Александр Забусов - Чистильщик [СИ]

–Волею Темного, заклинаю!

Топнул ногой, будто вколачивал ступней металлический костыль в дерево пола. Произнес:

–Неправде – смерть!

Две энергии, производя грохот и высвечивая саму комнату, вступили в единоборство, превращая обстановку в завихрение сырой силы, срывая предметы быта с мест и раскидывая их, с силой бросая куда придется. Тускловатый свет выхватил из темноты стоящую в нескольких шагах от него сутулую фигуру старухи.

Старуха медленно, превозмогая поток чужой силы, словно незрячая, подалась в его сторону, растопырив обе руки. По комнате потек сладковатый запах разложения, и Платонович ясно уяснил, что сама старуха мертва и лишь «черная» сила пытается подтащить к нему… труп!

Пытаясь перекричать шум сырой силы, «бросал» слова:

–Силою Светлых Богов, силою нового Бога, заклинаю! Изыди сатана!…

Собакин слышал шум в соседней комнате, в отчаянии трясся в нервном припадке. Незрячие глаза просто таращились в никуда, штаны промокли под ним издавая запах мочи и чего-то отвратного. Дрожащие руки сжимали рукоять ПМа. Из сухого горла вырывался клекот. Кроме страха, в голове никаких мыслей. Его накрыло волной сырой энергии. Собакин не мог видеть спящую пленницу, опоенную бабкиным зельем.

В один миг все стихло. Показалось, на всю землю упала звенящая тишина. Услышал, как кто-то открыл дверь и переступил порог спальни. Страх придал ему силы, и он, нажал на спусковой крючок пистолета, при каждом выстреле и отдаче, меняя направление ствола.

–Бух!… Бух!

Обойма кончилась…

На склоне террикона, разрослось в ширь кладбище, образовав целый «город мертвых». В середине его, мощеная плитами широкая площадка, образовавшая стоянку для машин, и поднимается арка с башенкой, покрытой позолотой, с крестом на ней. Часовенку совсем недавно разрешило поставить городское начальство. Времена меняются, только не понять пока, к хорошему или плохому… От площадки в строну тянется ряд новых захоронений с вычурными памятниками из черного камня. Это алея воинов-«афганцев», из «жаркой точки», Грузом «200» доставленных в родные края. А сколько земляков еще ляжет в донбасскую землю на этой алее? Куда не кинешь взор, всюду увидишь крашеные оградки с крестами и памятниками советской эпохи. Многие заросли бурьяном. У некоторых могил, высаженные когда-то деревья разрослись так, что ветвями прикрыли почти всю площадь в ограде. Внизу, под самым склоном тренькнул трамвай «на кольце». Самое начало осени. Послеобеденное время, а день, прямо сказать, не баловал. Теплый дождь из-под нависших низко туч полощет землю, и потому в этом скорбном месте сегодня не видно ни одной живой души. Лишь одинокая фигура человека, кажется в длиннополом легком плаще, переместилась от одной могилы к другой, находившейся через дорогу наискосок, застыла, словно каменное изваяние. Наверное, в скорби дождь не помеха, не замечает его человек, пришедший к родным могилам. Оград на обеих могилках нет, а земля совсем свежая, едва успевшая покрыться пробившейся травкой.

В шуме дождя послышался звук подъехавшей на стоянку машины, водитель заглушил мотор. Из передней двери вышел коренастый, высокий мужчина в возрасте, с непокрытой головой. Не озаботившись зонтом, слегка косолапя двинулся, наверное, к единственному посетителю кладбища. Подойдя, стал позади.

На могиле поставлен деревянный крест, массивный, покрытый лаком, с табличкой, на которой значилась фамилия, имя и отчество усопшей, а так же прожитые нею годы. Глаза, пробежавшись по буквам слов, «потащили» за собой вопрос.

«Головко Ольга Евгеньевна». Отметил про себя: «Молодая». Нарушив молчание, спросил:

–Кто она тебе?

Молодой человек не оборачиваясь, бесцветным, безжизненным голосом ответил:

–Под этим крестом лежат моя жена и ребенок.

–Нда! – проронил мужчина. – Что я еще о тебе не знаю?

–Многого.

Видно, поняв, что его одиночество нарушено до конца, обернулся.

–Идемте.

–Пошли.

–Узнали, что?

–Да.

Уже в салоне «Волги» стал рассказывать подробности произошедшего в городе, строя предложения так, что сам рассказ больше походил на скупой формальный отчет.

–Из донесений по нашему ведомству, отчету милицейского начальства, известно. Дом, в котором произошли убийства, официально принадлежит давно умершему лицу, не имевшему родственников. Бумаги на недвижимость затерялись в архивах. Согласно материалам дела, на месте преступления находились трупы граждан Фильчикова и Челкаша, ранее работавших в органах Внутренних Дел, но по причине несоответствия выполняемым обязанностям, исключенным из списков, уволенных. Обнаружен труп, на то время действующего милиционера, старшего лейтенанта Цыганова. Труп сбежавшего из мест заключения Сергеева Леонида Никандровича. Статью опускаю. Бывшего офицера спецподразделения ГРУ. Тела гражданских, Каретникова, Осиповой и Головко. В деле значится, что в «бойне» имеется и выживший. Собакин Петр Терентьевич.

–Что он рассказал?

–Ничего. Собакин сошел с ума и добиться от него, какой либо информации не смогли. Он вообще не разговаривает.

–Что произошло?

–По предположениям следствия, Челкаша, Фильчикова и Цыганова, убил Сергеев, сам при этом скончался от ран, заполучив две пули в грудь и живот. Вот дальше ничего не понятно, за исключением того, что Собакин совсем не из табельного оружия застрелил Каретникова и Головко. Это все. Как в одном месте оказались такие разные люди, понять не возможно. Следователи даже предположений строить не берутся.

–Понятно.

Полковник Забияка пытливо посмотрел на молодого человека, сидевшего в мокрющей одежде рядом с ним.

–К родителям заедем? – спросил, подумав, что угадал его мысли.

–Нет.

Михаил корпусом подался к спинке переднего сиденья, попросил водителя:

–Саня, тормознись, вон у того столба!

Машина вильнув, остановилась у обочины. Молодой открыл дверь, перед тем, как выйти под моросящий дождь, предложил:

–Идемте, Евгений Сергеевич со мной, нужно соблюсти кое-какие нюансы.

Полковник нехотя вышел наружу, сразу ощутив мерзость сырости под одеждой. Куда это его позвал, этот, как выяснилось, совершенно неизвестный ему человек, только внешне похожий на пацана? Пошел за ним, как козленок на веревочке. Нравился ему этот молодой парень с железным характером. Такого не сломаешь даже смертью.

Рядом с уличным, металлическим «шатром» овощного магазина, где большую часть стен составляла сетка-рабица, крашенная зеленой краской, приткнувшимся к торцу четырехэтажки, большими стеклами витража красовалось питейное заведение с броским названием на вывеске. «Пивбар». На панельной стенке кто-то мелом излил душу, выведя послание всем страждущим в деле выпивки: «Товарищ помни! Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган». Шутник, однако! Повезло, что милиция за жопу не взяла. Или взяла? Неподалеку от «рюмочной или пивной», это как кому больше нравится, ошивались два милиционера в форме. Наряд!