Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

Прихватив одного караульного из дворцовой стражи, Бран набросил на плечи теплый плащ и вышел через черный ход в ночь. До казармы было минут пятнадцать быстрым шагом, ее здание виднелось через площадь. Сапоги Брана и караульного чавкали по размытой дождем дороге. На площади грязи не оказалось, и идти по тщательно уложенным кирпичам из обожженной глины было гораздо удобнее.

Город спал. Посередине площади Бран на секунду остановился, захваченный этой тишиной: отсутствие привычных днем звуков особенно остро ощущалось на открытом месте. В воздухе собирался предрассветный сырой туман. Мужчины пересекли площадь, и вдруг где-то недалеко в переулках вскрикнула женщина: пронзительно, коротко, отчаянно. Крик сразу же оборвался.

– Скорей! – велел стражнику Бран, и они бросились туда, оставляя за спиной огромное серое здание казарм и гостеприимные фонари у входа, под которыми дежурили шесть гвардейцев.

Караульный бежал быстрее: он свернул за угол, и лорд Бран остался один среди темноты и нависающих крыш. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Бран тоже свернул за угол, но топот караульного доносился уже из-за следующего поворота. Лорд прибавил ходу, но вдруг запнулся – грудь ужалило пронзительной болью.

Бран вскинул глаза и увидел, что сверху, на одной из крыш, виднеется черная тень. Лорд провел рукой по груди, и его пальцы погрузились в мягкое и теплое. Тень слетела вниз, и грудь снова свело невыносимой, обжигающей болью. Бран закричал, но услышал лишь чье-то булькающее хрипение. Мир завертелся и стянулся в одну огненную искру, которая тут же погасла.

Роланд сладко спал, обняв подушку, и грезил во сне о белоснежных конях, великих победах и юных принцессах, выстраивающихся в очередь, чтобы бросать ему платки с инициалами. Разбудил его отчаянный стук в дверь.

Едва не свалившись с постели, Роланд рявкнул, продирая глаза:

– Кто еще там?!

В дверь ввалился его оруженосец Палли – высокий рыжий парень, чье лицо густо усеивали крупные конопушки.

– Лорд Бран найден мертвым в Конюшенном переулке! – выпалил Палли, в ужасе глядя на своего милорда.

– Что?

Роланд не мог поверить. Он метнулся к Палли и схватил того за плечо. Оруженосец сбивчиво стал рассказывать подробности, но Роланд уже не слушал. Схватив верхнюю рубашку, он бросился прочь.

Казарма была ярко освещена, и в проходном зале собрались все гвардейцы, которые на тот момент находились на местах. От гула голосов дрожал воздух, факелы пылали. Роланд растолкал всех и вышел к лежащему на расстеленном плаще телу. Вглядевшись в желтое лицо с остекленевшими глазами, с трудом узнал Брана.

Присел на корточки и почувствовал, что его мутит. Горло лорда главнокомандующего было ловко перерезано одним узким, ровным, но очень глубоким разрезом – клинок рассек кожу, мышцы и вскрыл гортань. И все это, судя по относительно ровным краям зияющей раны, с одного удара. На груди трупа было еще две раны. Первая выглядела как удар кинжалом и находилась чуть левее грудины.

Осторожно разведя пальцами окровавленную дыру на котте и нижней рубахе, Роланд всмотрелся в нее. Разрез шел сверху. Видимо, нож не всадили в упор, а метнули – он вошел в плоть сочным ударом, и сначала Бран, вероятно, даже не понял, что произошло. Вторая рана была ужасна: тяжелое лезвие, вероятней всего палаш, вломилось в тело, рассекло кожу, сокрушило ребра и превратило легкие в фарш. Клочья легких, вытянувшиеся за выходящим клинком, налипли на одежду вокруг раны. Удар был смертельным, вполне достаточным, чтобы Бран сразу умер на месте. Зачем же было перерезать ему горло?

Роланд поднялся с колен. Его все сильнее мутило от того, насколько страшные раны нанесли лорду Брану, который был его начальником много лет и фактически растил из него командира и воина. Но гораздо хуже было то, что все произошло едва ли не в нескольких шагах от казармы королевских гвардейцев и в ужасающей близости от дворца.

– Объявляй тревогу.

Роланд перевел взгляд на Гордого Ворона, который в полной экипировке стоял у тела. В эту ночь Гордый возглавлял отряд постовых. Когда в переулке послышался шум, Гордый Ворон послал двух гвардейцев на проверку, он же и поднял на ноги всю казарму.

– Я уже разослал отряды на поиски убийцы, – вытянулся в струнку Ворон. Лицо у него было серьезным, без обычных ужимок. – И хотел…

– Да? – спросил Роланд.

– Как такое может быть? – не выдержал Ворон. – Ведь в центре города убили! И такого опытного воина! Почти у меня на глазах…

– Не знаю, но надеюсь, мы этого оборотня изловим, – мрачно ответил Роланд. – Палли, пошли гонца к Эннобару на охоту.

– Эннобар будет впечатлен, – заметил Гордый Ворон, глядя на окровавленный труп. – Я сам до сих пор под впечатлением. И у мертвого тела лорда Брана беру на себя долг мести за его убийство.

Наступила тишина. Все уставились на Гордого.

– Я стоял под фонарем, а его убивали на расстоянии какой-нибудь тысячи шагов от меня! – Ворона перекосило, его лицо исказилось. Впервые Роланд увидел на этом лице выражение искреннего сопереживания, боли и горя. – Я мог ему помочь. Мог! И я обязан найти эту сволочь.

Гордый Ворон кивнул гвардейцам, разбившимся на патрули, и все отправились в рассвет и шум просыпающегося города.

Первая охота прошла удачно: набили косуль, ланей, нескольких оленей, кабанов и уйму дичи. За два часа до полудня был разбит лагерь: установлены шатры и расстелены покрывала прямо на траве.

Эннобар, румяный и возбужденный, осматривал добычу. Он приобнял Старшего Ворона за плечи и рассмеялся:

– Привезешь своей миледи месячный запас мяса, ей ведь надо есть за двоих.

Уже установили столы и лавки, охотники жарили дичь прямо на огромных кострах, все смеялись, пили вино и обсуждали охоту. Конюхи водили поить лошадей, повара бегали вокруг костров, споря и шумя.

Внезапно к Эннобару подошел бледный Прент и протянул ему письмо. Король стоял на солнечном пригорке, щурился на солнце и пил вино из большого серебряного кубка. Этот кубок, переходивший от отца к сыну уже двести лет, был выкован из полновесного серебра, почерневшего от времени, и покрыт чеканкой: бока его украшали охотничьи сценки. Эннобар высоко поднимал кубок, стискивая усыпанной перстнями рукой.

– Милорд…

Прент протянул письмо, и Эннобар увидел, как трясется рука старого лорда. Король нахмурился и взял пергамент. Быстро пробежал глазами и резко вскинул взгляд на Прента. Лицо короля покрыла смертельная бледность, глаза сразу словно ввалились.

– Это правда?

– Палли видел все своими глазами, сомнений нет, – подтвердил Прент.

Эннобар сунул ему письмо и пошел по лагерю, не замечая ничего перед собой. Даже не увидел на пути оруженосца с лошадью и едва не налетел на испугавшуюся кобылу. Кругом радостно болтали мужчины и женщины, но король шел между ними, словно призрак. С сомкнутыми устами и посеревшим лицом.