Олег Аникиенко - Свергнутые боги

– Да ладно, что я такого сказал? – внезапно залепетал Вовка, трусливо отступая. – Просто хотел сказать, что ты на нормальной рыбалке не был, не видел настоящей красоты. Сетки поставить, выпить, возле костра под гитару попеть – вот красота где настоящая!

Странно, чего он испугался? Вообще Стольник уже раньше замечал, что окружающие не любят пристальных взглядов. Даже Прапор от такого взгляда отстранялся и как-то робел. А ведь, взглянув так, можно понять желания и устремления человека, хотя бы основные. Вот сейчас посмотрел на Вовку и понял его суть. Не особо приятно стало, похожее ощущение испытывал, когда в туалет в доме Василько заходил: темно, сыро и воняет. От этой вони, конечно, зла никакого нет, но и находиться рядом с ней не особо хочется.

– Спокойно тут, – задумчиво сказал Стольник и опять посмотрел вдаль.

– Покой у покойников, – услышал он затравленное бормотание водителя Вовки, который поспешно поднимался на насыпь автодороги.

Стольник тоже вернулся в машину, которая, рыча и фыркая, как неведомое животное, продолжила путь.

Больница показалась Стольнику очень большой. Высокий бетонный забор окружал многоэтажное серое здание и, казалось, был нескончаемым.

– Вовка, давай ближе к проходной встань, – направил водителя Максимыч, проспавшийся, стоящий в задней части «таблетки» и пытающийся просунуть голову через окошко в водительскую кабину. При этом доктора сильно болтало по салону при каждом повороте, и пару раз он достаточно сильно ударился головой.

Машина остановилась в указанном Чеховым месте. Первым вылез Прапор, следом из салона появился будущий пациент больницы, который не отрывал глаз от здания, выглядывающего поверх негостеприимного забора.

По тому, как выходил Максимыч, Стольник понял, как выглядел он сам со стороны, когда очнулся. Не осознавать свои действия – это страшно. Как люди могут к этому стремиться?

Вначале доктор выглянул из салона, рассмотрел ступеньку, чуть при этом не нырнув головой вниз. В последний момент Максимыч успел ухватиться за дверцу машины. После этого доктор стал разворачиваться в проеме, вероятно посчитав, что задом выходить будет легче. При этом Чехов умудрился удариться одновременно и задом, и головой. Не зная, за что схватиться от боли, Максимыч отпустил руки и выпал из машины – к счастью, прямо в руки подоспевшего Василько.

– Ты здесь жди, – вместо благодарности сказал Максимыч, потирая голову и тыкая пальцем в грудь Прапора. – Ты не медик, тебе там делать нечего.

– Вот еще, я тоже пойду, а то ты сейчас его там устроишь куда-нибудь не туда, – возмутился Василий Иванович.

Максимыч развернулся и пошел к проходной, видимо не найдя нужных слов для возражений.

– Не могли бы вы Федоренко Николая Васильевича оповестить о прибытии доктора Бельского? – слегка приосанившись, представился Максимыч охраннику, дежурившему на проходной.

– Николая Васильевича уже года три как в Москву перевели, – слегка растягивая слова, сообщил охранник. – Вы по какому вопросу?

– Да нам вот человека надо показать, память потерял, – заметно растерявшись, замямлил Максимыч.

Разглядывая вновь прибывшего без особого интереса, охранник не спеша поднял трубку телефона с диском модели прошлого тысячелетия. Описав ситуацию в нескольких фразах, секьюрити положил трубку и коротко произнес:

– Ожидайте.

Получив в свое сопровождение медбрата в застиранном халате, вся компания была отведена на второй этаж здания, в приемную главврача клиники.

Табличка на двери гласила, что самым главным в этом богоугодном заведении является некто Хайруллин Ринат Рашидович. Медбрат запустил всех прибывших в комнату и, зайдя следом, захлопнул дверь.

За столом в кабинете сидел представительный мужчина лет сорока пяти. Сразу обращали на себя внимание мощные скулы и надутые розово-черные щеки: розовые – от здоровья, черные – от тщательно выбритой, но, по-видимому, неистребимой щетины.

– Ринат Рашидович, граждане привели пациента с жалобой на потерю памяти, – уведомил медбрат и кивком переключил внимание доктора на троицу.

– Здравствуйте, доктор, – первым нашелся Прапор, держась на почтительном расстоянии. Он не поздоровался с доктором за руку, видимо, сказывался устойчивый и устраивающий всех стереотип, что доктора стерильны и с немытыми руками к ним лучше не прикасаться. Максимыч тоже проявил робость или осторожность – поздоровался с главврачом чинным кивком.

– Здравствуйте, присаживайтесь. – Взгляд Рината Рашидовича скользнул по прапорщику, задержался на красном носе Максимыча и пронзил самого виновника визита. – Рассказывайте, – произнес врач, пристально глядя на Стольника.

По-видимому, Ринат Рашидович имел неплохое знакомство с психоанализом и уже сделал вывод, кто будущий пациент больницы.

Но рассказывать начал Прапор, объяснив, что Стольник знает мало слов и ему тяжело говорить.

– Почему Стольник? – невозмутимо поинтересовался главврач.

– Из всех документов при нем только сто рублей обнаружили, поэтому решили пока так назвать, – развел руками Прапор.

– Хорошо, хоть не десять рублей было, а то, следуя вашей логике, он бы именовался Чириком, – усмехнулся доктор. – А теперь расскажите всю историю подробно.

Прапор рассказал все, что знал, с момента встречи с потерявшим память персонажем.

Стольник с интересом слушал, как его воспринимали со стороны.

– Я не могу только понять, почему вы привезли этого гражданина в психдиспансер? Человека с потерей памяти не лечат в психиатрическом отделении. Его сначала отправляют к невропатологу, психологу, а зачастую вообще лечат таблетками на дому. Если человека с потерей памяти определить к нам, это де-факто означает, что у него амнезия, связанная с какими-то психическими заболеваниями. Отсеивается много других правдоподобных вариантов: его ударили, у него инфекция и так далее. Я сначала должен отправить этого гражданина в обычную больницу к невропатологу и нейрохирургу. Только потом – если они дадут заключение, что пациент нуждается в стационарном лечении, – его можно положить в отделение, и то не факт, что психиатрии.

– У него нет дома. Вот справка из милиции, что он направляется в вашу больницу для обследования, поскольку больница нашего поселка не имеет в штате психолога и находится на ремонте. Нам известно, что в вашей областной психиатрической больнице работают врачи более чем десяти специальностей высокой квалификации. И ваш город к нашему поселку гораздо ближе, чем Челябинск. Полиция уже занимается установлением его личности и будет держать связь при проведении обследования. Травм головного мозга у товарища Стольника не обнаружено, вот с нами врач, проводивший его осмотр.