Ульяна Каршева - Тальниковый брод

— Сергей, у нас мало времени, — деловито сказал Ориан, и удивлённый Сергей поднял на него глаза. — Учиться ловить рыбу уже не успеваем. Мы благодарны тебе за эту рыбу. И мне очень жаль, что наша первая встреча произошла таким образом.

Он замолчал, и Серый сообразил, что теперь ответного «торжественного» слова ждут от него. Вздохнул и, стараясь подобрать слова «поблагородней», сказал:

— Надеюсь, в следующий раз наша встреча будет более… — он споткнулся, не зная, что говорить дальше, усмехнулся. — Да ладно. Приходите как-нибудь, вместе половим. Если будем ловить вместе, ещё и бредень попробуем.

Русоволосые пацаны переглянулись с недоумением. Кажется, несмотря на ремешки-переговорники, это слово им неизвестно.

— А твоя сестра — она кто? Целительница? — небрежно спросил Ориан, вроде повернувшись уходить.

Серый пожал плечами.

— Ну-у… целительницей не назовёшь, но травы знает.

Ориан переглянулся с дружками и вдруг закусил губу, будто боясь, что скажет лишнее. А дружки его вообще отвернулись. Серый удивился, но решил, что у них свои обычаи разговаривать с другими, не из своего мира.

— А… сколько ей лет? Ты говорил — она старшая?

— Старшая, — подтвердил Серый. — Но она не взрослая, если вы про это. Ей только семнадцать. — И в очередной раз удивился, чего это он так разболтался. — Эй, Ориан, а эту штуку не заберёшь? — И показал кожаный ремешок на руке.

— У меня ещё есть, — отозвался пацан и подтолкнул Макина — того, что с синяком под глазом. Тот спохватился и вместе с Зайдом потащил рыбу в тальники. — Эта пусть тебе остаётся. На, возьми ещё одну. Пригодится. Встретимся же ещё!

— Спасибо!

Серый дождался, когда они скроются в кустах, и нетерпеливо повернулся к обрыву, возвышавшимся перед маленьким пляжем. Прихватив складной нож, отлетевший во время драки в кусты, он поспешил забраться на самый верх оврага, за которым пряталась небольшая лужайка. По дороге он всё думал: а надолго ли Ориан убрал ему боль? Хорошо бы добраться до дома, пока руки-ноги не болят!.. Интересно, если они маги, то почему голодают? Что им — рыбу трудно приманить? Или магия действует только на людей?

Он быстро перебрался через гребень овражного обрыва и почти съехал по траве к самому низу, где спала, пригревшись на солнце и в безветренном местечке, Лилька. Круглолицая, курносенькая. Светлые косички разметались по его разложенной на траве ветровке. Ишь, улыбается во сне… Хорошо, что ничего не слышала за земляной стеной обрыва, не прибежала на помощь, а то — мало ли… А вокруг неё — букетики трав и цветов… Последнее заставило тяжело вздохнуть, глядя на пустой мешок с лямками.

— Серёжка… — прошептала младшая сестрёнка, на шелест его шагов открыв синие глазища, и улыбнулась, а потом её лицо вытянулось. — О-ой… Серё-ож, что с тобой?

— Разбудил? Ну, ничего, — стараясь говорить взросло, сказал Серый. — Мы сейчас домой пойдём, к Лизе. Ну, вставай, собирай свои травки. Лиль, я с обрыва упал. Не бойся.

— Подожди, — велела младшая. — У тебя кровь идёт. Лизу ещё напугаем.

Он не стал прекословить. Если хоть лицо привести в порядок, можно надеяться, что в доме никто ничего не узнает. Лилька-то уж точно будет молчок… Сестрёнка между тем дотянулась до листика подорожника, почистила его, а потом чуть растёрла между ладошками и прилепила к скуле Серого. Второй листик пошёл на подглазье.

— Всё, сейчас положу травку в корзинку — и пойдём, — велела Лилька, подержав немного листики на его лице ладошками, а затем хорошенько прихлопнув, чтобы сами держались. — Пока идём, пройдёт. Я сейчас ещё несколько штук надеру — дома руку залепим. А потом скажешь Лизе — она всё остальное полечит.

Серый прислушался к себе. Ранки понемногу стягивало. Он прямо чувствовал, как сохнет на лице кожа под сырыми листьями подорожника. Недолго думая, вытащил кожаный ремешок, отданный ему Орианом, и показал Лильке. После чего он надел ей «переговорник» на руку, довольно улыбнувшись её восхищению:

— Ой, браслетик! Спасибо! А откуда он у тебя?

— Нашёл, — лаконично ответил Серый.

— А рыбки сегодня нет?

— Нет. Погода так себе, — снова с интонациями взрослого сказал мальчишка. — Садись в рюкзак. До берега прокачу.

Усадив сестрёнку в мешок, он сел, закинул широкие лямки на плечи и, выждав, пока Лилька обнимет его за плечи, легко поднялся, снова с радостным удивлением не чувствуя боли. Не забыл подобрать Лилькину корзинку с травами. И резко обернулся на шорох, вскинув перед собой металлический прут.

Ориан и двое его дружков, только что скатившиеся со склона и вскочившие на ноги, стояли напротив него, сосредоточенно разглядывая и его, и сестрёнку. Сестрёнку — больше. Особенно Ориан.

Лилька в плечи брата вцепилась крепче.

— Серёж, кто это? — выдохнула она в ухо.

— Кто это? — эхом повелительно спросил Ориан. — За твоими плечами?

Серый перехватил своё оружие обеими руками. Если раньше он побаивался драться с пацанами этой железякой (как-то не мог представить, что сможет ударить по голове живого!), то сейчас был готов бить изо всех сил. Но ответил, очень сильно надеясь, что всё обойдётся:

— Это моя младшая сестра.

— Ты же сказал: твоя старшая сестра — целитель! — с неожиданной обидой выпалил Ориан, во все глаза глядя на Лильку. — А тут — малявка!

— Я не малявка! — пискляво заявила возмущённая Лилька, выглядывая из-за плеча брата. Ориан вздрогнул отчего-то, но потом скользнул глазами — и Серый понял: он удивился, почему его понимает Лилька, а теперь заметил на её руке кожаный ремешок-переговорник. — Если бы не гроза, я бы в этом году пошла в первый класс! Мне осенью будет семь! Вот! А вы кто?

— Я не говорил, что моя старшая сестра — целитель! — Теперь уже и Серый рассердился. — Я говорил, она немного травы знает, но…

— Тогда почему эта малявка набрала травы? — допытывался Ориан.

— Сам ты малявка… — снова проворчала Лилька.

— Объясняю на пальцах, — посопев, чтобы успокоиться и удержаться от злого крика, ответил Серый. — Это моя младшая сестра. Лилия. У меня есть ещё старшая — Лиза. Они обе травы немного знают, вот Лилька и тащит траву для Лизы, а уж Лиза будет разбирать, какая трава для чего нужна.

— Но эта твоя младшая сестра быстро нашла траву, чтобы остановить тебе кровь! — взволнованно настаивал чужой пацан, а глаза у него растерянные и чуть не обиженные, будто ему что-то пообещали, а тут — облом. — А этой травы у неё в связках не было! Если она не травница… Мы следили за тобой с самого начала. Мы видели, какая трава была в связках! Этой маленькой не было! Все длинные! А ты говоришь, что она…

— Слушай, Ориан, — оборвал его Серый, с изумлением понимая, что у пацана, как говорят взрослые, вот-вот начнётся чуть не истерика. — Если ты говоришь про подорожник, то его везде полно. Хочешь сказать, что ты про него не знаешь? Про него все знают. Если б ты мне боль не убрал, я бы и сам сразу налепил его себе на морду.