Елена Вахненко - Отдать долги. Книга 3

— Ну, каким рассказом вы хотели нас развлечь? — устало и почти без интереса спросил он

— Рассказом о Ромусе, Агате и Эосе.

— О боже, опять! — тихо простонал Костя, страдальчески закатив глаза.

Кандида удивленно подняла брови:

— Что значит «опять»? Не помню, чтобы рассказывала вам об этом!

— Не вы, — торопливо вставил Влад. — Диана. Но я тогда мало что запомнил. Так что выслушаю еще раз.

Действительно, лучше уж выслушать очередную утомительную лекцию, чем томиться неизвестностью будущего. Разговор хотя бы отвлечет немного…

— Ну, ладно, ладно, — вздохнул Костя. — Я тоже послушаю.

Кандида заговорила не сразу — казалось, пару минут она колебалась, стоит ли продолжать беседу на таких условиях. Но все-таки заговорила — сначала суховато, потом оживленнее:

— Эос, Ромус и Агат — три основных культурных и политических центра этой реальности. Эос — это мир вечных детей. Люди Эоса эмоциональны, доверчивы, немного наивны… для них большое значение имеет религия — мифы, поклонение богам, многочасовые мудреные магические ритуалы… Эоситы любят театр, причем преставления проходят под открытым небом, спортивные состязания, искусство… Их мир полон красок и музыки. Агатовцы другие. Они — пресыщенные аристократы и ценители красоты. Даже нетитулованное население относит себя к знатокам прекрасного. Агатовцы любят всевозможные светские ритуалы, рауты, чаепития… они тоже поклонники театра, но для них театр — не яркое выступление, а возможность показаться. Агатовцы живут неторопливо, со вкусом.

Кандида замолчала и сделала глоток вина. Влад, оторвав веточку винограда, спросил:

— А Ромус? А жители Ромуса — они, то есть вы, какие?

— Скорее, они, — поправила Кандида. — Я здесь временный гость.

— Хорошо, пускай они, — не спорил Влад. — Каковы же они?

— Жесткие. Рациональные. Трезво смотрящие на жизнь. Целеустремленные. Они любят адреналин и агрессивные удовольствия. Например, гладиаторские бои. А это нас возвращает к первоначальному вопросу. Что вы предпочитаете? Стать гладиаторами?

— Нет-нет, — торопливо отказался Костя. — Не знаю, как Влад, а я против!

— Пожалуй, я тоже против, — вздохнул Влад. — Хотя перспектива стать солдатом меня не особо вдохновляет…

— А она и не должна вдохновлять, — сверкнула улыбкой женщина. — Что ж… готовьтесь к новой жизни.

Кандида не обманула — для них действительно началась новая жизнь, чем-то напоминающая памятные дни в замке Хозяина. Такой же скудный рацион, ежедневная муштра, дедовщина… У Влада то и дело возникало неприятное чувство в стиле «де жа вю». Было, было, все уже было…

Их поселили в большом бараке, вместе с такими же молодыми парнями. И потекли однообразные дни, похожие друг на друга, как близнецы. Ранний подъем, скромный завтрак в общей унылой столовой, тренировка на свежем воздухе, обед, общественные работы… Перед сном — легкий перекус. И так — каждый день.

Длительное путешествие осталось позади, и Назар с Дидро наконец-то оказались в Афиннезе.

Цыган, немного осмотревшись, составил первое мнение об Эосе.

Сочные краски. Аромат фруктов. Яркое солнце. Жара. Чистый прозрачный воздух.

— Красиво… — задумчиво протянул он. — Очень красиво.

— Не жалеешь, что согласился на мое предложение? — спросил с улыбкой Дидро.

Назар пожал плечами:

— Пока не знаю. Здесь красиво — да. Это стоило увидеть. О большем судить пока трудно.

— Хорошо, ты прав, — кивнул Дидро. — Давай прогуляемся по городу. Афиннез прекрасен! Я хочу, чтобы он тебе понравился.

Афиннез ему действительно понравился.

Они с Дидро несколько часов бродили по городу, и Назар, в конце концов, пришел к выводу, что не напрасно согласился на утомительное путешествие в Эос.

Улочки Афиннеза были узкими, солнечными, малолюдными, вдоль них тянулись ряды уютных одноэтажных домиков, окруженных крохотными садами.

Еще больше цыгана впечатлил рынок. Шумный, многоцветный, полный разнообразных запахов и веселого гомона, он оглушил Назара своей пестрой яркостью. Чего здесь только не продавали! Шелка и атлас, специи и мясо, украшения и посуду… Вдоль столов, заставленных вкусной снедью и всевозможными диковинными товарами, прохаживались неспешные матроны, закутанные в светлые накидки с широкими капюшонами, и смуглолицые девушки в темных балахонах — как предположил Назар, рабыни.

Дидро купил у тучного потного торговца кусок вяленого мяса и две булки, и путники, выбрав укромное место в тени мощного старого дерева, принялись за еду.

— Ну, и каковы впечатления? — поинтересовался Дидро, впившись зубами в жесткое мясо.

— Сумбурные, — признался цыган. В отличие от собеседника, он ел не очень охотно — его разморило от жары и разноголосья рыночной суеты.

Хотя они с Дидро провели вместе не менее десятка дней, сдружиться так и не смогли. Назар не доверял своему спутнику, чувствуя фальшь в его поведении.

— А как живут богатеи? — поинтересовался, помолчав, Назар. — Неужели в тех маленьких домиках, которые мы видели сегодня?

— Нет, конечно, — презрительно фыркнул Дидро, отломив от булки солидный ломоть. — Обеспеченные купцы живут в особом квартале, в домах получше. А аристократы облюбовали холмистую местность. У нас считается, что чем выше холм, на котором построен замок, тем ближе его обитатели к богам. На максимальной высоте строят храмы…

— Судя по иронии в твоем голосе, ты в эту сомнительную теорию не особо веришь, — усмехнулся цыган, лениво отщипывая от своей булки небольшие кусочки.

Дидро безразлично пожал плечами:

— Лично я — нет, не верю. Я слишком много путешествую, многое вижу… но большинство эоситов верит.

— Как в эту ерунду можно верить? — покачал головой Назар. — Большего бреда не слышал.

— Мы, эоситы, любим красивые истории, — с легкой улыбкой пояснил помощник Аманды. — Любим сказки — и верим в них. Это придает жизнь особый настрой, делает ее ярче. И мне иногда жаль, что я не могу верить в волшебство и чудо.

Цыган подавил вздох. А вот ему поневоле приходится верить в чудо и волшебство…

— Ладно, — стряхнув с плаща крошки, Дидро поднялся и сверху вниз посмотрел на собеседника: — Сегодня вечером у меня назначена аудиенция у Аманды. И ты идешь со мной.

Аманда не находила себе места от беспокойства.

Хуан исчез и больше не объявлялся, вестей о себе не подавал. Что он предпринял — если предпринял? Действительно ли он поможет? Или то были пустые обещания?

Аманда тянула, сколько могла, но, в конце концов, была вынуждена созвать Совет Старейшин. А на заседании использовала все свое мастерство и дипломатические способности, чтобы лавировать между «да» и «нет» и говорить обтекаемыми фразами ни о чем. В итоге у Старейшин создалось обманное впечатление, будто у Аманды есть какой-то план противостояния Ромусу. А его не было… не было… нельзя же считать полноценным планом туманную надежду на помощь Хуана!