Татьяна Гуркало - Преддипломная практика [CИ]

Воины появились утром. Это были не привычные городские воины в вытертой форме и пыльных сапогах, но с яркими шейными платками и гладко выбритыми подбородками, а суровые погранцы, заросшие щетиной и пускающие солнечных зайчиков отполированными металлическими пластинами, нашитыми на куртки из толстой кожи. Стражники, которых наказали бесполезным сидением у городских ворот, уже два столетия вообще не запиравшихся на ночь, проводили воинов сонными взглядами и вернулись к игре в карты. Подумаешь, погранцы приехали по какой-то своей надобности. Останавливать их себе дороже, все равно ничего кроме попыток набить морду от них не получишь. Униформой городской стражи их не напугаешь, как селян. А если они что-то натворят в городе, то это точно будет не проблемой тех, кто сидит у ворот.

Впрочем, воинам проштрафившиеся стражники были не намного интереснее. Они, медленно, не понукая уставших лошадей, доехали до гостиного дома «Рыжей Камилы». Репутация у этого дома была так себе. Поговаривали даже, что на самом деле это веселый дом с не менее веселыми девочками. Просто Камила берегла остатки своей репутации и делала вид, что это не так.

Правда это была или нет, никто толком не знал. Официантки, уборщицы и прачки у Камилы были как на подбор не болтливы и о том, оказывают ли они какие-то дополнительные услуги, распространяться не спешили. Зато разные приезжие военные старались остановиться именно у Камилы, подогревая старые сплетни и давая поводы для новых.

А если бы горожане, которых хоть немного интересовала эта загадка, копнули поглубже и хотя бы узнали кем был героически погибший муж рыжей Камилы, и кто дал ей деньги на гостинный дом, разгадку они бы нашли быстро. И то, что воины предпочитали останавливаться в гостинном доме вдовы такого же воина, никого бы не удивляло.

Впрочем, на этот раз ночевать в подозрительном доме воины не собирались. Они заехали отдохнуть, поесть и расспросить добрую женщину об одной непоседливой девчонке, чей отец просил Камилу присматривать за дочкой хотя бы одним глазком.

— Да все с ней в порядке, — сказала Камила, лично накладывая старшему из воинов тушеных овощей. — Учится. Такой хорошенькой стала, пообтесалась, платья носит, хахаля себе завела.

На словах о хахале старший воин закашлялся, а младшие многозначительно переглянулись. И они бы, наверное, тут же бросились к школе, чтобы вызнать что за хахаль, а возможно, и набить ему наглую морду. В том, что морда будет наглой, воины почему-то не сомневались. Городской же, да еще и маг. Но оказалось, что смотреть пока не на кого. Студентусы пребывали вдалеке от школы и проходили там какие-то неведомые магические испытания.

Нет, воины попытались дождаться их возвращения, но студентусы как чуяли и возвращаться не спешили. Так что пришлось воинам уехать ни с чем.

Спустя полтора месяца, когда на улице стало совсем тепло, дороги устилала серая и рыжая пыль, а кончики ветвей водохлебки в самую жару поникали и терпеливо ждали вечера, чтобы взбодриться и распрямиться, в столицу опять приехали воины. На этот раз они были принаряжены — повседневные потертые кожаные куртки поменяли на суконные форменные, со знаками различия и принадлежания. И теперь, каждый разбиравшийся в этих знаках, нашивках и лентах, опоясывавших рукава на предплечьях, мог понять — едут погранцы. Причем, не простые погранцы, тихо сидевшие по крепостям и терпеливо ждущие нападения, которое однажды обязательно случится, а охотники и следопыты.

Воинов было семеро. Возглавлял их здоровенный и очень колоритный бородатый мужик — светловолосый и загорелый. И они тоже поначалу поехали к рыжей Камиле. А после этого, пообедав и оставив лошадей с вещами, пешком пошли к школе магии.

— Здоров будь! — первым делом гаркнул темноволосый улыбчивый громила в ухо заснувшему на посту дежурному у ворот.

Дежурный подскочил и начал лепетать что-то о том, что он никогда и ни за что, и что это больше не повторится.

Воины стояли, улыбались и слушали, явно получая удовольствие.

Потом дежурный рассмотрел, кто же к нему подошел и, заподозрив, что над ним издеваются, оскорблено поджал губы.

— К дочке я, — сказал здоровенный, светловолосый бородач. — Учится она здесь, Ольда зовут.

— А, — отозвался дежурный и нахмурился. — Это же группа внезапно открывшихся, кажется, больше у нас Ольд нету, редкое имя. А они сейчас в оранжерее.

— Где находится оранжерея? — уточнил мужик.

Дежурный объяснил, как мог, а потом долго стоял у ворот и пытался понять, почему не стал мешать воинам зайти на территорию школы.

А погранцы тем временем шли-шли, потом встретили группку мальчишек и что-то у них спросили, после чего разделились. Двое свернули в сторону мужского общежития. А остальные продолжили путь к оранжерее. Ее они нашли достаточно легко, не зря трое были следопытами. Зашли в середину и некоторое время стояли у двери, привыкая к необычным, насыщенным ароматам. Зато студентусов, обрывавших красные цветы с раскидистых, но низеньких деревьев нашли быстро. Просто пошил в сторону шума и смеха.

— Папа! — радостно завизжала невысокая блондиночка, когда воины показались из-за куста, похожего на обыкновенный жасмин, и повисла у бородача на шее.

Он ее осторожно прижал к себе, потом отстранил и стал рассматривать, потом вежливо попросил у преподавателя забрать на некоторое время дочь, а получив согласие, повел ее к скамейке, которую приметил, когда шел к студентусам.

— Это что ж ты делаешь? — спросил, когда любимое дитятко рассказало об учебе, подработке и планах на будущее.

— А? — удивилась осчастливленная приездом отца Ольда.

— Малая, месяц назад к нам в крепость приехал мой дядя с подчиненными, — сказал молодой темноволосый следопыт. — И рассказал, что живешь ты здесь разгульной жизнью, хахаля себе какого-то завела.

Ольда покраснела, а потом упрямо, будто готовясь защищаться, заявила:

— Он хороший.

— Хороший, то может и хороший, — прогудел ее отец. — Вот только не дело это, когда Камилкины девки рассказывают, что все, наша Ольда уже почти замужем, даже браслет обещальный в храме Пересветы закляла и жениха своего в постель пускает. А отец об этом деле даже не догадывается. Могла бы хоть приехать и познакомить. Ничего бы твоему хахалю никто не сделал.

Ольда покраснела еще больше, выпрямилась и гордо задрала нос.

— Не дело? — переспросила она, инстинктивно упираясь кулачками в бока и становясь так похожей на маму, что следопыты, знавшие эту великую женщину, дружно умилились. — А я тебе писем сколько написала? И в каждом говорила, что хочу приехать, что у меня есть важные новости, о которых лучше рассказать лично. И тебя просила приехать. А ты то занят, то не можешь, то куда-то сотню ведешь. А то и вовсе — не приезжай, сейчас опасно. Когда я должна была его с тобой знакомить?