Владимир Кривоногов - Яга

Байталь отвернул голову в сторону и замолчал.

Яга засмеялась.

– Значит, и этому я не люба! Придется ему свыкнуться, что теперь я здесь хозяйка.

Эти слова прогремели над всем плоскогорьем, усиливаясь и громыхая над тысячами пылающих костров. На миг демоны-распорядители перестали размешивать грешников в кипящей смоле, одновременно повернув головы в сторону этого громогласного крика, а затем продолжили свой извечный труд.

Орел тем временем хлопнул крыльями и грубо коснулся когтистыми лапами верхней площадки древнего комплекса строений с лестницами в никуда и обрушенными наполовину арками и колоннами, сложенными из крупных неотесанных камней.

– Пискун приветствует тебя, богиня, – возвестил Байталь. – Он доставил тебя до самой нижней точки Нави, которой ему дозволено достичь. Ты должна одарить его.

Яга спешилась и, ласково погладив демонического орла, сказала:

– Отныне ты будешь блистать во тьме…

Орел кивнул огромной головой и начал разбег до края террасы. Там он оттолкнулся и взмыл, раскинув крылья, и в этот самый момент каждое мрачное перышко сменило свой оттенок с черного цвета на золотой.

Огромная золотая птица величественно набирала высоту, а сотни унылых грешников задрали головы и со смертной тоской и глубоким отчаянием жадно взирали на ее полет.

Яга сопровождала взглядом орла, пока тот не исчез в смрадных тучах, а затем, уткнув руки в боки, повернулась на каблуках. В самом центре каменной пентаграммы располагалась созданная из гигантских алмазов полукруглая арка. Ягуша смотрела на то, что происходит внутри этого сооружения, и хмурила брови. Всполохи и завихрения бесконечно накручивали непонятную белесую спираль в зеве арки. После чадящих огней ночного Чистилища это вращающееся колесо даже показалось вечной ведьме красивым.

– Это впускной портал в предел Предательство, – вспорхнул с плеча упырь и проводник, маленький демон Байталь. – Дальше я не смогу тебя сопровождать, в Предательство каждый заходит в одиночку, сам. Понимаешь, великая, этот предел особенный и связан скорее с душевной пыткой, чем с физическими истязаниями, но мы встретимся на той стороне. Там уже все собрались и ждут тебя.

Яга не успела обдумать последнюю фразу своего проводника, она храбро ступила в этот вращающийся перед ней круг и растворилась в вертикальном водовороте, хотя и зажмурилась при этом.

От неожиданности и удивления демон Байталь снова плюхнулся на старые плиты, а затем по-воробьиному вспорхнул и исчез из виду на задымленных просторах Чистилища.

Оказавшись в новом для себя пределе, Баба Яга открыла глаза и… ничего не увидела. Она висела в серой пустоте, но вес своего тела ощущала, при этом чувствуя под ногами невидимую опору. Она всматривалась в свои прозрачные, эфемерные ладони, которые таяли прямо на глазах. Яга принялась оглядываться в поисках хоть каких-либо ориентиров в этом несусветном мире. Она ощущала, что находится в прозрачной пустоте, но почему-то уже не могла разглядеть ни своих ног, ни своих рук, при этом реально опасалась упасть и этот страх накатывал все больше и больше.

Серость и тишина. Это раздражало, зрение пыталось хоть за что-нибудь зацепиться, но серая мгла была равномерной, не давая грешнику обнаружить хотя бы мельчайший сгусток или облачко.

Полнейшая пустота.

Что-то еще беспокоило ведьму. Нарастающий гул сначала показался еле заметным, но вот он уже стучал молотом прямо в голове. Это сердце прогоняло густую кровь в теле Ягуши, то принимаясь учащенно биться, то немного успокаиваясь. В этом странном пределе не было никаких звуков. Яга попыталась закричать, крик получился невнятным и ватным.

На этом мучения не закончились.

Мозг ведьмы отказывался верить, что нет никаких ощущений. Он начал сам создавать зрительные образы и звуковые фантомы, копаясь в черной душе колдуньи, безжалостно извлекая из нее самые исподние страхи и мерзкие тайны.

Она закрывала глаза, сражаясь за появление хоть каких-нибудь ощущений, и тогда на нее наплывали лики кричащих людей, всех тех, кого она убила сама, и тех, кто погиб от каверзных воздействий ее темного чародейства. Тогда она открывала глаза и вновь пялилась в серую однородную мглу, и вновь начинала болеть голова. Глаза непроизвольно закрывались – и все повторялось. Ягуша по-настоящему страдала. Она уже поняла, что в этом пределе грешников-предателей не варят в кипящей смоле, не разрывают на части их тела – болезненно и страшно, не пытают огнем и грязью, не бросают в бездонную пропасть.

Находиться в этом ужасном пределе не было никакой мочи.

Душа, да и тело страдали.

Яга чувствовала, что готова крепко сжать веки, обхватить голову руками и бежать, бежать сломя голову! Как здесь можно находиться хотя бы один час… а день?! А на всю луну, а если на год?! А если вечно?!

По спине Бабы Яги просквозил холодок ужаса, и она скомандовала:

– Морок сгинь!

Все сразу исчезло: серость, мгла эта непонятная. Проявились ноги и руки, а сама она оказалась стоящей на тонком высоком мосту. Внизу, на камнях, белели россыпи желтоватых людских костей. И не только людских. Здесь попадались ребра черепа огромных размеров.

Яга посмотрела вперед и не увидела конца и края этому, похожему на акведук, мосту. И тогда она повелела:

– Дверь в Тартар явись немедля!

И дверь появилась. Две величавых створки возникли из пустоты. Прямо на глазах они покрылись изморозью и сразу потянул холодный сквозняк, которому Ягуша по-настоящему обрадовалась. Ведьма посмотрела по сторонам и приблизилась к прекрасным и одновременно страшным дверям.

Левая створка двери приоткрылась, на ней были изображены непонятные письмена и движущийся объемный барельеф в виде батальной сцены, где многоглавые драконы изрыгали огонь на каких-то непостижимых одноглавых рептилий. Заглядевшись на такую красоту, Ягуша вздрогнула, пришла в себя и с опаской проникла в последний предел Нави.

Нежданно-негаданно гостью встретил хмурый осенний лес. Низкие черные тучи проносились над самыми верхушками остроконечных деревьев-великанов с колючими ветками и листьями. Несмотря на то, что кое-где на местном небе сквозь тучи свисали скалы и, казалось бы, небесным осадкам здесь взяться неоткуда, мокрый снег все-таки сыпал, иногда сменяясь дождем.

Под порывами ветра снежные комки завихлялись и били в лицо. Смотреть вдаль было нельзя, а вечной ведьме хотелось все внимательно рассмотреть, окинуть местность взглядом, насладиться зрелищем и возможностью постичь Тартар, но снег усилился и закрыл весь этот скорбный мир бело-серой шторкой.

Ягуша высмотрела под ногами путь Чернобога и пошла по нему. Шла недолго – замерзла от ненастья, остановилась.