Александр Мазин - Спящий дракон

Санти принялся седлать парду. Язык Ушки трудился над его головой. Когда юноша застегнул последнюю пряжку, волосы его были такими, будто он недавно попал под дождь. Санти ухватился двумя руками за края седла и, подтянувшись, влез на спину Ушки.

– Купаться! – крикнул он.

И довольная парда легким галопом, чтобы поспел детеныш, понеслась в сторону озера.

Никогда еще у Санти не было верхового животного. Конечно, он умел держаться в седле – мальчиков его сословия с пяти лет учат этому. Став старше, он иногда ездил на отцовском парде. Но то был пард отца – не его.

Ушка увидела озеро и длинными прыжками понеслась вниз по склону. Отставший детеныш жалобно завизжал. Разбрасывая во все стороны сверкающие брызги, они врезались в прохладную воду. Парда принялась лакать, а Санти с удовольствием разглядывал поросшие лесом холмы. Владения соххогои Нассини заканчивались в шести милях к северу. Там возвышалась сплошная каменная стена. Санти был предупрежден, что верх ее покрыт ядовитой смолой, разъедающей одежду и оставляющей на коже глубокие язвы. Но даже если бы юноша об этом не знал, взобраться на стену высотой в пятнадцать локтей все равно не смог бы. Тем более что все деревья рядом с оградой были спилены, а снаружи постоянно двигались вооруженные караулы. К чему такие предосторожности, Санти было неведомо, но это не слишком беспокоило юношу. По крайней мере, меньше, чем факт, что с того момента, как Санти похитили, ни единой строчки не возникло в его голове.

– звонко пропел Санти, чтобы убедиться, что не забыл сочиненного прежде. Нет, не забыл. Он взглянул на круглые верхушки замковых башен. Все остальное не разглядеть отсюда, из впадины.

«Вот то место, что виделось мне в снах!» – подумал он.

Свои первые шесть лет Санти прожил в доме старшей сестры отца. Он отлично помнил эту просторную хижину с тонкими стенками и тростниковой крышей. Помнил и огромного, как ему тогда казалось, а на самом деле низенького, крепкого, похожего на дождевой гриб рыбака, мужа тетки. Рыбак не столь уж часто бывает дома, так что тетка в одиночку управлялась и с маленьким хозяйством, и с пронырами-сыновьями – братьями-близнецами, на четыре года старше Санти. И с ним самим, сначала – болезненным младенцем, потом таким же тощим шустрым безобразником, как и его двоюродные братья.

Вскормленный молоком овцы, Санти до трех лет называл тетку мамой. А узнав, что не она мать ему, не стал от этого любить ее меньше. Однако он помнил, как удивился, когда один из братьев сказал ему, что высокий темнолицый мужчина с плечами шире дверного проема, тот, что изредка навещал тетку,– его отец.

Тилод, отец Санти, не был уроженцем Фаранга. Он появился на свет в одном из крохотных селений Междуречья. Детство его было ничем не примечательно. А когда Тилоду минуло четырнадцать лет, родители его заболели хисором и умерли в одну неделю. Две трети поселян унесла болезнь, но не тронула отрока Тилода. И он поехал в Фаранг, где жила его замужняя сестра.

В четырнадцать лет Тилод ростом не уступил бы и взрослому. И силой тоже. Потому работу отыскал быстро. А спустя четыре года уже заправлял артелью каменщиков. Тут-то и положил на него глаз Пос, зодчий: сделал своим помощником. Еще четыре года – Пос умер, и Тилод занял его место.

Зодчий Тилод! Неплохо для парня двадцати трех лет от роду!

И стал юноша важным не по возрасту, еще более неторопливым, еще более немногословным. Быть бы ему мастером из средних, что даже в жарком Конге отращивают могучее брюхо, прежде чем обзаводятся парой сыновей. Быть бы… Да боги решили иначе!

«Строенный меч», сотник Бентан, прибыл в Фаранг в конце месяца Увядания. Прибыл с двумястами воинами по личному повелению Великого Ангана. Выбрав лучший из шести фарангских больших боевых кораблей, он разместил на нем свой отряд и с полудюжиной солдат отправился глотнуть вина в самую чистую из ближайших харчевен.

Случилось так, что и Тилод, фарангский зодчий, заглянул туда же – выпить чашку охлажденного вина.

– Какой силач! – Бентан толкнул плечом своего помощника.

Тот без интереса поглядел на толстощекого парня.

– Мясо! – уронил равнодушно.

Но глаза сотника уже загорелись.

– Эй ты! – закричал он зычным голосом военачальника.– Ты, ты!

Из немногочисленных гостей таверны Тилод последним оглянулся на окрик.

– Поди сюда! – сотник призывно замахал рукой.

– Тебе надо – ты и подходи! – отозвался юноша.

К изумлению солдат, Бентан даже не рассердился.

– Нет, ты гляди, какая у него шея! – заорал он прямо в ухо отодвинувшемуся десятнику.

– Один хороший удар.– Десятник был старым воякой и цену шеям знал.

Сотник хлопнул ладонью по столу, оглядел своих солдат.

– Парень нам нужен! – безапелляционно заявил он.– Такой богатырь!

Солдаты полностью разделяли мнение десятника, но знали: если сотнику в башку запала мысль – вышибить ее невозможно даже дубиной.

Сотник встал. Встал и сам (!) подошел к молодому зодчему. Обняв его (Тилод брезгливо отодвинулся – от сотника воняло, как от старого парда), Бентан, хитро улыбаясь, сказал:

– Два золотых «дракона» в неделю! – И подмигнул: ни один из его солдат не получал больше одного.

– Отойди! – сказал Тилод.

Деньги его не заинтересовали. Как зодчий он имел больше.

– Ты увидишь мир, парень! – зашел с другой стороны сотник. Теперь он был убежден – фарангец нужен ему позарез!

Мир Тилода интересовал еще меньше. Ему вполне хватало Фаранга.

Он стряхнул с себя руку сотника и встал, намереваясь уйти. Бентан опять не рассердился. Он был в восторге от парня! Но, само собой, не собирался его отпускать.

– Карамон! – бросил он одному из солдат.– Ну-ка, останови его!

Карамон, коренастый, темнокожий, был ростом едва по плечо Тилоду, и юноша с удивлением уставился на заступившего ему дорогу.

– Притормози, паренек! – лениво произнес солдат.– Командир тебя не отпускал!

Юноша почувствовал раздражение.

– Что мне твой командир! – сердито сказал он и попытался оттолкнуть солдата.

Тот ловко схватил его за руку и заломил за спину. Карамон был когда-то борцом, а зодчий – всего лишь деревенским парнем. Но иногда сила тоже имеет значение. Тилод распрямил завернутую за спину руку с такой легкостью, будто его держала девушка. Он стряхнул с себя Карамона, как бык стряхивает дикого пса, и зашагал к двери.

Все бывшие в таверне притихли, ожидая развязки.

– Ну-ка, парни! Возьмите его! – закричал Бентан.

Он прямо-таки лучился от радости.