Павел Абсолют - Самба [СИ]

— Ня-няу унняка нья муррмяэ ня-ниэ-мя… (Сильные аякаси, не смешите мои некомими…) — протянула бакэнэко, рассматривая ночной город с крыши пятиэтажного здания.

Ну ладно, Химари призналась самой себе, что последний нуэ, аякаси-химера, сопротивлялся весьма успешно и сильно потрепал ее. Е-кай обитал в подвале одной заброшенной фабрики на окраине Такамии, умел распадаться черным облаком, уклоняясь от атак. Хорошо, что фирменная особенность насылать смертельные болезни не работала на бакэнэко. Ну и мерзкая же тварь. И слушать ничего не стала, сразу напала. С головой обезьяны, лапами льва, телом тануки и змеиным хвостом — аякаси выглядел пародией на зверя. Не то, что кошки — благороднейшие и красивейшие существа из всего животного мира. Нет, не только животного, а вообще, лучшие создания на планете!

Но предыдущие духи сразу в пояс кланялись, только узнав ауру бакэнэко. Либо бросались наутек. Так что особых проблем не возникло. Химари устало зевнула. Завтра еще предстоит много дел, и она не должна клевать носом, сопровождая милорда. Домой, выпить чашку молочка, урвать пару часиков, полизать шейку милорда, мрям-м. Еще бы змеюка не путалась под лапами…

Сидзука почувствовала приближение знакомой ауры, и осторожно вынырнула из постели Юто. Внизу возле освещающего пространство холодильника гремела чем-то Химари. Только трепыхающийся хвост бакэнэко виднелся из-за дверцы.

— Кошка.

— Мизучи! Где молоко?!

— Гинко выпила.

— Ня-и?! (че?!)

— Там сок есть.

— Не нужен мне дурной сок. Устала сильно я и буду спать у милорда. Попробуй только помешать мне!

— Я уже свое получила, нано, — зевнула девочка. — Можешь идти, кровать я нагрела.

— Ня-и-и?! (че-е?!)

— Кошка! Оставляю дом на вас с конвертом. Смотри, пропустишь нападение на Юто, потом сама прибью тебя.

— Я Багровый клинок Ноихары. Мимо меня и мышь не проскочит!

— Ну-ну. Знаю я тебя, будешь дрыхнуть без задних ног. Постараюсь вернуться к утру. Нано.

— Куда соб… — начала спрашивать бакэнэко, однако мизучи уже и след простыл.

Если бы сторонний человек наблюдал сейчас один небольшой пруд в лесной глуши в северной части Японии, то сильно удивился. Сначала небольшой ручей вдруг резко прибавил в ширине и влил в водоем солидную порцию воды. После чего пруд забурлил, и в центре появился аккуратный водоворот, поднимающий вверх грязь, ил, камни и большой деревянный сундук, клепаный железными полосами. Вокруг действа настороженно крутились крохотные светящиеся голубые огоньки, на безопасном расстоянии держалось несколько маленьких змеек. Вскоре сундук выбросило на берег, а из воды показалась маленькая девочка с зелеными волосами.

— Простите, что так долго не навещала, — обратилась мизучи к огонькам и змейкам. — Со мной все в порядке. Нет, вам пока лучше остаться здесь, вы слишком слабы. Что? Сюда кто-то приходил?…Кагецуки! — резко вскинулась девочка.

— Заметила, — из зарослей выступил большей черный журавль.

— Что ты тут делаешь-с-с? — прошипела мизучи.

— Я знал, что ты что-то прячешь, поэтому решил проследить за твоими миньонами. И действительно, вот ты уже тащишь экзорцисту свои побрякушки. Но… я не чувствую света подчиняющего… Неужели Амакава научились обходить сей недостаток?

— На мне нет света, нано. И никогда не будет. Тебе ясно?

— Почему ты с ним еще не разобралась?

— Хватит. Если кто-то из аякаси тронет охотника, то будет иметь дело со мной.

Несколько водных струй в один миг разделали гнилое дерево сундука и тонкий металл. Внутри оказался прочный непромокаемый многослойный мешок.

— Даже так… Я передам совету. Очень жаль, что такая сильная е-кай попала под влиянием охотника.

— Кагецуки, не желаешь вступить в клан Амакава, а?

Журавль удивленно распахнул глаза.

— Хотя ты все равно бесполезен для Юто, нано. Только и можешь, что расхаживать с пафосным видом, да пугать маленьких девочек.

— Я посмотрю на поведение Амакава.

— ? — Сидзука с интересом взглянула на Кагецуки.

— Раз ты за него поручилась, змея, ему можно доверять…

— Так что стоишь?! Помоги с мешком! Мужик ты или кто?!

— Я журавль… — как-то безнадежно проговорил аякаси, без энтузиазма помогая распределить поклажу.

Я повернулся на бок, схватившись рукой за что-то мягкое. Слегка сжал.

— Нья-я… (а-ах…)

Сжал сильнее. Помассировал, не открывая глаз. Положил другую руку на вторую грудь.

— Нья-я! (а-ах!)

Вжи-х! Рядом с моим ухом что-то просвистело и воткнулось в стену.

— Амакава-сама, молодая госпожа просила меня предотвращать любой разврат в этом доме.

— Облом.

— Я вас не разбудила, Амакава-сама?

Фугурумо Айя сидела за столом, еле слышно щелкая мышкой ноутбука.

— Конверт, свали отсюда! — раздалось от кошки.

— Если таков приказ Амакава-сама…

На часах только шесть утра.

— Вроде выспался, — бодро пропел я, потягиваясь.

Химари в своей белой юкате мило терла глаза кулачками:

— Милорд, дозвольте своей усталу кошечке еще часик понежиться. Вельми набегалась вчерась.

— Конечно, отдыхай, героиня!

— Мря-м! (ура!)

Кошка зарылась под одеяло, а я позвал Айю вниз. Не забыв очень тщательно проверить карманы на наличие постороннего нижнего белья. Однако Сидзука дважды не стала повторять один и тот же трюк, что несколько нервирует из-за ожидания новой пакости и одновременно заставляет чувствовать бодрящий азарт. Гинко уже обреталась возле холодильника на своих двоих. Стоял жуткий чавк.

— Гинко-сан, вам еще нельзя твердое. Я приготовлю бульон! — высказалась конверт.

Выглядела волчица исхудавшей, взъерошенной, но весьма активной.

— Сама жуй бульон. Мне нужно мясо! Юто-сама!

Я вытянул руки, дабы притормозить с объятиями любвеобильной оками, однако ладони уткнулись в две мягкие подушки, не меньшего размера, чем у Химари. Гинко застонала. Кзы-ыть! Между нами в пол вошел кривой ятаган. Я кое-как отцепился от волчицы.

— Вам что тут, медом намазано? Что вы все ко мне лезете?

— Вы охотник и принимаете нас.

— И?

— Этого достаточно, Юто-сама. Ведь больше нет в Японии никого, кто примет нас полностью в нашем истинном обличье.

— А другие охотники, маги?

— Шарахаются словно от зверя чумного, — поникла оками.

— Допустим. А-а, зачем так активно выражать свою любовь?

— То есть инстинкты, против них не попрешь…

— Постой-постой. Что за инстинкты? Давай, по порядку, — я сел в кресло. — Может ли аякаси забеременеть?

— Не все виды, но многие, Амакава-сама, — ответила Айя.

— Аякаси от человека?

— От обычного — нет, — Гинко начала ожесточенно чесать у себя под майкой. — Вернее, есть легенды разные, но достоверно неизвестно. Вот если человек с сильной аурой, то возможно — коли и аякаси обретет человекоподобную форму.