Виктория Мельникова - Невеста для дофина

Общую мысль я, конечно, поняла — дать нам возможность «попрактиковаться» с незнакомцами. Ведь и дофина мы ничуточки не знаем. Хотя я бы предпочла весь курс наглых боевиков, лишь бы не этих щеголей. Все наши девочки уставились на пажей как на чудо, разве что рты не открыли.

Я досадливо дернула Армель за рукав, отвлекая внимание на себя и напоминая, о чем договорились в коридоре. Вздернула подбородок. Подумаешь — столичные франты. У них даже магии нет. А строят из себя как минимум членов королевских семей только потому, что сами они из столицы, а мы в провинции, да еще в одинаковых и совершенно немодных нарядах.

Нехотя опустилась на одно из свободных мест и постаралась не смотреть ни на сидящих напротив, ни сбоку мальчишек. Впрочем, остальные девочки такой выдержкой не отличались: мои однокурсницы вертелись, силясь разглядеть всех пажей за столом. Армель тоже начала вертеться, но, покосившись на меня, прекратила.

Хотя, сдается мне, пажи отвлекали наше внимание от менталиста, притаившегося в углу около шторы. Тот самый, молодой. То есть нас решили проверить, когда наши бедные скудоумные головы будут заняты этикетом? И что это даст? Неужели они думают, что мы замышляем что-то против дофина? То, что ни одна девица его не любит, и так понятно. Как можно влюбиться в человека, которого даже никогда не видел.

— Итак, мадемуазели, запомните: существует несколько тем, о которых допустимо разговаривать за столом, — начал мэтр Шарль, проходя мимо нас. — Погода, урожаи, литература.

Да к чему принцу знать о прошлогодней засухе и неуродившемся винограде? Боюсь, дофин сбежит, как пить дать.

Видимо, подобные мысли посетили не только меня, девочки чуть смущенно оглядывались на вольготно развалившихся щеголей и молчали. Вот о чем с такими говорить? Все встревоженно посмотрели на Луизу, после заводилы Атенаис она считалась самой бойкой. Но и блондинка молчала, чуть испуганно разглядывая сидящего справа от нее пажа с необычной стрижкой.

— Ну же! Вы решили позавтракать в тишине?

Все девочки синхронно повернули головы к преподавателю. Какой завтрак? Желудок и так полный. А от жути перед столичными гостями комок в горле. Впрочем, месье Готье начал злиться, что тоже не предвещало нам ничего хорошего. В частности, мне. Пару часов глубокого реверанса — эту, пока самую страшную кару у преподавателя этикета, — мне не выдержать. И потом, если уж делать ошибки, то явно лучше перед пажами, чем перед дофином?

— Месье, а вы слышали, что наш Ланген — родина всех известных трубадуров. И знаменитый «сладкоголосый» Пейри родом из наших мест.

Надо сказать, тему я выбрала не случайно: на поясе пажа, к которому я обратилась, висела флейта. Юноша явно любил музыку, так почему бы и нет? Тем более эти края и впрямь могли похвастаться самым большим числом музыкантов и трубадуров. Мой расчет оправдался, паж оживился под недовольными взглядами друзей. Так! Я, кажется, поняла, вредные мальчишки хотели любыми способами провалить нам занятие. Ну, погодите!

— В самом деле? — с наигранным безразличием, словно стараясь скрыть свою заинтересованность, ответил мне паж. — И что же так благотворно влияет на людей?

— Ах! — Я рассмеялась, надеясь, что это не выглядело натянуто. — Наверное, воздух и красоты этих мест. Ведь только тут растет особый клевер с голубыми соцветиями. Говорят, если съесть такой, то тебя обязательно посетит муза искусства.

— Волшебный клевер? А это идея! — оживился юноша напротив. — Надо обязательно подарить его Полю. Может, он на своей дудочке сыграет хоть что-то, отчего уши не будут болеть.

Все пажи дружно засмеялись, хотя мне показалось, что шутка какая-то злая. Поль, видимо, так звали юношу слева от меня, уткнулся в свою тарелку. Я опять попала впросак. Наши девочки испуганно притихли, совершенно потеряв всякое желание начинать разговор. Моя неудача подействовала угнетающе.

Оглядела мальчишек, находящихся в поле моего зрения. Всем своим видом они демонстрировали превосходство над нами, молча бахвалились модными одежками, считая каждую из нас деревенской дурочкой. Нет, я прекрасно понимаю, что нарываться не стоит. Все это на виду, а пажи потом наверняка расскажут о сегодняшнем дне по-своему. Но разве можно так с товарищем? Тем более в присутствии чужих. Уж на что я не люблю Луизу или Атенаис, но мне и в голову не придет унижать их перед пажами. Если они все поголовно считают нас простушками, то… почему нет?

— Если хотите, я могу попросить прислугу собрать много такого клевера, — «бесхитростно» начала я с легкой полуулыбкой. — Говорят, помимо вызова музы, он делает человека духовно чище и добрее.

На лицах пажей отразилась работа мысли. Видимо, они осознали, что сказанное мной — дерзость, но по умыслу или нет? Паж слева усмехнулся.

Вздрогнула от странного звука, долетевшего до меня со стороны штор. Стоило только скосить глаза, как увидела менталиста, смотрящего в мою сторону. Он же не догадался, что я его заметила? Молю Бога, чтобы это было именно так.

— Месье Поль, я уверена, вы прекрасно играете на кене. Это же кена?

— Да, мадемуазель. — Паж заинтересованно на меня посмотрел. — Откуда вы знаете? Этот вид флейт весьма редок, и я не знал еще никого, кто смог бы отличить ее от других.

Счастливо рассмеялась. Кто же знал, что увлечение трубадурами так сыграет мне на руку. В прошлом году академию захлестнула волна поклонения музыке. Ну или прекрасным мужчинам, которые эту музыку, собственно, и исполняли. К нам даже приезжали двое, месье Шарль выписал их из Луаны. Они играли на совершенно разных инструментах и пели, а мы часами могли слушать сладкоголосых певцов. Один из приезжих, Кантор де Алье, играл на трех видах флейт и мог бесконечно рассказывать о любимых «дудочках». А мы, девочки, столь же бесконечно слушали красавца-мужчину, вздыхая и радостно хлопая в ладоши.

— Ах, мне довелось услышать месье де Алье. Он сыграл нам пару грустных лирических песен, в том числе и «Сонату скорби». Вы ведь знаете эту страшную легенду, что первую кену мастер-флейтист сделал из кости своей возлюбленной? И печальный звук флейты напоминал ему о голосе любимой.

Девочки синхронно вздохнули, теперь историю припоминали все. На нас она произвела неизгладимое впечатление.

Месье Шарль был просто счастлив, что благодаря его урокам я могу поддержать беседу. Тем более на уровне «редкости». Пусть одна девочка из всех, но и это уже кое-что. А я иногда бываю бойкая. Дедушка называет меня в таких случаях бунтаркой и пеняет, что девушка не должна себя так вести. Но… дурочкам же многое прощается, верно? Почему же я не могу воспользоваться тем, что все эти пажи считают меня глупой провинциалкой?