Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

Джейн на протяжении пяти лет отвечала отказом на предложения Дикса. Потом он полгода не показывался ей на глаза, а когда показался, она согласилась провести с ним день — при условии, что докучливый ухажер раз и навсегда оставит ее в покое. Джейн утверждает, что при каждой новой встрече Джонни наводил на нее все больше страху, но верится с трудом — каждый в тех краях вам скажет, что эта девушка не робкого десятка.

Дикс повел ее на прогулку по недавно приобретенному поместью. Его бизнес шел в гору, тогда как с любовью дело было просто швах. Обуреваемый отчаянием и горькой тоской, он сделал последнее предложение — и, разумеется, получил привычный отказ.

И тогда он пришел в бешенство. Джейн, по ее словам, запомнила лишь, как неловкие, но могучие лапищи схватили ее за горло — и в тот момент от красоты и ума для нее не было никакого проку.

Очнувшись, девушка обнаружила, что находится в пещере. К ней тянулась длинная тяжелая цепь, крепившаяся на лодыжке с помощью массивного старинного замка́. В тусклом сиянии свечей Джейн увидела Дикса: он сидел, привалившись спиной к ближайшему валуну.

Девушка осмотрела свои оковы и приказала:

— Немедленно сними!

— Этому не бывать, — отозвался Дикс. — Я очень долго готовил твое похищение. Мы находимся в моей усадьбе, об этом подземелье не ведает ни одна душа. Никто не найдет здесь тебя. И меня тоже.

Джейн осмотрелась: в пещере хранился огромный запас консервов, книг, фонарей и лекарств. Поблизости виднелся глубокий пруд с чистой водой. В общем, наличествовало все необходимое для длительного проживания.

А еще она поняла, что Дикс окончательно спятил.

— Припасов хватит на тридцать лет, — пояснил Джонни. — Я не торопился, очень тщательно все распланировал. Джейн, сейчас ты ненавидишь меня, это вполне естественно. Не беда, стерпится — слюбится. Я готов ждать хоть год, хоть два…

И Дикс эффектно помахал другой цепью, такой же длинной, как у Джейн, и пристегнутой к вмурованному в стену пещеры кольцу. Второе кольцо он примкнул к собственной ноге, а ключ бросил в пруд. После чего снова уселся и сложил на груди руки, всем своим видом демонстрируя, что готов ждать целую вечность. И Джейн, рассказывая о своем похищении, непременно подчеркнет этот момент — ох и перепугалась же она тогда!

На вопрос, как ей удалось сбежать, Джейн ответит, что это было несложно. Дикс сидел, сидел да и уснул, а пленница одолела замок с помощью заколки для волос и на цыпочках выбралась из пещеры.

— А что случилось с Джонни Диксом? — обязательно поинтересуется кто-нибудь, и Дженни пожмет плечами:

— Почем я знаю? Наверное, выбрался вскоре после меня, но с тех пор на люди не показывается, слишком стыдно ему. Просто бросить его в пещере я не могла: он хоть и душевнобольной, но шанса на спасение заслуживал. И я, уходя, положила рядом с ним заколку… Надеюсь, этому увальню она пригодилась, — непременно добавит Джейн. — Заколки для волос требуют изрядной ловкости рук.

Подобно большинству писателей-фантастов, сначала я был запойным читателем. Несколько позже, будучи уже не только фэном, но и начинающим амбициозным автором, я пожелал узнать: а как на самом деле работают писатели-профессионалы? Как они вынашивают идеи, рож дают сюжеты, преодолевают всяческие трудности? Теперь, по прошествии двадцати пяти лет, я кое-что знаю об этом.

В том, что касается подхода к своей задаче, писатель-профи — неисправимый индивидуалист. Если вы принадлежите к мизерному числу везунчиков, для вас все относительно просто. Вы придумываете идею, она в свою очередь предлагает сюжет и героев, а после этого остается только сесть за пишущую машинку и выдать на-гора рассказ. Позволив ему отлежаться несколько часов, вы исправляете орфографические и грамматические ошибки и получаете сплошь исчерканную рукопись, которую в таком неряшливом виде отдавать в издательство нельзя — надо перепечатывать. Но наконец вы худо-бедно свое дело сделали.

Именно так я поступал на раннем этапе моей карьеры. Если бы меня спросили, что требуется для успешного написания рассказа, я бы ответил: создать серьезную проблему, отвести ограниченный срок на ее преодоление и пригрозить крайне тяжелыми последствиями, если герой не справится. Все легкие пути к достижению цели вы для него наглухо перекрываете. Бедняга предпринимает то и это, но любые усилия приводят лишь к тому, что он оказывается по уши в неприятностях; время на исходе, а он до сих пор не одолел злодея, не спас красавицу, не раскрыл тайну инопланетной цивилизации. И кажется, не миновать трагического конца, близится подлинная катастрофа. Но в самый последний момент вы бросаете ему спасательный круг.

Как это выглядит? А героя внезапно осеняет гениальная идея, и он справляется с проблемой тем или иным логичным способом, вполне адекватным ситуации, но почему-то ранее ускользавшим от его внимания. Если вы все проделаете на совесть, читатель воскликнет: «Ну конечно! Как же я сам не додумался?!» Останется быстренько оформить концовку, и дело в шляпе.

Таким вот прямолинейным подходом грешат многие мои ранние рассказы. Постепенно ко мне пришла утонченность, но вместе с ней пришли и сложности. Работа заметно тормозила, и надо было искать пути решения проблемы.

Я поинтересовался опытом моих коллег, их индивидуальными методиками. Например, Лестер дель Рей при знался, что сначала пишет в голове — слово к слову, предложение к предложению — и на эту умственную композицию тратит месяцы, а то и годы. Лишь когда произведение полностью созрело, он идет в свой кабинет (видели бы вы эту клетушку, оборудованную в его гостиной; чулан для швабры куда просторнее и чище), втискивается туда, с полки переносит себе на колени пишмашинку — все, он намертво прикован к рабочему месту. У него под рукой бумага, карандаши, сигареты, пепельница и вентилятор, чтобы не задохнуться. Лестер там как в поставленном на попа гробу — и от того, что он не покойник, ему нисколько не легче.

Филип Класс, более известный как Уильям Тенн, в ту пору изобрел немало способов повысить производительность труда. Делалось это в рамках борьбы с творческим кризисом, цепким и беспощадным, как боа-констриктор. Мы с Филипом часто и подолгу обсуждали наши писательские проблемы и однажды придумали метод, способный выручить двух авторов разом. Он был совсем прост и требовал лишь съемной квартиры, письменного стола, пишущей машинки и массивного дубового стула, оборудованного цепью и висячим замком. Трудиться предстояло по очереди. Скажем, пора писать рассказ Филу. Я приковываю его к стулу, конечно оставляя свободными руки, чтобы мог печатать, ухожу, не внемля мольбам и угрозам, и не возвращаюсь, пока он не сделает условленный объем добротной прозы. После этого я занимаю его место.