Altar - Подвиги Белого истари

Но вернемся к опытам.

Во внутреннем пространстве мне через некоторое время и энное число попыток удалось визуализировать свою родственницу из Арды.

Её дух был сильно поврежден. Были расплывчатые места, и вся она мерцала.

Теперь понятно, почему не удавалось до неё достучаться, теперь есть с чем работать.

Из этой ситуации я видел два выхода, два пути.

Первый, — это дополнить недостающие и нестабильные участки использовав себя как донора. Второй, — это закапсулировать то, что есть и поместить в тело на начальной стадии формирования, то что я делал в Арде, только с начальной подселенной духовной сущностью. Был еще третий способ, состоящий в совмещении первых двух, его я и выбрал.

Первый способ обеспечивал быстрое развитие, но давал вероятность ошибки. При невозможности быстро вырастить тело этот способ терял актуальность. Да и куда мне спешить, зачем. Второй значительно более долгий путь исключал возможность ошибки, технология была в большей степени отработана. Совмещение было чем-то средним по скорости и вероятности ошибки.

Создать в Олоре искусственную матку — купель рождения было реально. Все недостающие материалы удалось заменить местными аналогами. Порой аналоги работали не на законах мироздания, а на механике игры, но и родиться это существо (нехорошо как-то звучит), родиться моя родственница должна была в игре.

Труднее было с получением эмбриона и внесении генома. Эта часть мира была плохо прописана. Гены были, но уже у родившихся существ. У не рожденных развитие шло по схеме, которую обеспечивала пресловутая механика игры. Пусть эта схема бралась с родителей, но она не была постоянной и могла свободно меняться до рождения по воле системы.

Казалось бы, с этой биологической основы следовало прописывать живой мир в законах. Но если подумать, то система, удерживаясь от этого, обеспечивала возможность для маневра. Сейчас живой мир мог перемениться за одно — два поколения совершенно неузнаваемо, без всяких мутагенов и радиаций.

Мне пришлось две недели заниматься шаманскими плясками и песнями, и это не в переносном смысле. Таким образом, я пытался убедить невидимую, но хорошо заметную в проявлениях систему в необходимости «узаконить» привычные механизмы наследования.

Моя самодеятельность понравилась системе, особенно повеселилась Варканарэ, и через две недели в игре появились обычные для реала особенности биологии. После этого прорыва ничего сложного не было. Выделить дух родственницы из себя было затратно и неприятно, но никаких невероятных усилий не потребовало.

Зародыш тоже был готов, яйцеклетку взяли у местной, за солидное вознаграждение. Закапсулированную душу поместил в только начавшее формироваться тело и на протяжение семи суток безотрывно увязывал их между собой, потом трое суток отсыпался.

Дальше было всё как обычно, каждодневные попытки достучаться до души посредством телепатии, рассказы в образах и так далее. Через пару месяцев она начала раскрываться и отвечать.

Я начал заставлять её вспоминать свою прежнюю жизнь. Вернее не заставлять, а стимулировать воспоминания. Отправной точкой стала наша встреча в безвременье, или это было уже в другом месте, похожем на безвременье. Когда она что-то вспоминала, я стимулировал её удовольствием. Людям свойственно искать удовольствие, это биологический маркер для закрепления положительного опыта, и через некоторое время она вспоминала всё больше и больше.

Конечно, пришлось несколько раз вносить правки и постепенно ослаблять стимуляцию. Мне не нужна была деформированная личность наркомана.

Она вспомнила всё.

Из того, что я увидел в воспоминаниях Ириманэ, я понял, что жила она более чем через тысячу лет после моего ухода из Арды. После моего ухода из Арды там началась война, но не та война от которой я сторожился и к которой готовился.

Война кольца закончилась почти так же как и в каноне. Отвлекающий маневр, последний рывок Фродо к роковой горе (или правильнее сказать Амон Амат?) и Горлум летит в раскаленную лаву, знаменуя этим окончательную гибель Саурона.

А вот дальше начинается совсем другая война.

Закованные в стальные доспехи воины на могучих конях сходятся на поле двумя неудержимыми волнами. Грохот копыт нарастает подобно грохоту приближающейся лавины сходящей с горы. Свист стрел, напряжение нервов и сил. Но всё это для меня не имело значения, я воспринимал войну как работу и расходы, я не как возможность выслужиться, или проявить героизм.

Армию в Арде я создавал не для того чтобы всех нагибать, а для того, чтобы не у кого не возникло даже желания таким «макаром» нагнуть меня. Всегда есть желающие срезать путь, поступить просто, переломить силой. Сам я таких способов решения проблем чурался. Но понимая, что не все такие как я, постарался обезопасить себя с этой стороны.

Да и если быть откровенным, то не пропала эта армия без дела.

Сама Ириманэ той войны не могла видеть, знание о ней дошли в виде легенд и сказаний. Соответственно и достоверность знаний об тех событиях была сомнительная. Те кто был очевидцем в Арде осталось мало, но еще присутствовали, но они молчали о делах того времени. Может что скрывали, может, неприятно было вспоминать, ведь у каждого тогда умер кто-нибудь родной.

В безумии или беспечности король Арды и правитель валар Манвэ Сулимо выпустил в мир то, что запер Эру Илуватар, чтобы не было оно выпущено. Выпустив же понял, какую страшную ошибку совершил и старался исправить её, но не преуспел. Коснулась эта страшная сила владыки валар и изменила его.

Варда, жена Манвэ, видя перемены в муже, не смогла смириться с ними и отвернулась от мужа своего.

Тогда стал владыка валар искать способ отчиститься от этой силы, но скаждым днем только всё больше менялся, и никто не заметил, что сила эта коснулась не только Манвэ.

Позже эту силу назвали Мором.

Всё больше погружался Манвэ в безумие, пока не настал момент, что владыка валар не смог больше сдерживаться и выпустил из себя силу Мора. С тех пор никто не называл больше Манвэ иначе как чумным ветром.

Началась тогда война всех со всеми. Эльфы воевали с эльфами, гномы с гномами, люди с людьми. Смерть тогда вошла в каждый дом, никто не остался в стороне.

Упоминались в этой легенде и дети Сарумана.

В живых на окончание войны остались Турнэил, Эала и Ардаэль, так эльфы называли Василия, Гению и Василису соответственно.

Калэалкар и Валдаэру перешли на сторону Манвэ (Светослав и Михаил), позднее погибли.