Ольга Романовская - Гранит науки и немного любви [litres]

– Не изображать, а учиться, – поправил Алоис. – На ведьминском, полагаю. К себе не возьму, хотя кровь посмотрим – неплохой материал. Хм, – Ксержик задумался, – а может, ты права. Некромантский. Из природного сама намагичишь, в академии и дуб научат, а кровь – вещь серьезная, полезнее. Ты ведь не в учительницы метишь?

Демонический язык возненавидела сразу. И одновременно полюбила: занимаясь им, не было никакой возможности думать о Хендрике с Франкой.

Алоис вольготно развалился на траве, заложив руки за голову. Затем и вовсе бессовестно разделся, повесил рубашку на куст – студентов нет, ничью нравственность не смутит. Загорает. Амулет съехал набок, глаза закрыты.

Я сижу рядом и повторяю за Ксержиком абракадабру. Жарко-то как!

Пот стекал градом, только успевай смахивать.

– Чего мучаешься? – приоткрыл один глаз некромант. – Мужчин в радиусе ста шагов нет, смело разоблачайся. И в теньке устройся, а то двадцатую ошибку делаешь, не иначе перегрелась.

Последовав совету, во фривольном виде устроилась под деревцем, подставив ноги солнцу. Дышать стало легче, а вот алфавит не давался. Он оказался длиннее людского и изобиловал шипящими звуками. Мне они казались одинаковыми, но некромант чувствовал разницу.

От очередной порции рыкающих и шипящих спасло появление магистра Лазавея. Ксержик не удосужился о нем предупредить, видимо, не считал мужчиной.

– Агния, с вами все в порядке?

Вздрогнула и вернулась из мира рычащих звуков в мир живых. Он требовал срочно застегнуть платье и подобрать под юбки босые ноги.

Ну Алоис, я припомню!

Злобно покосилась на некроманта: тот нагло дрых. Хотя, зуб даю, все прекрасно видел и слышал. Уже проверяла.

Магистр Лазавей смотрел как на умалишенную. Ну да, студентка – и в таком виде. Я же не специально, кое-кто заверял: мужчин нет.

Покраснев, извинилась за попрание приличий, сославшись на жару.

– Хотя бы умом не тронулись, а то ходят слухи… – покачал головой маг. – И не слишком преувеличивают. Вместо цветущей девушки – тень. Смотрите, исключат по состоянию здоровья! К слову, что вы здесь делаете? Все разъехались.

– Живу. И учу демонический.

– Ясно. Значит, покидаете нас. Станете потом пугать сокурсников байками о живых скелетах и домашних призраках, – рассмеялся магистр.

– Как ваше самочувствие? – из вежливости поинтересовалась я.

– Благодарю, не жалуюсь. А вот вам хорошо бы прогуляться к магистру Аластасу.

Разговор закончился, толком не начавшись, однако он заставил меня впервые за эти дни подойти к зеркалу и оценить масштабы бедствия. Определенно, Хендрик не стоил превращения в живые мощи. Одни глаза остались.

Ректор, по настоянию Алоиса без проблем отпустил на семестр в Школу иных. Сидевшая в его кабинете магистр Тшольке согласно кивнула, заверив, девочке, то есть мне, там понравится.

Возражать не стала. Новые лица, новые знания, отвлекусь. Только демонический язык в сферу интересов не входил. Однако Ксержик не спрашивал, а методично гонял по алфавиту. Я кое-как его выучила, теперь предстояло научиться правильному произношению и написанию кракозябр, которые по ошибке назвали буквами.

В путь отправились по земле. Никаких переносов в пространстве и иных удобств. Не на телеге, верхами: некромант купил мне лошадку. Алоис не тратился на развлечения и разговоры, сведя и то и другое к необходимому минимуму. Периодически с кем-то связывался посредством амулета, загадочно шептался. После одного такого разговора сообщил:

– Берут тебя, плакса. Готовься!

Я и готовилась… Знать бы к чему.

Школа иных чародейств и магии оборотной стороны Исирии Страстотерпки располагалась на севере, у подножья горных отрогов. Рядом – небольшой городок Ишбар, тихий и сонный. Мы попали туда рано. Я дремала, крепко-накрепко привязанная к лошадке. Не знаю, почему некромант не позволил остановиться на ночлег в логе. Наверняка имелись причины. Нежить, полагаю, – нечто завывало в кронах деревьев. Жутко, если честно. Столько страху натерпелась!

Алоис распутал веревки и ткнул в плечо.

– Приехали!

Сонно разомкнула глаза, пытаясь понять, чего от меня хотят. Потом сообразила и огляделась. По сравнению с Вышградом – дыра. Точно не погуляешь вечерами.

– Шмыркх, – выдавила я недавно выученное колоритное словцо.

Единственное, что хорошо умели демоны, – ломать язык и выражать эмоции.

– Ну и на каком диалекте ругнулась? Кухонном? – Ксержик привычно поправил произношение.

Во время утомительной дороги он мучил учебой, не давая предаться собственным мыслям. Лучше бы за жизнь болтали!

Промолчала, рассматривая городишко. Деревянные дома, беленые венцы, кусты калины, ленивые собаки, спящие в пыли. Лавочки низенькие, покосившиеся. Даже не поймешь, город или деревня.

– Это околица, – успокоил Ксержик. – В центре получше. У меня там дом. Поселю у себя, чтобы покой учеников не смущала и от занятий не отлынивала.

Миновали частокол и шагом поехали вдоль неказистых домишек. То здесь, то там замечала странные отметины, будто от стихийных бедствий. Некромант сухо пояснил: «Следы тренировок воспитанников».

– Пока не забыл! – встрепенулся Алоис. – В школе можешь всяких тварей вроде умертвий встретить. Не пугайся, они – рабочий материал. Если что, преподавателей зови, только сама ничего не делай. В подвальчике сиди, книжки читай – словом, не создавай проблем.

Да, по рассказам некроманта, школа – страшное место! Может, поспешила с согласием вступить в ее ряды? Только поздно, в Вышград не вернешься.

Ишбар при повторном рассмотрении оказался не таким уж плохим. Кончились домишки, потянулись дома. Пропали ухабы и колеи, появились доски-мостки, по которым сновали горожане.

Все выросло вверх, стало прочнее, надежнее, каменное.

Водостоки забавные – с волчьими головами. Под ними бочки, дождевую воду собирать.

Пахло вяленым мясом и дубленой кожей – двумя главными ишбарскими промыслами. Разводили тут не коров, а коз: неприхотливы, молоко, шерсть дают, и сапожки из них дорогие шьют, которые в столице носят.

Отринув дрему, вертела головой, наблюдая за тем, как просыпается Ишбар. Деловито так, бойко. Как родной городок.

– Сырость – за воротами, – отреагировал на прилив воспоминаний Ксержик и закатил глаза. – Послали же Марра и Оликес на мою голову! Знал бы, даже за должность придворного чародея не согласился бы вампиров по кладбищам гонять. И мать твоя хороша: деревенская – и родила.

– Убивать ребенка – грех, – отрезала я.

– Можно подумать, других способов нет, – отмахнулся Алоис. – Просветить? Хотя, раз замужем была и без дитяти, знаешь. Дома-то чего не осталась? У матери то есть.