Дженни Лундквист - Принцесса в опаловой маске

На мили позади меня лежит королевство, которое я знала всю свою жизнь. А здесь передо мной лежит королевство, которым в один прекрасный день я буду править. На мои плечи я взваливаю ожидания двух королевств.

Я немного знаю о Стефане Страссбурге. Но сидя в суде моего отца, я часто видела многих лордов, которые относились к своим женам не более чем к прекрасно украшенному имуществу. Коронованный принц такой же? Будет ли он заботиться обо мне, или будет ли он заботиться только о том, что королевство приобретет от мирного договора с известной принцессой в маске?

Я достаю белый носовой платок из кармана в плаще. Каждую ночь после ужина я сидела в своем навесе и вышивала. На левой стороне носового платка золотой нитью вышита закрученная, украшенная буква А с гербом Эндевинов рядом. На левой стороне буква С с гербом Страссбургов. Я подумала, что преподнесу его как подарок коронованному принцу.

Позже ночью, когда я сплю, мне снится, что он запирает меня в склепе.

Позади я слышу цоканье лошадей и голос Гарвина, главного из моих стражников:

— Ваше Величество? Они здесь.

Я складываю платок и убираю его обратно в плащ. — Спасибо, Гарвин.

Стражники были добры ко мне, но сторонились. Ночью, после того как приносили ужин мне в палатку, они обычно садились у костра, чтобы пошептаться между собой. Казалось, что они хотели поговорить со мной. Странное поведение, ведь лорд Квинлан сказал, что они сами вызвались сопроводить меня в Коринф.

Прибывающая процессия останавливается, и Элара выходит из ее кареты. Как и планировалось, она одета точно как я: коричневый плащ для поездок, черные ботинки и золотая плетеная маска. Единственная разница — у Элары коричневый кожаный рюкзак.

— Хорошо доехала? — спрашиваю я.

Она не отвечает, но быстро проходит мимо меня и бросает короткий взгляд перед тем, как войти в мою карету. Я поворачиваюсь и иду за ней.

Наша процессия, которая значительно выросла сейчас, потому что появился багаж Элары, снова начинает движение. После того как я задергиваю шторки, Элара развязывает свою маску и бросает ее в сторону:

— Ненавижу эту вещь. Не знаю, как ты носила ее все эти годы.

Я киваю, и после минутного колебания, развязываю и свою.

— Как твоя дорога? — спрашиваю я.

— Ухабистая, — отвечает она коротко.

— А прощальный ужин, они поверили, что ты была…, ты была мной?

— А почему нет? Я отличная врунья, — говорит она. По тону ее голоса, я не понимаю, хвастается ли она или злится. — И, кроме того, — добавляет она, — Арианна не позволяла мне говорить с кем-либо.

— Да, — отвечаю я спокойно, — она часто так себя ведет.

Элара поворачивается и смотрит на задернутые шторки, и я обдумываю, что ей еще сказать. Все эти недели в дороге, смотря в окно кареты, я так много думала о ней. Она выросла в маленькой деревне, не в Аллегрии, насколько я понимаю. Я не могу не задаваться вопросом, как это было бы, ходить без стражи за твоей спиной, и никто из горожан не выкрикивает твое имя из-за обожания или ненависти.

— Какой была семья — те, кто тебя вырастили, я имею в виду?

Элара отрывает свой взгляд от штор:

— Это допрос?

— Что? Нет, конечно, нет.

— Тогда я не думаю, что нам надо разговаривать. Давай просто доберемся до замка.

— Хорошо…, но я проведу оставшуюся жизнь здесь, в Кирении. Я не думаю, что вернусь в Гадандрию когда-либо. А ты будешь в Коринфе только до маскарада.

Она смотрит на меня, не понимая:

— И?

— Ну, у нас остался только небольшой промежуток времени и…, я имею в виду, ты не хочешь узнать друг друга?

Ее глаза опущены.

— То, что я хочу, не имеет значения.

— Я понимаю это, Элара, правда. Не смотря на то, что мы были воспитаны по-разному, я понимаю это. Ты не можешь знать, что значит, когда тебя заставляют носить маску.

— Заставляли? — злобная улыбка появилась на ее губах. — То есть они держали тебя и насильно надевали маску на тебя каждый день, так?

— Ну, нет, — говорю я, нахмурившись, — но…

— Ты голодала из-за них? Угрожают тебе, что посадят тебя в тюрьму? Запирают тебя в камере?

— Нет, конечно, нет. Но ходит столько слухов. О моем уродстве, о проклятье. Но, по крайней мере, некоторые люди во дворце верят, что это так.

— Некоторые люди идиоты, — отвечает она. — И что? Ты не слепая, и у тебя есть зеркало. Очевидно, ты должна понять, что с твоим лицом все в порядке.

Мне нечего сказать. Ее жизнь была более жестока, но при всем своем самодовольстве она не может знать, что значит слышать эти слухи.

— Ты дочь короля, — продолжает Элара, сейчас ее глаза сосредоточены на мне, — и сестра коронованного принца. Ты могла отказаться и не носить маску.

— Это не так просто, — настаиваю я, — наша семья…

— У меня нет семьи, — отвечает она. — Или имени, — добавляет она мягче.

— Что? — я наклоняюсь вперед. Тогда мысль озаряет меня. — Кто назвал тебя Элара? Твои родители…

— Я устала, — прерывает она, — я хочу побыть одна. Скажи извозчику, чтобы остановил карету, чтобы ты пересела в любую другую.

— Но лорд Квинлан сказал, что мы будем ехать вместе, пока не доедем до замка. Стражникам дали приказ.

— Лорд Квинлан — напыщенный дурак, — говорит Элара. Она отворачивается и кричит:

— Извозчик, остановите карету!

Карета замедляется, но не останавливается.

— Простите, Ваше Величество, — доносится голос извозчика, — но лорд Квинлан сказал…

— Мне все равно что сказал лорд Квинлан, — говорит она. — Я принцесса Вилхамина Эндевин, дочь короля Феннрика Прекрасного. И тебе же будет лучше, если ты остановишь эту карету, прежде чем я сниму свою маску и посмотрю на того из вас, кто мне противоречит!

Карета останавливается так быстро, что я падаю назад, и смотрю удивленно на Элару.

— Это было потрясающе, — говорю я. — Я никогда не с кем так не говорила в своей жизни.

Она обдает меня испепеляющим взглядом:

— Может быть, если бы ты пыталась, твой отец не выслал бы тебя из королевства.

Мои руки дрожат, и я поспешно завязываю маску. Когда я выхожу из кареты, стражник появляется, чтобы помочь мне:

— Пожалуйста, отведите меня в другую карету. Мы бы хотели ехать раздельно.

Лицо стражника отражает замешательство, и я могу догадаться, о чем он думает. Девушка, на которую он смотрит приманка или принцесса?

— Найди другое место для нее, — кричит Элара. Стражник бормочет свое согласие, и когда он оборачивается обратно ко мне, замешательство исчезает.

Понятно, он решил, что приманка я, потому что голос в карете может принадлежать только королевской особе.

Глава 25

Элара

Я была недоброжелательна к Вилхе. Даже жестока. Но я не могу смотреть на нее, девочку, которой дали все. Я знаю лучше, что я могу сделать, перед тем как сказать что-то непростительное, это быть подальше от нее.