Павел Абсолют - Самба [СИ]

— Готово, — девочка убрала свой змеиный язык. — И называй меня Сидзука. Еще можно «дорогая мизучи», «любимая змейка» или «моя лоли». Что выбираешь, охотник?

— Сидзуку, Сидзука. Хорошо, что ты не догадалась попросить это в качестве платы за лечение…

— Хочу!! Будешь называть меня «моя лоли» всю неделю!

— …

— Иначе не будет тебе больше лечения, нано.

Черт. Хилер в пати — залог победы.

— Хорошо… моя лоли. Но на большее не рассчитывай.

— Милорд! Дозвольте, я укорочу ее длинный змеиный язык?!

— Не дозволяю. «Наша лоли» очень полезный союзник, и ее язык еще пригодится. Что ж, подведя итоги операции, можно резюмировать: мне даже в туалет без охраны нельзя отлучаться. И больше тренироваться.

— Воздушный дух то вельми сильная была. Шестого, а то и седьмого уровня по вашей шкале, милорд. Через год вы таких за секунду будете укладывать! А когда она крови вашей налопалась, то еще опасней стала!

— Любопытно. Кайя, принеси, пожалуйста, мой дневник с ручкой, он лежал на… а, спасибо. Оперативно.

Несколько минут я потратил, чтобы записать информацию об Агехе и ее спутниках. Дай — земляной аякаси где-то 5 уровня, Саса — какой-то иппон-датара, одноногий кузнец, 3 уровня.

— Хорошо Си… моя лоли, перейдем к тебе.

— Я вся готова, нано.

Мизучи прижалась ко мне, усиленно протягивая руки под одежду, но я решительно отстранил.

— Возраст?

— Девять, нано. С половиной.

— Брешет, змеюка!

— Сколько вы ей дадите?

— Больше сотни, милорд!

— Но меньше двух веков, — добавила Кайя.

— Окей, запишем сто пятьдесят…

— Хшс-с-с, мне всего сто двенадцать, неучи!

— Рост?

— Метр двадцать пять!

— Родители?

— Погибли…

— Ладно. Тактика боя?

— Водные барьеры и смерчи, ледяные стрелы, быстрое перемещение.

О, даже льдом фигачить может.

— Можно мне попить… спасибо, Кайя. Слабости?

Мизучи бросила на меня подозрительно-оценивающий взгляд, но все же ответила:

— Огонь иссушает быстро, от молнии не спрятаться.

— Любимые блюда, хобби?

— Запеченный угорь и… жареные лягушачьи лапки. Хобби — проникать на премьеры кинофильмов, мочить штаны парочкам на задних рядах. Помогать духам, убивать охотников.

— Гхем. Нападала ли ты на обычных людей?

— Да. Как-то двум путникам содрала кожу живьем.

Звякнула Ясуцуна, Кайя тоже напряглась. Не дура же мизучи ссориться в вотчине дзасики-вараси. Да и спокойной выглядит.

— Тихо. Что это были за путники?

— Однажды духи чащи шепнули мне, что двое закопали в лесу мертвого человека. Два месяца ждала я на той безымянной могиле, только тогда появились двое мужчин со связанной девушкой. Хотели с ней сотворить непотребство против воли. Пришлось их наказать. Или это слишком строго вышло, Юто? Может, достаточно было лишить зрения и половых органов?

— Э-э, вообще надо было отдать полиции. Оглушить и связать. Но в целом, я несильно тебя осуждаю. Химари, сколько дашь моей лоли по шкале примерно?

— Вашей лоли, — выплюнула слово бакэнэко. — я бы дала не больше шести, но возле воды все восемь.

— Записал… Си… Моя лоли, не покажешь ли нам свой змеиный облик?

— Я потеряла его много лет назад.

— Как это?

— Уверен, что хочешь знать об этом, охотник?

— Не особо.

— Врешь, охотник. Хорошо, я расскажу, чтобы ты понял всю мою ненависть к экзорцистам, всю ненависть аякаси к подлым людишкам. Давным-давно, я жила с другими водными змеями в озере на севере. У нас была большая и дружная семья. Мы гонялись наперегонки, вили гнезда на дне озерном, изредка сталкивались в бою с другими водными аякаси, что хотели забрать себе наше жилье или полакомиться детенышами-змейками. Иногда помогали людям деревень рядом. Они приносили нам дары, и старшие братья и сестры насылали дождь или наоборот прогоняли бурю…

Кап, кап, кап. С мизучи начала сочиться влага, словно она себя плохо контролировала.

— …Я была маленькой, бегала по речкам и притокам, и мне всегда было любопытно посмотреть на жизнь людскую. Иногда они проплывали на деревянных суднах, бывало удили рыбу с берега, я научилась немного понимать их речь. Возле одного… одного ручья была… рукодельная скамейка с навесом… Туда я однажды попала случайно… Дедушка Шинджику и бабушка Котори были старыми и добрыми. Эта скамейка в лесу — их особенное, сокровенное место, куда они приходили минимум раз в неделю. Приносили еду и питье и вспоминали прошлое, смешные и грустные события из жизни, своих детей и внуков. Дед наливал себе одну плошку саке и выстругивал из дерева, бабушка что-то вязала или шила…

Буль, буль, буль. Капли собрались в маленькие струйки, что сейчас медленно стекали по лицу, груди и ногам водного духа.

— … Я стала ждать новую встречу с нетерпением, каждую неделю летела к ручью и скамейке. Шинджику и Котори редко видели своих детей, и грустили, что почти их никто не навещает, совсем забыли… Через какое-то время я стала меняться, обретать человеческий лик. Семья не была против, хоть сами они не жаловали подобное. Говорили, что раз я становлюсь ближе к людям, то буду жрицей в озерном храме… принимать людские дары, нано.

Струйки превратились в настоящие ручейки, в полу образовалась широкая лужа. Кайя носилась с матюгами, тазом и тряпками, но мизучи не обращала на нее внимания.

— Однажды умер старший сын Шинджику и Котори. Они сильно горевали, плакали. Тогда я не выдержала, и вышла из ручья в своем человеческом облике. Сначала они испугались, но постепенно успокоились и привыкли. Каждую неделю я стала приходить к ним, а дедушка с бабушкой рассказывали мне истории и кормили домашней выпечкой. Они улыбались и словно расцвели. Я была счастлива, нано. В один из дней погода испортилась, набежали тучи. Люди из деревень принесли мне, жрице храма, множество даров, дабы уберегли поселки от напасти. Но то был океанский тайфун, и даже если бы вся семья отдала свои силы, мы бы мало что могли сделать. Я не приняла дары… Сказала… Сказала, что не будем защищать людей…

Кайя, вся мокрая, бросила бесполезное занятие и просто села в углу, слушая рассказ.

— Прошел мощный шторм, что вырывал деревья с корнем, сносил дома, переворачивал лодки. Много людей погибло, даже нам на дне озера несладко пришлось. И… я пришла на следующую встречу с Шинджику и Котори, надеясь, что с ними все в порядке. Дед с бабушкой были живы, но буквально убиты горем. Тайфун унес жизни их дочки, ее мужа и трех маленьких внуков. Я объясняла, что мы не смогли бы помочь. Шинджику и Котори попрощались, извинились передо мной… сначала я не поняла за что… и ушли. Расстроенная, я пошла обратно по ручью к озеру… Не зная, что за мной следят… Привела их прямо к нашей лежке. Нано. На берегу меж камней лежали наши яйца, грелись на солнце… Я привела охотников прямо туда. Вся семья, все змеи от млада до велика выползли из озера, бросились на защиту детей. Мы убили многих охотников… но тщетно. На берегу змеи не так сильны. Я во всем виновата… Мои старшие братья и сестры, еще нерожденные змейки… все погибли… все до единого. Клан экзорцистов Джибашири, повелевающие огнем, вместе с более мелкими кланами напал на нас и уничтожил. Люди посчитали, что это мы наслали несчастье на деревни и обратились к охотникам… Меня одну оставили в живых. Глава Джибашири, мужчина с горящими огнем глазами, сказал, что Шинджику и Котори просили не трогать меня, змеиную жрицу. И они послушались… нано… Лучше бы я погибла в тот день вместе со всеми… нано… Я больше не смела обращаться в змеиный лик и со временем забыла его… не могла оставаться одной, когда все погибли… предательницей… той, что привела смерть на свой род… нано-о-о…