Ольга Романовская - Гранит науки и немного любви [litres]

Магистр хмуро молчал. Со стороны выглядело, будто он предложил сдать предмет в спальне, а я отказалась.

Ладно, отношения с Лазавеем ты окончательно испортила, себя осрамила, пора уходить. Гордо, чтобы хоть частично лицо сохранить. Пусть лучше обсуждают смелую девушку, чем влюбленную размазню. Только вот магистр никуда отпускать не собирался и, не обращая внимания на сопротивление, потащил к одному из боковых выходов, задрапированных тканью. Судя по всему, разговор предстоял длинный и тяжелый.

Покорно плелась вслед за раздраженным Лазавеем и думала, найдутся ли деньги на выпивку в таверне? За ворота выберусь, ученая, да и привратник сегодня знакомый дежурит.

По ночам в городе неспокойно? Самое то в моем состоянии. Никакому буяну и насильнику лучше не соваться. Злость надлежит вымещать на других, а внутри меня все клокотало.

Это ж надо, запороть симпатию в самом начале! Обжиматься она полезла! Чего ж сразу не целоваться? И на постель бы соглашалась, раз на шею мужику вешаешься.

Вопреки первоначальному намерению, магистр не стал выходить на улицу, а устроился в укромном уголке за рядом колонн. Тут стояли сдвинутые по случаю танцев скамьи. На одну такую меня усадили, отгородив спиной от внешнего мира.

– Агния, какая муха вас укусила? – начал отповедь Лазавей. Знакомая по отцу поза со скрещенными на груди руками сулила только подзатыльники. – Опять за старое? Хотя бы представляете, какие слухи поползут?

– Никакие, – буркнула в ответ, ерзая на скамье. Ее поставили косо, я постоянно сползала. – И никто меня не кусал, вы сами спровоцировали.

– Я?! – У магистра аж дыхание перехватило от чужой наглости. – А кто во время танца… Глаза не отводите! И не говорите, будто оно случайно.

– Случайно! – раскрасневшись, выпалила я. – Или вам так противно было?

Лазавей шумно вздохнул и вкрадчиво поинтересовался:

– Что еще придет вам в голову, госпожа Выжга? – После «Агнии» официальное обращение резануло; повеяло холодом. – Сначала вы рвались меня лечить, потом пытались покалечить, затем копались в чужой постели. Хотелось бы знать, к чему готовиться.

– Не копалась я ни в чьей постели! – насупилась я. – Заметила волос и…

– Просто заметили, да? – Лазавей откровенно не верил, даже прищурился. – Разумеется, случайно, как и все остальное?

Стало до горечи обидно, а когда мне плохо, неизменно хочется высказаться. Да и что я теряю? Все лучше, чем опять выть в подушку. Только Хендрик хотя бы муж, а этот – так, увлечение. Подумаешь, нравится, подумаешь, сердце при виде его милования с Осунтой сжимается – переживу. Сам виноват.

Да и кто дал Лазавею право меня оскорблять? Думал, понурюсь и прощения попрошу?

– Хотите правду? – виниться не собиралась, а устроить скандал – очень даже. Желательно еще ногами попинать за ноющее девичье сердечко. – Отец утверждал, будто вы с магистром Тшольке спали, а я не поверила, проверяла. Довольны? Надеюсь, потешили самомнение. Я рада. Могу еще поднять самооценку, мне не жалко. К вечным пересдачам готова, можете заранее единицу в ведомость влепить, жаловаться не побегу. Спасибо за вылеченный синяк и спокойной ночи, магистр.

Меня душила обида. Долго держать лицо не могла, но я терпела, пока быстрым шагом пробиралась к выходу. Спину сверлил взгляд Лазавея. Пускай!

Оказавшись одна, посреди вороха шуб и курток, бесшумно разрыдалась, уткнувшись в стену.

Я его люблю, а он в мою сторону больше не посмотрит. Опозорилась, упала в его глазах ниже всех демоновых кругов.

Подумала об Осунте. Эдвин наверняка сейчас обсуждает с ней очередную влюбленную студентку. Они вместе посмеются, может, магистр даже поцелует любовницу. А после Тшольке останется ночевать в объятиях Лазавея.

Слезы мгновенно высохли.

Ничего, я вам устрою светлую жизнь!

В сердцах стукнула кулаком по стене, торопливо оделась и нырнула в ночь. Только направлялась я не к студенческому дому, а к жилищам преподавателей. Устрою засаду у крыльца Лазавея и проверю, не преувеличила ли Тшольке степень их близости. Может, я напрасно мучаюсь и они только пару раз переспали.

Возлюбленная и мимолетная любовница – не одно и то же. Методы борьбы с ними тоже разные, а бороться я собиралась. Размазней Агния Выжга никогда не была.

Увы, в ту ночь меня постигла неудача. Замерзла так, что зубы сводило, а парочка так и не объявилась. Караулить их до рассвета не собиралась и поплелась обратно к калитке. Надеюсь, никому не приспичит выглянуть в окно или отправиться гулять среди сугробов? Спрятаться негде, а объяснить, какого беса крадешься среди преподавательских домов, тяжело. Хоть тут небо смилостивилось, пронесло.

Пить расхотелось, на сон тоже не тянуло.

Светана все еще веселилась, а я, затеплив свечу, плела план мести. Пока сидела возле крыльца, убедилась: Эдвин мне нужен. Со всем суповым набором, включая сердце. Раз так, придется отбивать у Осунты. Дело сложное, но выполнимое. Начну прямо завтра.

Платье выбирала тщательно, несколько раз проверила, хорошо ли сидит. Даже Хендрик в свое время не заслужил такого внимания, но то муж, а тут мужчина, которого предстоит заманить в сети.

Содержимое кошелька искушало обновить белье, чтобы кокетливо опушить кружевом декольте, но идею пришлось отложить до весны: холодно с голой грудью.

Зато шапочку и сапожки купила новые.

Бедняга Магнус, знал бы, на что я спустила половину его денег!

Светана подозрительно глянула на гору свертков и поинтересовалась, не собралась ли я на чью-то свадьбу. Ответила отрицательно и заработала вопрос не в лоб, а в глаз:

– Для мужчины наряжаешься?

Посвящать подругу в дела сердечные не стала, отшутилась сезонной сменой гардероба.

Словом, первого учебного дня я ожидала с трепетом.

Как и намеревалась, пришла во всем новом и утянула подругу на третью парту. Та сразу смекнула неладное и выдвинула ультиматум: расскажи или обижусь.

– Обожди, Светана, – я напряженно поглядывала на дверь. – После лекций.

Подруга расплылась в понимающей улыбке и нарисовала в тетради сердечко со знаком вопроса. Вот ведь! Только успела выбросить непотребство, как появился магистр Лазавей. Я побледнела и покраснела одновременно, постыдно уткнувшись в тетрадь.

М-да, магистр определенно не забыл наш последний разговор, раз отыскал взглядом.

Ладно, нужно сделать вид, будто все в порядке.

Расправила плечи и оторвалась от чистого конспекта.

Лазавей все смотрел – то ли оценивал, то ли думал, как со мной поступить. В итоге едва заметно улыбнулся, недобро так, и поставил на стол небольшой ящик вроде столярного.

Лекция началась.

Магистр представился и сообщил название предмета: «Теория сущностей».