Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

— Вопросы есть? — спросил Карнер.

Руку поднял серьезный парень в черных роговых очках.

— Допустим, — сказал он, — мы пишем о том, что некий межзвездный альянс планирует захватить Землю. Можно ли для пущего контраста изобразить врагов Земли вероломными злодеями?

Парень интересуется политикой, усмехнулся про себя Эдди и с надеждой посмотрел на часы.

— Лучше не надо. — Карнер по-свойски присел на краешек стола. — Наделите их человеческими качествами, покажите читателю, что эти инопланетяне — не важно, одна у них голова или пять — испытывают чувства, которые нам понятны. Пусть они радуются и страдают, совершают ошибки и сбиваются с пути. Абсолютное зло давно вышло из моды.

— А их вождь — можно его сделать законченным злодеем? — не унимался юноша, торопливо записывая каждое слово Карнера.

— Думаю, да, — глубокомысленно протянул Карнер. — Но и у него должна быть мотивация. Кстати, когда возьметесь за такой материал — обзорного типа, — не вздумайте сбрасывать со счетов проблемы инопланетян. Скажем, у них двадцатимиллионная армия — так ведь каждого солдата надо накормить. Если правители пятидесяти разбросанных по космосу звездных систем слетаются на тайный совет, не забывайте о том, что все они говорят на разных языках и у них разное устройство нервной системы. Да и с позиций логики нападение на Землю не слишком обоснованно: кругом уйма планет, зачем завоевывать именно эту?

Парень в роговой оправе робко кивал, продолжая судорожно строчить. Эдди подавил зевок. Ему больше нравилось представлять отрицательных героев абсолютными, законченными злодеями. Так их описывать гораздо легче. И вообще, все это ему страшно наскучило…

Карнер отвечал на вопросы еще полчаса. Не надо, убеждал он студентов, изображать Венеру как «опутанную джунглями влажную зеленую преисподнюю». И никогда, никогда в жизни не пишите, что Луна «рябая», «испещренная оспинами» или «покрытая шрамами от вековых метеоритных бомбардировок»…

— Все это уже сказано, — объяснял он. — Миллионы раз. Выкиньте из головы все эти клише. Хватит уже называть красное пятно Юпитера «злобным багровым глазом», и кольца Сатурна вовсе не обязательно сравнивать с нимбом, и не путайте, наконец, венерианцев с венецианцами…

— Это все типичные ошибки, — подытожил профессор. — А теперь задание: к следующему разу жду от каждого из вас по тысяче слов. Выберите любую планету и опишите ее — только свежо, без упомянутых мной клише. На этом все.

— Ну, как тебе? — спросил Морт в коридоре. — Классный мужик, правда? Я имею в виду — свое дело знает.

— Я не буду ходить на этот курс, — внезапно принял решение Эдди.

— Что? Это почему?

— Знаешь, — сказал Эдди, — я не понимаю, почему нельзя называть пятно Юпитера «злобным багровым глазом». Я так и написал в рассказе месяц назад, и мне понравилось. И этот венецианский тренгенер — я вот думаю, что он все-таки чудище, и намерен описывать его именно так.

Он замолчал, и на его лице отразилась убежденность.

— А если честно — ну не люблю я эту вашу журналистику! Зачем мне карнеровский спецкурс по документальным очеркам? Я хочу заниматься художественной литературой!

Осознавая важность момента, капитан Пауэлл напустил на себя беззаботный вид и вошел в рубку «Рискового». Поначалу он даже подумывал засвистеть, но потом решил, что не стоит. В конце концов, это не в его стиле, а астронавты шкурой чуют неладное, их даже мелочи настораживают.

— Всем привет, — сказал он и плюхнулся в мягкое кресло. Дэнтон, штурман, кивнул, от души зевнув. Бортинженер Аррильо посмотрел на часы.

— Стартуем по графику, Сэм?

— Ну да, — ответил Пауэлл. — Через два часа.

Бортинженер и штурман буднично покивали головами, словно полеты на Марс — дело совершенно обычное. Капитан, помедлив немного, добавил:

— Мы, кстати, берем на борт еще одного члена экипажа.

— Это еще зачем? — Загорелое лицо Дэнтона выразило недоверие.

Аррильо угрожающе поджал губы.

— Третий штаб распорядился, в последний момент, — как ни в чем не бывало ответил Пауэлл. Его подчиненные даже не шевельнулись, однако капитану почудилось, будто они на него надвигаются. Необъяснимая сила всегда сближает членов экипажа, заставляя блюсти замкнутость круга и охранять свою территорию.

— И какую работу поручили новичку? — поинтересовался Аррильо. Коренастый и очень смуглый, с острыми зубами и кучерявой черной шевелюрой, он напоминал чудовищно умного жесткошерстного терьера, готового всегда облаять чужого пса, даже если такового поблизости нет.

— Вы ведь знаете про паранормов? — как бы невзначай спросил капитан.

— Еще бы! — живо отозвался Аррильо. — Слыхал я про этих шизиков.

— Да не шизики они, — задумчиво протянул широколицый Дэнтон.

— Значит, — продолжил Пауэлл, — вы и про Уэйверли слышали. Тот парень, что пытается приспособить паранормов к жизни в обществе, найти их способностям применение. У него под опекой телепаты, предсказатели погоды и прочие таланты.

— Про Уэйверли я в газете читал, — сказал Дэнтон. — Его питомцев еще называют экстрасенсами.

— Точно. В общем, этот тип, Уэйверли, собирает экстрасенсов чуть ли не на помойках, подыскивая им нормальную работу. Верит, что их дару есть применение.

— То есть мы берем на борт паранорма? — уточнил Дэнтон.

— Точно, — ответил Пауэлл, внимательно присматриваясь к подчиненным. Астронавты — народ забавный, многие из них прикипают к одиночеству и опасностям космоса и при этом наглухо закрываются от внешнего мира. А еще эти труженики новейшей области человеческой деятельности — жуткие ретрограды. Если старое работает, то зачем вводить новое, ведь оно может стоить тебе жизни!

Принять в свои ряды паранорма им будет очень нелегко.

— Кому он нужен? — злобно спросил Аррильо, явно встревоженный, что из-за новичка его собственный авторитет пошатнется. — Не хватало еще, чтобы у нас на борту кто-то мысли читал!

— Он не читает мысли, — попытался успокоить его Пауэлл. — Наш новичок займется другой, очень важной работой.

— Какой же? — поинтересовался Дэнтон.

Пауэлл нерешительно помедлил и наконец выдавил:

— Он должен помочь нам при взлете.

— Как?!

— С помощью телекинеза, — протараторил Пауэлл. — Наш новенький передвигает предметы силой мысли.

Дэнтон ничего не ответил, зато Аррильо, поглядев на капитана, разразился хохотом:

— Силой мысли! А у него извилины от натуги не распрямятся?

— Распрямятся — так мы из них веревочки свяжем и сделаем для него упряжь!

— Смотри, чтобы тебя самого не запрягли, Сэм!

Пауэлл широко улыбнулся, мысленно похвалив себя за остроумие. Лучше уж пусть члены команды над ним смеются, чем бьют по морде.