнулся старик, - если каждый странствующий был в долгу, то что бы получалось? Ни о чем не переживайте и не думайте. Лучше расскажите, что занесло вас в наши леса?

Хозяина, как видно, совершенно не интересовало имя путника, а тот, в свою очередь, не спрашивал имя старика, так как, вероятно, считал, что признаком хорошего тона, было бы просто отвечать на заданные вопросы.

- Как я уже говорил, - начал он, - я простой путешественник, милорд. Моя жизнь проста: я хожу по земле, питаюсь тем, что Бог подаст и ночую у добрых людей, наподобие вас, милорд.

- Что же побуждает вести вас такой образ жизни?

- Собственно говоря, интерес к этой самой жизни, милорд. Ведь, сидя на месте, невозможно ничего познать, а я не таков. Бродить по свету, встречаться с разными людьми, слушать их истории - вот мое призвание. Может потом я напишу об этом книгу, где наконец - то выведу этот, так называемый, смысл жизни.

- Это все очень любопытно, - приободрился старик, - надеюсь, вы не очень хотите спать?

- Сон бы мне сейчас не помешал, милорд, но если вам будет угодно...