Анастасия Андрианова - Манускрипт

Морская гладь с громким бултыханием вспенилась, подняв кучу брызг, а через секунду на поверхность вынырнула голова пленной девушки-древуна. Она выплюнула воду и оглянулась на шхуну. Отблески огня играли на ее мокрых черных волосах и отражались в глазах.

– Давайте, не бойтесь, – позвала она. – Берег недалеко, доплывем.

Алида судорожно вздохнула, пытаясь примириться с необходимостью прыгать, как вдруг Ханер с силой толкнул ее в спину, и она, неуклюже перевалившись через борт, с визгом упала вниз.

Ледяная вода сомкнулась над ее головой, бархатное платье мигом намокло, отяжелев и потащив на дно. Алида отчаянно задергалась, хотела крикнуть, но только наглоталась воды, которая тут же принялась разрывать легкие холодными когтями. Со всех сторон стояла такая страшная и беспросветная темнота, что Алиде подумалось, каким же бесславным и глупым окажется ее конец.

Рядом вода снова вспенилась, и кто-то вытянул Алиду за шиворот на поверхность. Она судорожно глотнула воздух и закашлялась, протирая глаза. Ханер держал ее за платье, и она вцепилась руками в его плечи, не желая больше тонуть.

– Я забыла сказать, что не умею плавать, – пролепетала Алида.

Минуту спустя прыгнул, наконец, и Пристенсен. Шхуна, уже похожая на костер, мчалась дальше, держа курс прямо на порт.

– Корнитус, – хрипло крикнул капитан. – Он остался на борту.

Алида прижала руку ко рту. Как они могли бросить старика? Но шхуну было уже не догнать, да и вряд ли можно было выжить в таком пламени. Алида всхлипнула и уткнулась в плечо конюха.

– Плывем к берегу, – мрачно произнес Ханер.

Колдовское пламя, которое принесла шхуна «Волчья пасть», за считаные минуты охватило и остальные суда, и пирсы, и портовые постройки. На опустившемся покрывале ночи порт выделялся кровавым пятном, одновременно страшным и прекрасным в своей огненной агонии.

Ханер помог Алиде выбраться на берег. От холодной воды у нее зуб на зуб не попадал, но она старалась не показывать, как сильно испугалась и продрогла.

Вокруг носились люди, зачерпывая морскую воду и пытаясь потушить суда. Крики, треск горящей древесины, грохот обваливающихся балок, топот ног по деревянным настилам смешивались с тяжелым, смрадным воздухом, насквозь просоленным и густым от черного едкого дыма. Пассажиры судов с воплями бежали в сторону вокзала, где, гудя и присвистывая, их зазывал ночной паровоз, обещая увезти в столицу.

Пристенсен стоял по колено в воде и неотрывно смотрел, как то, что еще недавно было его фамильной шхуной, тлеет последними всполохами, поглощаемое водной простыней.

– Капитан, пойдемте, – взмолилась Алида, теребя его за рукав камзола, почерневшего от грязи и гари. – Ничего уже не вернуть. Но вы можете уехать в город. У вас ведь есть дом, семья? Возвращайтесь к ним.

Он посмотрел на нее так, будто видел впервые, и Алида всхлипнула от сочувствия к нему. Должно быть, потерять свою шхуну для капитана было так же тяжело, как и ей потерять дом и бабушку. Сейчас она почти забыла, как он обошелся с ней и что именно его люди сорвали праздник альюдов и убили нескольких древунов. Это ведь был приказ Магистрата, а не личное решение капитана.

– Езжайте, – глухо отозвался Пристенсен. – Я должен остаться и объяснить семьям моих людей, почему они не вернулись из плавания. Это ведь я позвал их с собой. И я отвечаю за их смерти.

– Оставь его, – сказал Ханер и потянул Алиду в сторону вокзала. – Он взрослый мужчина, справится и без твоих советов. Надо убираться отсюда, пока вокзал не сгорел. Поедем в Авенум.

Алида покрутила головой, выискивая девушку-древуна. Та стояла чуть в стороне и выжимала платье и волосы. Ее брови были решительно сдвинуты.

– Ты с нами? – спросила Алида, подбегая к ней.

Девушка-древун сжала губы.

– Что, этот ваш капитан не станет снова скручивать мне руки и вести к своим хозяевам?

Алида покосилась на Пристенсена. Кажется, он и забыл о том, что обещал Магистрату привести пленных.

– Если мы быстро уедем, он и не вспомнит. Пошли с нами!

Освободившаяся пленница немного поколебалась, но потом все-таки согласно кивнула.

– Пошли.

Черно-бордовый паровоз призывно загудел, оповещая, что до отбытия осталось не так много времени. Ханер схватил спутниц за руки и помчался к вокзалу. Алида бежала изо всех сил, но все-таки отставала от конюха. То и дело натыкаясь на суетящихся людей, они пробирались к вокзальному навесу, не всегда понимая из-за густого дыма, в правильном ли направлении движутся.

– Что там такое? – закричала девушка-древун, когда из облаков гари выступил силуэт блестящего паровоза, до отказа набитого людьми.

– Это поезд, он отвезет нас в город! Там безопасно, – уверила ее Алида, но та продолжала смотреть с ужасом.

– Нет-нет, – выдавила девушка-древун. – Это машина! Чудовище! Оно нас убьет!

Девушка задергалась, пытаясь высвободить руку из ладони Ханера.

– Не бойся, все будет хорошо, – сказала Алида, но вдруг паровоз издал протяжный и резкий сигнал, напоминающий о скором отъезде. Девушка-древун взвизгнула от страха, вырвалась и побежала в противоположную сторону, расталкивая толпу. Вслед ей посыпались возмущенные возгласы, Алида дернулась было за ней, но беглянка быстро скрылась из виду. Ханер встряхнул Алиду за плечи.

– С ума сошла? Тоже хочешь остаться в порту? Среди всего этого безумия, да? Тебя затопчут! Прыгай в поезд, нам надо спешить.

Конюх потащил Алиду дальше, столкнул с дороги тучного мужчину со связкой сушеной рыбы на плече и подсадил ее в вагон, запрыгнув следом. В тамбуре было людно и шумно, едко пахло пропитавшейся дымом одеждой и потом. Плакали дети, женщины причитали, дожидаясь своих мужчин, которые по-прежнему пытались спасти горящие суда и постройки. Ханер протиснулся в глубь вагона, уверенно таща за собой Алиду. Она доверчиво семенила за конюхом, не сводя глаз с его широкой спины, обтянутой серой рубашкой.

Алиде подумалось, что, если бы он сейчас повел ее на верную гибель, она пошла бы за ним, не раздумывая. Все прежние обиды казались теперь такими далекими и несущественными, будто все это происходило не с ней и не в этой жизни.

Ханер спихнул чей-то мешок, усадил Алиду на скамью, а сам опустился рядом. На скамье напротив испуганная женщина прижимала к себе троих перепачканных сажей детей, сбоку устроился крепкий мужчина с моржовыми усами, который встревоженно вглядывался в лица всем, кто входил в вагон.

Только сев, Алида поняла, как устала. Босые ступни горели огнем, все ноги покрыты ожогами, царапинами и мозолями. Она вздохнула и, забывшись, опустила голову на плечо конюха. Ханер не стал противиться.