Анастасия Анфимова - Отважная лягушка

Не желая окончательно застращать невольницу, рассказчица поспешила слегка сгладить впечатление, правда довольно своеобразно.

— Не всякая болезнь может переехать. Ломота в костях так не передаётся, головная боль, боль в пояснице… А вот чума, оспа, холера, лихорадки всякие….

По мере перечисления девушка стала с неудовольствием ощущать, как меняется настроение собеседницы. Это никак не отразилось ни в почтительной позе, ни на лице, сохранявшем всё то же восхищено-внимательное выражение. Но вот глаза…

Начиная чувствовать себя глупо, путешественница требовательно нахмурилась.

— Хочешь что-то сказать? Говори!

— Кто меня только не кусал, госпожа, — явно стараясь спрятать сквозившую в голосе иронию, ответила Риата. — И комары, и блохи, и осы с пауками. Но чумой я ни разу не болела. А лихорадки — это слуги Такеры, богини севера.

Ника нахмурилась. Рабыня торопливо опустила глаза, видимо, уже жалея о своей несдержанности. Хозяйка понимала, что может, конечно, рявкнуть, отчитать, поставить на место зарвавшуюся невольницу. Но вот убедить вряд ли. А очень хотелось.

Ника предчувствовала, что, если сумеет закрепиться среди родственников Наставника, тема гигиены и простейшей профилактики инфекционных заболеваний возникнет неизбежно. Следовательно, ей просто необходимы веские аргументы в спорах на эту тему.

— Возблагодари небожителей за то, что тебе так повезло, — наставительно проговорила девушка. — Просто никто из них до тебя не пил кровь больного человека.

— Хвала бессмертным богам, — послушно проговорила рабыня, но хозяйка чувствовала, что так и не смогла убедить её в возможности и опасности переноса болезни насекомыми.

"Вот батман!", — мысленно выругалась путешественница, и досадуя на собственную глупость, уже хотела отправить невольницу в общий зал, где та ночевала. Но внезапно в голову пришла новая идея.

— Представь, что на равнине сошлись два войска, — заговорила Ника тоном профессионального лектора. — Каждый из них натянул лук, чтобы послать стрелу в сторону противника.

В глазах Риаты вновь вспыхнул интерес.

— У всех стрелы тупые и не могут никого убить, — вдохновенно продолжала госпожа. — Только у одного в каждом войске — с острым железным наконечником. Как думаешь, нужно всем воинам спрятаться за щитами, если убить могут только одного?

— Наверное, все-таки нужно, госпожа, — рассудительно сказала женщина. — Они же не знают, в кого полетит стрела.

— Так и с кровососами! — победно заключила рассказчица. — Ты можешь нахватать сотню блох с собак, с ослов, со здоровых людей. А сто первая попадётся с больного. И вот когда она укусит, ты обязательно заболеешь! Поняла?

— Да, госпожа, — собеседница кивнула с таким умным видом, что у путешественницы вновь вспыхнула робка надежда на то, что её пылкая речь не пропала зря.

— А когда начинается мор, — решила закрепить достигнутый успех Ника. — И больных очень много, то и число переносчиков заразы среди всяких кусачих букашек тоже увеличивается. Ясно почему?

— Да, госпожа, — почтительно поклонилась собеседница, добавив с придыханием. — Бессмертные небожители наградили вас разумом мудреца и красотой богини…

"Чего это она льстить взялась? — про себя удивилась Ника. — Знает же, как я это не люблю… Вот батман! Да ей просто надоело меня слушать! Ну, держись! Напомню кое-что, так на всякий случай".

— Так же болезни прячутся в грязи, помёте крыс и мышей, а главное, в выделениях больного человека. Если он тебя покусает, поцелует или ещё что-то в этом роде, точно заболеешь! Уяснила?

— Да, госпожа, — скромно потупила глазки Риата.

Начиная подозревать, что все её уловки и более чем прозрачные намёки так и не возымели действия, девушка рассердилась.

— Вот докувыркаешься, подхватишь какой-нибудь…, - она едва не ляпнула "сифилис", но вдруг с удивлением поняла, что не знает его названия ни на радланском, ни на либрийском. Более того, в этом мире ей ни разу не приходилось слышать о болезнях, передающихся половым путём. Похоже, тут не знают даже про триппер! Пришлось срочно импровизировать:

— Заразу, я тебя лечить не буду! Иди спать!

Осознав безуспешность попыток объяснить спутнице свои действия, путешественница решила просто требовать от неё исполнения приказов, а методики санитарно-гигиенического просвещения будущих родичей продумать более детально.

Не пожалев серебра, она перед отъездом купила на рынке берестяную коробочку местного мыла и на стоянке не только сама тщательно вымыла руки перед едой, но и приказала рабыне сделать то же самое.

— Куда мы приедем сегодня, господин Гу Менсин? — поинтересовалась Ника, принимая из рук Риаты миску с успевшей опостылеть фасолью.

— К вечеру будем у Арадского лагеря, — солидно огладив бороду, ответил старший урбы. — Если дитрибун позволит, попробуем и там показать несколько представлений.

— Кто? — удивилась Ника. Наставник успел многое рассказать об имперской армии. Однако, по его словам, военные по пустякам не вмешивались в жизнь городов и их жителей. Тогда какое дело заместителю командира легиона до каких-то бродячих актёров?

— В воинском лагере, госпожа Юлиса, всё делается только с разрешения командиров, — снисходительно усмехнулся толстяк. — Шесть лет назад там ещё целый легион стоял. Потом большую часть перевели в крепость Ен-Гади. Осталось две или три сотни под командой дитрибуна. Когда весной там были, слышали, будто скоро и их куда-то переводят. Тогда Арад станет обычным городом с муниципией и может даже с официалом от наместника префекта.

— Спасибо за интересный рассказ, господин Гу Менсин, — искренне поблагодарила девушка. — мы с отцом много говорили об Империи, но нельзя объять необъятное.

— Это вы хорошо сказали, госпожа Юлиса, — уважительно хмыкнул старый актёр.

С привычной скромностью присвоив себе ещё и славу Козьмы Пруткова, путешественница решила прояснить некоторые подробности:

— А почему дитрибун может вам отказать?

— Всякое случается, — пожал плечами собеседник. — Приния гадала на бобах и по воску. Все приметы благоприятны. Только больно военные капризничать любят. Задумает командир наказать легионеров за какой-нибудь проступок и лишит развлечений. Или сотни ушли куда-нибудь за разбойниками гоняться. А с одной лагерной обслуги много денег не соберёшь.

Старший урбы тяжело вздохнул.

Девушка задумалась. Она уже давно поняла, что здешний мир не имеет никакого отношения к тому, в котором жила раньше. Это точно не прошлое Земли. Но память поневоле подбирала знакомые аналогии. Так народ аратачей ассоциировался в её сознании с американскими индейцами, а Империя и города Западного побережья, казалось, походили на Грецию или Рим периода античности. Во всяком случае, если судить по школьному курсу Истории Древнего мира.