Ульяна Каршева - Тальниковый брод

Взрослые предпочитали не ходить к невидимому устью реки, побаиваясь угодить в странную пропасть, а в тальники страшились залезать, потому как там не только рыбы, но и змей водилось — видимо-невидимо!.. Рыбу ловить — ловили, но только с пляжного берега — и там, где за кустами неведомого города не видно. На всякий случай. А вот Сергей обожал тишком-молчком удирать к разливу, который ко всему прочему тем же тальником соединял два берега.

Последний удар пришёлся по пальцам и содрал кожу с костяшек — это Серый ладонями закрылся, чтобы в лицо не попали ногами. На этот раз мальчишка не выдержал — вскрикнул от боли, от которой всё тело, как от горячего тока, дёрнулось. Он даже забыл снова закрыться. А когда, яростно оттирая внезапные слёзы, вспомнил, что надо бы хоть руки к лицу прижать, выяснилось, что больше его трогать не собираются.

Ветки куста, на которые он свалился, больно кололи спину, впиваясь в кожу. Он вяло повернулся набок, упираясь локтем в песок, тяжело дыша ртом и стараясь не всхлипывать, и посмотрел на мучителей. А потом с трудом сел — чуть боком, прислонившись спиной к пласту земли и держась за ноющий от боли живот, дыша коротко и часто: вот уж под дых били не жалея.

Двое неизвестных пацанов, примерно его ровесники, явно с «того» берега, хозяйничали над его сомом, которого он с таким трудом вытащил на берег. Серый видел не всё, но по их рукам догадался, что они подсаживают сомью башку на верёвку, чтобы добычу легче было тащить. Третий пацан, помельче, который командовал этими двумя, стоял неподалёку. В драке и в возне с рыбой он не принимал участия. Только стоял, насторожённо оглядываясь на каждый шорох.

Когда двое, избивших его, поволокли рыбину — почти метровую с лишним! — к кустам, Серый с трудом удержался от горячих слёз обиды (пропала утренняя и трудная добыча!), только сплюнул в сторону сгусток крови и прохрипел вспухающими и кровоточащими губами:

— Ну и дураки будете!

Замыкавший шествие «своих» мелкий пацан резко обернулся, а потом что-то сказал драчунам и пошёл к Серому. Серый смотрел на него безнадёжно, кляня себя за длинный язык: если драться будет, с этим-то он совладает. Но ведь драки один на один не ожидается — те двое бросят рыбу и снова навешают ему, Серому.

Те и остановились, выжидательно глядя на своего старшего.

Серый полулежал на локте, стараясь расслабить онемевшие пальцы, которые потихоньку переставали гореть от боли, если не тревожить их, и молча рассматривал их.

Эти двое были похожи: оба полуголые, в каких-то дерюгах, которые свисают с плеч и слегка подвязаны на поясе верёвкой, оба косматые, какие-то серо-русые. Зато глаза страшноватые — жёлтые, а когда злятся — начинают гореть прозрачно-зелёным. Братья, что ли? Похоже, что так. Правда, теперь (Серый про себя усмехнулся) отличить их друг от друга нетрудно: у одного скула до сих пор кровоточит, а у второго под глазом постепенно припухает по-тёмному — и это, не считая мелких синяков и содранной кожи…

Зато их темноволосый старший — тот самый, который помельче, но которому те двое послушно подчиняются, одет полностью: и рубаха на нём, и штаны из жёсткой и плотной ткани, и даже сапоги с каким-то узором, несмотря на лето. Серый себя даже каким-то нищим почувствовал — в своей футболке да в старых джинсах, из которых ещё весной вырастать начал. Что уж говорить о босых ногах?

Когда «старший» желтоглазых подошёл ближе, Серый внутренне сжался: если этот ударит сапогом — будет больней, чем от тех. А ударить в ответ — вызвать больший гнев тех двоих. Забьют. А до воды далековато. Не сообразил переместиться, пока в покое оставили. А то б сбежал. Легко. Одним нырком — и поминай, как звали… Нет, врал самому себе Серый. Не сбежал бы… Потому и глаза не поднимал, только исподлобья следил, как сапоги подходят ближе…

Темноволосый пацан неожиданно присел на корточки и поднял безвольную руку Серого. Тот дёрнул было руку к себе, но пацан удержал её, вцепившись в кисть так, что чуть не раздавил кожу, а потом надел на его кисть полоску кожи с вкраплениями металлических бляшек. Похоже на ремешок от старых папиных часов. Посмотрел в глаза, небольно стукнул по лбу сидящего пальцами, заставив взглянуть на себя.

— Почему мы дураками будем?

Обалдевший Серый некоторое время говорить не мог, глядя в тёмные глазища «старшего» чужаков. Потом как-то подсознательно сообразил: кожаный ремешок на руке позволяет понимать пацана. И ответил:

— Будь вы умными, рыбу вы у меня не отбирали бы.

— Как это?

— Вы у меня отобрали рыбу. Я больше сюда не приду, — разбитыми губами шевелить трудно, но злой от учинённой несправедливости Серый всё же попытался объяснить этому мальцу с сопровождающими и своё, и их положение. — А значит, в следующий раз рыбы не дождётесь. А если б договорились… — Он передохнул, ладонью машинально снимая с губы капли крови, а то и слизывая их языком. — Можно было бы ловить вместе. Научил бы. Или ловил бы один, но на обе стороны.

Двое, державшие рыбу за его же верёвку, продетую через жабры, вопросительно уставились на своего старшего. Приглядевшись, Серый увидел у них у всех на руках кожаные ремешки, но подумал о другом: «Почему эта мелочь у них за старшего? Они выглядят сильней — вон какие крепкие, да и старше. Но подчиняются на раз…» А потом снова вспомнил о кожаных ремешках на их руках. Значит, он бы и с самого начала мог докричаться до них, объяснить им…

Додумать не дали. Темноволосый пожал плечами.

— Ты же сейчас всё равно не сможешь охотиться.

Серый даже не успел подумать — просто среагировал на смысл слов. Усмехнулся разбитым ртом. Только потом испугался, что пацан его стукнуть может — за усмешку.

— Последний день живёте? — спросил он, вспомнив, как это говорила мама. — Вы… какие-то непредусмотрительные.

— А ты примитивный, — бросил темноволосый.

Серый хотел было сказать в ответ: но ведь додумался до того, до чего вы додуматься не могли! И промолчал. А фиг с ним. Пусть что хочет, то и делает… Сел поудобней и принялся снимать с руки кожаный ремешок. Темноволосый, задумавшийся было, обратил внимание на его действие, спросил:

— Зачем?

— Вы же уйдёте сейчас, — нехотя ответил Серый. — По-любому заберёшь…

— Не смей что-то делать, пока я не разрешил, — велел пацан.

— А то что?

— В морду получишь!

— Я ловил рыбу на своей стороне, — тоскливо сказал Серый, обозлившись и в то же время чувствуя себя настоящим нытиком, — никому не мешал. Вы пришли и всё испортили. Да ещё угрожаете. Если б не вы… А теперь ещё и мордобитием грозишь. Шли бы вы, пацаны, отсюда, а?.. Чего вы до сих пор здесь? Мотали бы назад, откуда появились, а я б попробовал ещё порыбачить.