Алексей Иванов - Гибель химеры

Пользуясь короткой передышкой, я бросил поводья Ветра подошедшему Мезамиру и сполз с седла. Неподалеку лежал труп лошади, утыканный арбалетными болтами, словно еловая ветка иголками. Присев на него, я воткнул Химеру в землю перед собой, стянул шлем вместе с подшлемником и повесил его на рукоять меча. Рядом очень удачно обнаружилась кожаная фляга, притороченная к седлу мертвой лошади. Хозяину она теперь точно не понадобится, зато весьма пригодится мне. Выдрав зубами пробку, я понюхал содержимое фляги, убедился, что это просто вода, сделал пару глотков, а часть вылил себе на голову. Холодные струйки воды проникли под латы, приятно холодя тело. Хотелось содрать с себя тяжелые доспехи, смыть пот, сытно поесть и завалиться спать. Мечты, мечты.

Уцелевшие воины моей охраны ходили между тел павших. Своих раненых относили к целителям, вражеских — добивали, следуя моему приказу. Жестоко? А чем мне кормить пленных? И кто будет их лечить? Мне нужно сохранить жизни моих воинов, а о своих пусть эльфы и люди сами заботятся. Мертвых: и своих, и чужих, оставляли на месте. Ими займутся после битвы. А вот мы или враг — тот еще вопрос.

Спотыкаясь и тяжело дыша, ко мне подошел Рунк. Выглядел он неважно: левая половина лица распухла и налилась нездоровым фиолетовым цветом, глаз уже начал слегка заплывать, в грязных волосах запеклась кровь. Только сейчас я заметил, что помимо шлема орк лишился одного из наплечников, да и доспех был слегка помят.

— Кто тебя так отделал? И сколько их было?

— Нисколько, сир, — поморщился он, осторожно погладив заплывший глаз. — Лошадь испугалась и понесла, а я не удержался в седле.

— Покажись целителям пока тихо.

— Пустое, сир. Бывало и хуже.

— Тогда хоть горло смочи.

Приняв протянутую флягу, Рунк прополоскал рот и сплюнул на землю. Поморщился, проверив языком целостность зубов, явно нашел их в удовлетворительном состоянии и слегка повеселел.

Заметив фигуру Харга, недоуменно рыскавшего возле королевского знамени явно в поисках меня, я махнул ему рукой. Рука первого легиона, тоже оказался без лошади. Впрочем, он вполне мог ее где-то оставил, а не потерял в битве. А, так и есть. Вон один из легионеров держит его коня под уздцы.

— Мы их отбросили, сир, — доложил Харг, отрицательно качнув головой, когда Рунк протянул ему флягу с водой.

— Вижу. Вы вовремя подошли. Усиль правый фланг еще сотней из резерва и две сотни мне на холм.

Кивнув, он коротко отсалютовал мне и манул рукой, требуя подвести коня. Едва коснувшись стремян, рука первого легиона лихо взлетел в седло и умчался к уменьшившемуся резерву.

— Странно все это, — вновь сплюнул на землю Рунк, пнув ногой мертвую рыцарскую лошадь, ставшую на время моим полевым троном.

— Прекрасная задумка и бездарное исполнение, — согласился я.

— Вы о чем? — Мезамир непонимающе переводил взгляд с меня на орка.

— Атака эта очень странная. Они все хорошо спланировали и подготовили заранее. Ударили в нужное время и нужный момент. С легкостью прорвали строй. Прорвались на холм, хотя по мне это было глупо. Но… — я поощряюще посмотрел на Мезамира, предлагая ему самому прийти к нужным выводам, столь очевидных мне и Рунку. Учиться и учить никогда не поздно.

Мезамир озадаченно наморщил лоб, а затем его лицо озарила вспышка понимания. Он перевел взгляд на противоположный край поля боя, где стояла вражеская армия.

— К ним не подошло подкрепление.

— Точно в цель, — усмехнулся я. — Их смелый прорыв не поддержали. Они прорвали фланг, сковали боем наши резервы. А к ним на помощь не подошло ни одного отряда. Да любой более-менее толковый военачальник бросил бы в этот прорыв все свои лучшие силы. Они бы смели наш фланг, как сухую листву. Одной этой атакой можно было выиграть всю битву.

— Тут я с вами не согласен, сир, — вставил Рунк. — У нас сильный резерв. Хотя фланг мы бы потеряли и пришлось обороняться на холме.

— Но подкрепления не подошли, — подытожил я. — Их просто бросили нам на растерзание. Сделав все, чтобы спаслись единицы.

— Большая половина смогла вернуться к своим.

— Слуги и оруженосцы, но не рыцари. Рыцари вон они все лежат. И судя по доспехам, это далеко не последние дворяне короля Эльдора. Но все же их бросили.

— Зачем? — Мезамир все так же недоуменно рассматривал противоположный конец поля, словно пытался углядеть там ответ.

— Хороший вопрос. Я тоже хотел бы это знать. Не все гладко в стане людей и их ушастых союзников. Плохо то, что и у нас дела не лучше, — пробормотал я, вспомнив недавний побег Весмины.

Почувствовав, как от гнева к щекам приливает кровь, я поспешно надел шлем. Очень вовремя с той стороны поля вновь послышался сигнал рога. Вот и кончилась наша передышка.

— Они вновь атакуют, — тяжело вздохнув, признал очевидное Рунк.

— Это будет очень долгий день, — сказал я, выдернув Химеру из земли.

Эльдор I, король Гульма, владыка Фира, освободитель Эрбена и прочее, и прочее, с холодным равнодушием наблюдал за полем боя. Его не трогали воинственные кличи и вой сигнального рога, стоявший в воздухе густой запах крови и пота. Временами казалось, что он просто спит с открытыми глазами, неподвижно застыв в седле нервничающего вороного жеребца. Да и вся королевская свита больше походила на неподвижные каменные изваяния, а не на живых людей. Рыцари в серых, мышиного цвета плащах, стояли не шевелясь.

Уже давно ушла в прошлое старая королевская свита. Все эти считавшие себя равными королю герцоги и графы в блестящих доспехах с пышными плюмажами на шлемах, оруженосцы в коттах с гербами своих господ, маги в пестрых туниках. Им на смену пришли эти странные, молчаливые спешенные рыцари в серых плащах. Они появлялись в королевской свите постепенно. То один, то другой человек отбывал с каким-нибудь важным поручением, а по возвращении поразительно менялся. Да так, что и старые друзья его не узнавали. Хотя, сколько их осталось этих старых друзей? Кто-то уже погиб — сражения собирают свою дань даже с победителей. Кто-то получил столь серьезные раны, что уже не мог продолжить поход. Еще какая-то часть осела с гарнизонами в завоеванных землях. А все прочие из ближнего королевского окружения постепенно пополнили носителей лишенных гербов серых плащей.

Память людская коротка, также как и их жизни. Хотя, что люди. Даже вечно молодые, долгоживущие эльфы уже не помнили, что означают эти пустые глаза, экономные движения и флегматичное молчание. Лошади и собаки вот те понимали, что к чему. Первые отказывались носить на своих спинах старых хозяев, а вторые — словно сходили с ума, до хрипа исходя неистовым лаем при виде любого из серых плащей.

Чем больше серых плащей появлялось в королевской свите, тем более сам король походил на одного из них. Хотя лошади и собаки все же на него не реагировали.