Анастасия Анфимова - Отважная лягушка

Путешественница прекрасно понимала, что не справится с толпой здоровым мужиков, но надеялась, если не отпугнуть, то хотя бы прихватить с собой на тот свет кого-нибудь из них.

Поэтому девушка выбрала маленькую корзину, с которой Риата навещала хозяйку в тюрьме. Вряд ли кто-то заметит приставленный к плотно сплетённой стенке кинжал, а уж обнажить клинок Ника умеет очень быстро. Но нож с голени придётся оставить, как и пояс с деньгами. Только это лучше отложить до утра.

Выслушав её, стряпуха сообщила, что жрицы Рибилы и их помощницы из числа тех, кто живёт при храме, чаще всего посещают баню Хотрака. Несмотря на отсутствие площадки для занятия гимнастическими упражнениями, беломраморных статуй и прочих красот, заведение считалось вполне приличным и пользовалось популярностью у жителей Этригии. Но поскольку завтра будний день, то основной наплыв посетителей ожидается только после обеда.

Нику это вполне устраивало. Она собиралась спокойно вымыться, а не встречаться с подругами, как это часто делали в банях богатенькие и не слишком обременённые делами горожанки. К тому же оказалось, что стоимость посещения заведения Хотрака в первой половине дня чуть дешевле.

— Значит, я ещё и сэкономлю, — рассмеялась служанка святилища, аккуратно очищая тоненькую бледноватую морковку.

— Зато останешься без массажа, — заметила стряпуха, снимая деревянной ложкой буро-серую пену с закипавшего бульона. — Массажистки работают только после полудня.

— Как-нибудь обойдусь, — беспечно отмахнулась помощница.

Весь остаток дня прошёл у неё в предвкушении посещения бани. Одна только мысль, что завтра она наконец-то смоет с себя грязь и вонючий пот, избавившись от дурного запаха, заставляла губы девушки растягиваться в довольной улыбке. И только воспоминание о Доре, которая наверняка не упустит возможность сделать ей какую-нибудь гадость, немного портили настроение.

На обязательной для посещения вечерней церемонии Ника привычно заняла место возле украшавшей стенку большой картины, выполненной на льняном полотне. По словам Аполии Термы её подарила храму лет восемьдесят назад какая-то богатая горожанка. Кроме этого в зале висели ещё две похожие по технике исполнения картины и три вышитых гобелена. Но именно это полотно отличалось размером и возрастом.

Моление подходило к концу, жрицы уже собирались затянуть гимн, прославляющий богиню Луны, когда до ушей девушки долетел опасливый шёпот:

— Госпожа Юлиса!

Вздрогнув от неожиданности, Ника поспешно прижалась спиной к стене, напряжённо вглядываясь в темноту.

— Тише, госпожа Юлиса! — предостерегающе прошелестела закутанная в тёмное покрывало фигура. — У меня для вас письмо.

— От кого? — насторожилась девушка, пристально следя за каждым движением незнакомки.

— От одного прекрасно известного вам молодого человека, — судя по всему, голос принадлежал пожилой женщине, успевшей потерять значительное количество зубов.

"Кроме Олкада я никого здесь не знаю", — подумала путешественница, принимая аккуратно перевязанный ленточкой свиток.

Вручив послание, неизвестная почтальонка поспешно отступила в глубь зала, а Ника присоединила свой голос к хору жриц и их помощниц.

Задержавшись после службы в уборной, девушка выждала, пока все служительницы богини Луны разойдутся по комнатам и, вернувшись на кухню, почти на ощупь раздула тлевшие в очаге угли. Положив на них несколько сухих прутиков, Ника торопливо сорвала кокетливый бантик и поднесла развёрнутый свиток ближе к огню.

— Вот батман! — выругалась она через несколько секунд.

"Великолепной госпоже Нике Юлисе Террине от скромного Олкада Ротана Велуса с пожеланиями всех радостей жизни и благословения богов! Смиренно прошу прощения за то, что, не имея возможности поговорить с вами лично, воспользовался письмом.

Мне стыдно, поскольку я до сих пор не исполнил данное мне поручение. По воле небожителей и начальников я настолько занят по службе, что даже ночевать приходится на руднике.

Опасаясь, как бы вы не подумали дурного, я решил отправить это послание, ибо для меня нет ничего важнее благорасположения прекраснейшей из смертных, коей бесспорно является Ника Юлиса Террина.

Сейчас, освободившись от срочных дел, я ревностно взялся за выполнение вашего задания и уверяю, что очень скоро сообщу интересные новости.

Возможно, мои слова покажутся вам слишком дерзкими, но я всё же рискну доверить их бумаге, потому что произнести их в слух для меня ещё труднее.

Ваша красота озарила этот дальний город и мою жизнь подобно Ауре, ежеутренне украшающей небо на востоке императорским пурпуром, придавая всему вокруг новый смысл.

Припадая к вашим ногам, умоляю не отвергать мои чувства, позволить боготворить вас и хотя бы издали безумно надеяться на ответное движение вашей чистой души".

Девушка растерянно крякнула. Как-то так получилось, что до этого ей никто любовных писем не писал. В крайнем случае слали эсэмэски, а тут целый мадригал в прозе.

Секунду поколебавшись, она осторожно положила папирус на почти прогоревшие веточки. Вспыхнувшее пламя на несколько секунд осветило убогую кухонную обстановку.

И что теперь? Как вести себя с Олкадом? Сделать вид, будто ничего не случилось? Это вряд ли получится. Писец — парень настырный, начнёт приставать с расспросами. Предложить "остаться друзьями"?

Ника насмешливо фыркнула. Нет, здесь такое не прокатит. Остаётся одно — тянуть время, а там посмотрим.

Приняв столь мудрое решение, попаданка аккуратно присыпала пеплом угольки и отправилась спать.

А на утро местные небожители устроили ей приятный сюрприз.

Она как раз убиралась в "лаборатории" Клио. Следуя наставлениям Патрии Мессы, служанка святилища тщательно помыла пол, протёрла письменный стол и стеллаж со свитками. К полкам с разного рода ингредиентами и снадобьями, а так же к рабочему столу со всем, что на нём стоит, Нике даже прикасаться запретили. Да и не очень-то хотелось. Содержимое очень многих из этих коробочек, горшочков с мисочками, если и не пугало, то внушало опасения.

Вновь, как и вчера, в окне появилась лошадиная физиономия ненавистной жрицы.

— Ты здесь, Юлиса?

— Да, госпожа Дора, — отозвалась девушка, выжимая мочалку.

— Закончила?

— Только воду вылить осталось, госпожа Дора, — с готовностью ответила Ника, надеясь, что хоть сегодня помоетсяся.

— Тогда, выходи, — проворчала жрица, отворачиваясь.

У девушки в душе тревожно звякнул колокольчик. Аккуратно прикрыв дверь в мастерскую, она выжидательно посмотрела на начальницу, не выпуская из рук лохань с грязной водой.

— Я обещала сводить тебя сегодня в баню, — проговорила жрица, глядя куда-то в сторону.