Ольга Романовская - Гранит науки и немного любви [litres]

Лежа на кушетке, терпела резь и пощипывание мази. Покончив с обработкой ранок, наставница ведьм занялась лечением «начинки»: что-то забормотала, заводила ладонями по спине… В итоге я заснула, поддавшись действию лечебной магии.

Очнулась на диванчике в кабинете ректора. В ногах сидел Ксержик и буравил взглядом Магнуса. Вид у парня был неважный: разбитая губа, фонарь под глазом, грязная рубашка. Юного некроманта придерживал за плечи Шедер. Выходит, сам стоять он не мог. Или это, чтобы обвиняемый не сбежал?

Алоис мрачно молчал. Заметив, что я пришла в себя, он сухо поинтересовался самочувствием. Ответила как есть: терпимо, только спина побаливает и чешется.

– Он? – Ксержик кивнул на пристыженного Магнуса.

Кивнула. На этом вопросы ко мне закончились.

Приглядевшись, заметила в углу Лазавея. Магистр старательно изображал стороннего наблюдателя, пусть и молчаливо осуждал. Не его ученик, нельзя вмешиваться. Зато Маргарита молчать не собиралась. Позабыв о беременности, она метала молнии, орала так, что стекла дрожали. Даже засомневалась, кто избил Магнуса. Это, конечно, мужская прерогатива, но ректор – темпераментная женщина.

– Чего глаза прячешь? – Маргарита ткнула пальцем в грудь провинившегося и так, походя, влепила пощечину. Голова Магнуса дернулась, как шарик на ниточке. Да-а-а, рука у ректора тяжелая, не тепличный цветочек. – Нашкодил – и в кусты? Не выйдет. Магнус Лоридеж, если вы способны думать только отростком, вам нечего делать в Школе иных. Идите быком-осеменителем и не позорьте магов.

Магнус кивнул и просипел:

– Я виноват, госпожа ректор, я действительно…

– Что действительно?! – взорвалась Маргарита.

Я ойкнула, когда она ухватила беднягу за шкирку и наклонила к себе. Ректор на голову ниже некроманта, однако смотрелась не в пример внушительнее. Маргарита с минуту смотрела ему в глаза, а затем брезгливо отпустила. Некромант облегченно перевел дух.

– Вы совершили преступление, – чеканила слова ректор, расхаживая перед провинившимся учеником, – повторяю, преступление, а не просто нарушили Устав. Попытка изнасилования, – она начала загибать пальцы, – нарушение Кодекса мага: пункт первый, параграф третий. Вам светит тюремное заключение, Магнус.

– И семейный совет, – вставил хранивший до этого молчание Ксержик. – Я уже уведомил ваших родителей. Надеюсь, понятно, на что я намекаю?

– Да. Я лишусь наследства и, возможно, фамилии, – упавшим голосом ответил Магнус. – Я… я…

Некромант запнулся, перевел взгляд на меня и с надеждой взмолился:

– Агния, я не хочу в могилу! Если ты скажешь, они не станут…

Магнус не договорил и испуганно покосился на Алоиса. Тот ответил гаденькой улыбкой и кивком. Мол, сполна получишь.

– Ты его действительно закопаешь?

Не верилось, будто Ксержик на такое способен. Одно дело – выговор, другое – рукоприкладство, казнь.

– Желание Ары – закон, да и у меня руки чешутся, – подтвердил мрачные опасения Алоис и тут же их развеял: – Не бойся, убивать этого… – он крякнул, – детеныша демона никто не собирается, разве сама сподобишься. И то польза: одним плохим некромантом меньше.

Магнус сполз на пол и бухнулся на колени перед ректором. Маргарита сделала вид, что вместо него пустое место, вернулась к столу и налила себе воды. Она сделала пару глотков и тяжело вздохнула.

Решив вмешаться, я подошла к Маргарите. Как бы я ни злилась на мерзавца, похороны – это перебор.

– Госпожа Тайо, проступок Магнуса не карается смертной казнью. Кодекс предусматривает только тюремное наказание и штраф.

– Знаю, – кисло улыбнулась ректор. – Но будь моя воля, предусматривал бы. Алоис тоже, как узнал, едва полномочия не превысил, только Кодекс и остановил. Без него прибавилось бы у учеников пособий.

То есть?..

Не веря, обернулась к Алоису. Выходит, он за меня готов убить человека? Неожиданно. Блудный папаша, не питающий к дочурке особой любви, – и избил парня. На рубашке Магнуса ведь не грязь, а капли крови.

– Я не идиот, Ара, – некромант скрестил руки на груди и приподнял бровь: мол, какие узоры нашла? – Прикопал бы ночью в чистом поле. Пропал человек, случается. Ученики – народ бесшабашный, неприятности притягивают. Но не судьба тебе, Магнус, – Ксержик обернулся к виновнику собрания, – выдохни и белье смени.

Некромант, не веря, уставился на преподавателя и кое-как при помощи Шедера поднялся на ноги. Избили парня знатно, вернее, Алоис избил. Судя по гримасам боли, повредил Магнусу ребра и пару раз пнул в живот. Лицо – само собой, наверняка первым кулак встретило. А ведь, на минуточку, Алоис Ксержик намного старше подопечного, казалось бы, преимущество не на его стороне.

– Прости меня, Агния. Я не знал, что делаю. Ты мне нравилась, не давала, и вот… – Магнус развел руками и понурился.

Маргарита села в кресло и заскрипела пером.

Алоис кивнул Шедеру и вместе с ним вышел в коридор.

В кабинете повисло молчание.

– И что бы ты сделал после того, как «осчастливил» меня? – хмуро поинтересовалась я. – Заявил, что у нас отношения?

– Ну, – замялся некромант, – не знаю. Я больно делать не хотел… Глупо! – признал он очевидное. – Прости!

– Чтобы скостили наказание?

Раскаивается или притворяется? Нормальный ведь парень, только на мне переклинило.

– И это тоже, – не стал скрывать Магнус и, пошатываясь, добрел до стенки. Тяжело ему стоять, но сесть ректор не разрешала. – Мне всего год оставался, отметки хорошие, распределение бы ждало, а не вольное плаванье.

– Раньше надо было думать!

Вот не стану жалеть. Как заклинанием в спину – так пожалуйста, а как отвечать за поступки – так прости.

– У мужчин такое случается, – вздохнула Маргарита, на время оторвавшись от то ли письма, то ли распоряжения. – Вы уж простите, магистр Лазавей, – короткий взгляд на Эдвина, – но часто мужскими поступками руководят нижний мозг и раздутое самомнение. Что ж, если Агния вас простит, господин Лоридеж, обойдемся без извещения властей. Однако наказание понесете по всей строгости.

– Женщины иногда не думают вовсе, – беззлобно рассмеялся Лазавей. Не выдержал, ответил-таки на колкость. – У всех свои недостатки. Как понимаю, я вам нужен как третье, нейтральное лицо? – он тут же вернул беседу в прежнее русло, предотвращая спор на отвлеченные темы.

– Совершенно верно, – кивнула ректор, задумчиво глядя на написанное, – иначе меня могут обвинить в предвзятости.

Все мы выжидающе уставились на Лазавея. Кто с нетерпением, кто с надеждой.

– Ну, – магистр задумался, – из школы надлежит исключить. Публично, с позором, чтобы другим неповадно было. В тюрьму парня не надо, он по дурости, а не по злому умыслу заклинание активировал и вложил минимум энергии, что смягчает вину. Денежный штраф – пожалуй.