Татьяна Абиссин - Пара для принцессы вампиров. Книга третья

— Изабелла Родани прислала сообщение о том, что находится за границей. Приехать не сможет. Она так же сказала, что только идиотка станет рисковать жизнью, чтобы спасти смертного, — вздохнула замдиректора. — Этого следовало ожидать. Слухи о том, что Изабелла — плохая мать, к сожалению, подтвердились.

Спенсер распахнул глаза, вспомнив слова Морис: «Я — нежеланный ребенок, Симон…»

— Пем, посмотри, что с Морис? — воскликнула Локсли. — Кажется, ей минуту назад стало хуже! Возможно ли… что она могла нас слышать?

Медсестра всплеснула руками и бросилась к постели Морис.

Прежде чем он понял, что делает, Симон резко поднялся, сдержав стон от боли в раненой руке. В два шага преодолев расстояние до нужной кровати, не обращая внимания на чужие крики, юноша опустил ладонь на лоб Морис, смахнув с него черные пряди волос.

— Я могу ей помочь. Вы просто должны мне поверить, — умоляюще прошептал Спенсер, глядя на застывших в метре от него преподавателей. Затем Симон снова прикрыл глаза, собирая оставшиеся проблески силы: «Пришло время платить долги. Пусть я читал твою родовую книгу только раз, Морис, но то заклинание, что вернуло мое зрение, я запомнил. И, пожалуй, сейчас только я могу помочь тебе, потому что в этой палате лишь для меня ты — не просто больной ученик. Но, если я хоть чего-то стою, то сделаю все, чтобы вытащить тебя. Неважно, какой ценой».

Губы быстро шептали нужные слова. Его ладонь, касавшаяся лба Морис, вспотела. Самым сложным стало собрать в пальцах всю магическую силу, чтобы затем мгновенно выпустить ее. Страшила и цена за применение подобной магии. Однако, мысль о том, что это поможет спасти друга, не оставляла Симона…

Симон падал в темноту. Он помнил, что говорила Морис о цене: увидеть, словно наяву, свои худшие кошмары. Судя по примечанию в книге, все, что явится ему, будет настолько реальным, что помешает вернуться назад. И, чем опаснее травма или болезнь, которую пытаешься излечить, тем меньше шансов спастись самому целителю.

Юный волшебник ударился о холодный паркет, что остановило падение в бездну. Поморщившись от удара, он постарался сесть. Руки саднило, и кровоподтеки на них казались очень даже настоящими. Вокруг царила кромешная тьма, и только далеко впереди маячил огонек. Симон решительно встал и пошел на его свет. Чем ближе он подходил, тем отчетливей ему слышался детский плач.

«Что за…?»

Спустя минуту Симон оказался в небольшой комнате с горящим камином. Перед камином на коленях сидел мальчик. Симон узнал шестилетнего себя и побледнел. Этот день он помнил хорошо. Сквозь рыдания мальчика еле различимы слышались слова:

— Папа и мама погибли по моей вине. Я не должен жить на свете. Все умирают из-за меня. Я приношу людям несчастье! И это правда!

Спенсер присел перед мальчиком на корточки. Было непривычно видеть самого себя, но гораздо младше, заплаканного. Он помнил этот момент. Малыши во дворе отказались с ним играть, кто-то из мам пустил слух, что лучше держаться подальше от мрачного нелюдимого ребенка.

— Симон… Тебя ведь зовут Симон, так? Ты не виноват в смерти родителей. Никто не виноват. Люди умирают, кто-то раньше, кто-то позже. Этого изменить. И очень скоро ты забудешь про одиночество. Точно говорю! С тетей Вероникой не заскучаешь…

Мальчик вдруг поднял голову и посмотрел прямо на него, сверкнув стеклами очков:

— Значит, я ни в чем не виноват? Точнее, ты не виноват? Так же, как в парке Виктории, или же во время матча?

Симон вздрогнул. Определенно, ситуация из прошлого, но мальчик перед ним — не совсем он прежний. Кажется, подсознание испытывает его.

— А если погибнет Морис или Эмма, ты по-прежнему будешь считать, что не причем? — мальчик смотрел на него жестко, холодно, так, как дети просто не умеют.

— Не знаю, — Симон почувствовал, как раскалывается голова. — Я уже ничего не знаю.

— Может быть, Симон, тебе лучше остаться здесь, со мной, навсегда? Тогда тебе не придется видеть, как страдают близкие люди. Никакой беспомощности, одна уверенность. Согласен? — маленькая детская ладошка накрыла его руку.

Симон на секунду задумался. Ему показалось заманчивым остаться навсегда у этого теплого камина, где не нужно больше ни о чем волноваться. Но в следующую секунду он резко отдернул руку:

— Ты — не я! Кто ты? Мне есть, к чему возвращаться! Меня ждут друзья и… любимая.

Мальчик вдруг улыбнулся:

— Вот как. А я уж думал, что ты стремишься умереть, потому что жизни в тебе, в последнее время, ни на грош. Знаешь, когда человек теряет волю к жизни, прежде всего, страдают его близкие. Слишком просто в неудачах обвинять судьбу, мир, других людей. Но, поступая так, ты никогда не продвинешься дальше. Прости, что говорю это, но ты — инфантилен, слаб, и не желаешь брать на себя ответственность. Для тебя мнение окружающих важнее того, кто рядом с тобой. Сурен и Морис Родани — те, кто отвел от тебя беду, те, кто спас тебя. Но их жертва не потребовалась, если бы ты был сильнее.

— Я хочу жить, чтобы ты там не думал. Я хочу вернуться к Эмме, — упрямо сжал губы Симон.

Все что он слышал сейчас, виделось ему правдой, жестокой правдой. То, как он вел себя в последние дни, то, как игнорировал других, привело к ужасным последствиям. Возможно, стоило признать: ему нравилось плыть по течению. Или он подсознательно наказывал себя за смерть родителей, смутно испытывая необъяснимое чувство вины.

Тут он почувствовал, как холод и пустота в груди вдруг заполняются чем-то теплым. Словно желание бороться влило в него новые силы.

— Это хороший ответ, Симон, — мальчик у камина облегченно выдохнул. — Я был первым испытанием, и на протяжении времени, которое ты проведешь здесь, познавая себя, стану твоим проводником. Раз таково твое желание — я помогу тебе вернуться в реальный мир. Видишь огонь от камина, Симон? Считаешь ли ты, что стихия Эммы и то, что сейчас ты смотришь на огонь, лишь совпадение? Ты должен знать, что сила партнеров поможет тебе даже здесь, за гранью миров. Просто смотри на огонь, и он выведет тебя отсюда. И помни, что все, что ты увидишь здесь, лишь отражение твоих страхов и тайных фантазий. Оно не реально, как фантом, пока ты не позволишь ему стать реальностью. Ад или рай люди создают себе сами, в собственной душе. Никто не сможет причинить тебе вред, если твои мысли и поступки чисты. Помни, что выбор всегда остается за тобой.

Симон почувствовал, что видение тает, и снова все погружается во тьму. Вдали маячком вспыхнул огонек, и он уверенно пошел к нему. Вдруг из темноты перед ним вырос чужой силуэт. Спенсер узнал Кима, своего бывшего друга.

— Ким, подожди, пожалуйста, постой!

Но парень даже не обернулся. Он просто уходил.