Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

Он выругался и услышал, как в каюте тихо переговариваются мужчина и женщина. Внезапно напасть на них не удалось, теперь они вооружаются. И у них наверняка есть револьвер.

Пепе с яростью оттолкнул цепь и шагнул вперед. Раздался страшный грохот. Должно быть, он что-то сдвинул, и теперь цепь скользила наверх, исчезая в люке. Пепе услышал громкий всплеск — это ударился о воду якорь.

Цепь ползла мимо все быстрее, следуя за якорем через клюз и задевая края люка. Моток под ногами дернулся, Пепе шагнул в сторону и почувствовал, как звенья цепи сомкнулись вокруг лодыжки. Он дернул ногой, пробуя освободиться. Цепь заскользила еще быстрее. Она тащила ногу за собой в люк, и Пепе потерял равновесие.

Падая, он выбросил вперед обе руки. Револьвер куда-то отлетел, зато цепь перестала двигаться. Наполовину оглушенный, Пепе пытался нащупать оружие, его рука шарила по половицам, но натыкалась лишь на свернутую парусину.

Дверь распахнулась. В полумраке он увидел темную каюту и лестницу на другом ее конце — оттуда должны прийти Хуан и Эмилио. Лестницу заслонил силуэт. Пепе понял, что это молодая блондинка.

Она ударила его чем-то тяжелым, и Пепе разом втянул голову в плечи. Пальцы нащупали ствол револьвера, полупогребенного под парусиной. Пепе схватил его и перевернул, взявшись за рукоятку.

Вдруг его окутало что-то белое, причем так внезапно, что он завизжал от ужаса. Между ним и женщиной возник туман, или пар, или что-то вроде облака. Белизна сгущалась, слоями надвигаясь на Пепе. Он вслепую выстрелил в облако и понял, что задыхается. Такого тумана он еще не видывал. В тумане не было воздуха, Пепе не мог вздохнуть.

Он выронил револьвер и потянул за цепь, обвившую лодыжку. Цепь немного поддалась. Он потянул снова и неожиданно высвободил ногу, но дышать по-прежнему не мог. Туман становился гуще, обволакивал со всех сторон. Пепе выпрямился, стукнулся головой о низкий потолок и опустился на корточки. Потом осторожно опять поднялся и принялся нащупывать края люка. Его легкие расширялись и сокращались короткими, болезненными рывками, пытаясь найти воздух в безвоздушном тумане. Пепе выпучил глаза и высунул язык. Белизна начала отступать. Пепе почувствовал, что падает в глубокий колодец, но тьма сомкнулась над ним прежде, чем он достиг дна.

— Ты что-нибудь видишь? — спросил Хуан.

— Да, но не много. Что случилось?

— У них есть другой огнетушитель, — сказал Хуан, не сводя глаз с носового люка, из которого валил густой белый туман. — С углекислотой. Они направили струю на Пепе.

Эмилио пошатывался, глаза у него слезились. В руке он все еще сжимал нож.

— Давай так, — решил Хуан. — Я с одной стороны лестницы, ты — с другой. Американец не сможет остановить струей нас обоих. Если ты увидишь его первым, бросай нож. Если я — застрелю гада. Уж слишком он опасен.

— Я порежу его на кусочки, — пообещал Эмилио. — И его бабу тоже.

— Будем осторожны, — сказал Хуан. — Он опасен. Опасен даже без револьвера.

Замерев по разные стороны прохода, они пристально вглядывались во тьму. Какой-то предмет вылетел из каюты и, никого не задев, отскочил от стены кокпита. Это был пустой огнетушитель.

Они снова подались вперед. В каюте что-то шевельнулось. Эмилио занес руку и метнул нож. Человек внутри глухо застонал от боли.

Американец ранен! Эмилио побежал по лестнице, на ходу открывая бритву. Метнулся вниз и почувствовал, что последняя ступенька уходит из-под ног. Пошатнувшись, он выронил бритву, схватился обеими руками за верхний край люка и повис на нем, загораживая Хуану дорогу. Американец ударил Эмилио в живот. Тот разжал пальцы и, падая, сгруппировался, чтобы мягко приземлиться на ноги.

Но приземлился он не на пол, а на замасленный маховик, которого не было видно из-за ступеньки. Эмилио поскользнулся, грохнулся спиной на запальные свечи и заорал: они врезались в его тело, как четыре тупых копья. Он попробовал встать, но ноги не слушались. Эмилио вообще их не чувствовал — одна из свечей пробила основание его позвоночника.

Хуан стоял на лестнице, наставив револьвер на тьму, и ждал. Он всегда знал, что Пепе кретин, а Эмилио лишь малость поумней. Им нужно было зарубить на носу: когда на маленькой яхте собирается столько людей, нельзя бегать и суетиться, даже если ты вооружен. Здесь слишком много всякой дряни, о которую можно споткнуться — и которую можно использовать для самозащиты. Они действовали неуклюже, а Эмилио к тому же не хватило терпения. В одиночку Хуан сделает то, чего не смогли сделать эти идиоты. Он будет ждать столько, сколько понадобится.

Бледное пятно на полу каюты пошевелилось и стало медленно подниматься. А вот и американец.

Хуан прицелился, заметив, что в руке у американца что-то есть и эта рука направлена на него, Хуана. Нож? Еще один огнетушитель? Да без разницы. Этот гринго уже, считай, мертв.

Палец Хуана лег на спусковой крючок, как вдруг предмет в руке американца взорвался. Тьму прорезал алый всполох, что-то ударило Хуана в грудь. Сокрушительный удар, хуже, чем от 45-го калибра. Хуана отбросило назад в кокпит. Сбитый с толку, он из последних сил ощупал рваную дыру в груди. Господи, ружье! Американец подстрелил его из ружья!

Бессмыслица. У американца не было оружия. Что произошло, откуда рана? Хуан не мог понять. Он судорожно пытался найти ответ, но вскоре его замешательство померкло, а потом и вообще стало пустотой. Он умер.

Билл и Джейн сидели на палубе. Джейн продезинфицировала ножевую рану на левом плече Билла и неумело перевязывала ее бинтом из аптечки.

— У нас опять гости, — заметил Билл.

Она обернулась:

— Да. Быстро плывут. Думаешь, это…

— Расслабься. Это полицейский катер. Видишь, какой прожектор?

Билл хотел подняться, но она остановила его:

— Сиди смирно, дай мне закончить… Знаешь, нам очень сильно повезло.

— Я бы не назвал это везением, — возразил Билл. — Если разобраться, яхта — целый плавучий арсенал. Пытаться захватить ее в темноте — все равно что атаковать защищенную крепость.

— Но если бы их было не трое, а четверо…

— Мы бы все равно справились, — твердо сказал Билл. — Надо просто с умом использовать то, что имеешь под рукой.

Он взглянул на тяжелый предмет у себя за поясом, формой напоминающий большой револьвер.

— Теперь нам нужно рассказать все полиции, — сказал он. — И это будет нелегко. Как я объясню им на плохом испанском, что огнетушители и якоря могут превратиться в смертоносное оружие? И как им втолковать, что ракетница может сработать не хуже ружья?

— Вот это, я понимаю, шедевр! — воскликнул Хэдден.

— Я знал, что тебе понравится, — откликнулся Догерти, огибая гору багажа и опуская поднос на журнальный столик.