Сергей Плотников - Гражданин

Из продажников получаются отличные директора — если компания занимается продажами, конечно. Задача директора, кроме подписания контрактов и счетов – это прежде всего управление работой подчинённых и контроль этой работы. Потому исполнительный (или генеральный, если исполнительного директора нет) должен понимать, что его люди делают. Именно ЕГО люди – не компании и не отдела кадров. Потому что именно усилия директора связывают отдельных исполнителей в единый коллектив. В идеале – эффективный и слаженный. Если же компания по-настоящему крупная, то директор руководит начальниками отделов, а те уже сами рулят в своих подразделениях.

Собственно, вот он и напрашивающийся карьерный шаг — из начотдела крупной компании в директора средней. Меняется всё не настолько сильно, чтобы сложно было сходу влиться в работу, при этом директорское кресло даёт возможность овладеть новой профессией в полном объёме. Директора “устаревают” медленнее менеджеров, а если вовремя менять место работы или быстро расти вместе с выбранной компанией — то вполне можно котироваться и в шестьдесят пять. В общем, планы у меня были вполне практичные и в меру амбициозные. Я их, кстати, тоже записывал. Ну что ж, можно сказать, я получил своё место. А что под началом всего два чело… разумных, и потому кроме управления мне приходится делать кучу другой работы – уже не суть важно.

Именно в последнем утверждении я и пытался сам себя убедить. Вяло так пытался, без огонька. Огонёк пригодится в другом месте.

— Фрррш! -- разряд, проскочивший между большим и средним пальцем на правой руке вполне способен поджечь сухие еловые ветви, а если ещё и бумагу подложить – так и вообще занимается только так. Бумага на растопку обычно всегда находится: от привычки записывать свои мысли и идеи я избавляться не собирался. Толку с того, правда, было не так много, как мне хотелось.

– Суп или тушёное мясо с овощами? – продемонстрировала только что освежёванную тушку зайца Маша. Подстреленного, между прочим, мною. Из арбалета. Навскидку.

Всего-то два месяца ежедневных тренировок до тех пор, пока руки не начнут отваливаться и дрожать от непрерывного взвода тетивы – и фокус в духе ганфайтеров с Дикого Запада получается уже два раза из трёх. Правда, в отличие от револьвера, арбалет снаряжённым к выстрелу держать длительное время очень не рекомендуется, потому пришлось разориться на две машинки сразу и менять стоящее в режиме готовности к стрельбе оружие раз в час. Днём, вечером, ночью, утром – и при любой погоде. Короткий тяжёлый болт с коническим, заточенным до игольной остроты наконечником – аргумент для любого зверя вплоть до медведя и твари вплоть до приснопамятного секача.

– Я нашла дикий лук и петрушку! – размахивая над головой чересседельной сумкой, вмешалась Рона.

Эльфийку по-прежнему нужно было держать от процесса приготовления пищи как можно дальше, зато съедобные грибы и растения-дикоросы она теперь определяла влёт – упражнения со справочниками не прошли даром. Главное, она их ещё и замечала даже при самом плохом и неудобном освещении и каким-то чудом всегда умудрялась собрать по пути целую кучу всего – хотя бы так поучаствовав в сакральном для неё действии создания пищи. А ещё Фирониэль с огромным удовольствием возилась с нашей пока единственной ездовой (или грузовой, как посмотреть) химерой Милкой: здоровенной такой чёрной образиной, в целом достаточно похожей на лошадь. Верхом на живом четвероногом грузовике в принципе ездить было вполне комфортно, а при необходимости на спину можно было влезть аж втроём, пожертвовав частью груза. Что делать было строго нежелательно, потому что лишнего там ничего нет, и куплено всё за свои, кровные. Но если нужда заставит – то и не так раскорячишься…

– Суп, – переглянувшись с Машей, решил я.

Тушёное в овощах мясо – в рейде редкое лакомство. Повседневным гарниром «в полях» идёт крупа. В Эрсте продаётся корнеплод, название которого я воспринимаю как «картошка» – в целом и по вкусу, и по виду различий с земной не так много. Всем хороша картоха, вот только возить с собой мешок, набитый ею – это уже ни в какие ворота, ведь кроме массы есть ещё и габариты, а мы по лесам шляемся. На бедную Милку и так ворох всего нацеплен, аж страшно со стороны смотреть. И этот ворох приходится каждый вечер разгружать, а каждое утро – приторачивать назад. Кое-что, например, рогатина, пока так ни разу и не пригодилось – как выяснилось, медведь отлично понимает намёк формата «разряд в морду». А против разожравшихся магических кабанов есть «коктейль Молотова».

Хорошо, что в Лиде от средневековых реалий только оружие и рабство, а то я бы на одних ёмкостях разорился. Глиняную бутыль не так просто разбить что о землю, что о вражеский лоб: и в первом, и во втором случае нужно правильно попасть, а перед этим успеть поджечь запал. Пришлось перебить без всякого преувеличения воз этой посуды, чтобы отработать действие до автоматизма. Зато стоивший нам так много нервов, сил и риска в первый раз свинтус, во второй раз даже толком сделать ничего не смог. Даже убежать: коктейль из двух залитых в одну ёмкость алхимсмесей намертво прилипает к тому, на что разлит, и горит до тех пор, пока не прогорает до конца. Если бы не суперживучесть изменённого, хряк бы сдох от разрыва сердца из-за невероятного ужаса и страшной боли, а так пришлось добивать. Извлечённую печень, кстати, приняли – продукты сгорания алхимтоплива по кровотоку добраться до неё не успели.

Коктейль – моя персональная гордость: смеси подобрал сам из числа свободно продающихся и выяснил экспериментальным путём лучшую пропорцию, длину запала и лучшую по форме и удобству метания бутылку. Увы, не обошлось и без минусов. «Молотов» – это на самом деле средство выйти из боя, «последний шанс» для бедных. Обычно тварь или успевает увернуться, или просто не даёт подойти к себе без последствий на расстояние броска. Зато на расползающуюся по лесной подстилке лужу чадящего огня все чудовища реагируют одинаково – стараются сбежать куда подальше от начинающегося лесного пожара. Потому к седлу с противоположной от рогатины стороны приторочена лопата – в темпе окапывать зону возгорания. А ещё коктейль незаменим, когда надо разжечь огонь под проливным дождем – тут он нас в последнее время спасал куда чаще, чем от тварей. Дожди идут два дня из четырёх, и с каждым разом всё холоднее и холоднее, да и в сухие дни откровенно не жарко. Всё потому, что осень началась.

Четыре месяца после возвращения с первой, экзаменационной охоты пролетели как две недели. Может, тому виной, что воспоминания о днях, проведённых вне стен города, накладывались одно на другое. Лес за пределами «корово-защитной» полосы и до предгорий, образованных валом Шрама, примерно одинаковый. Точнее, разный, но научился я это видеть далеко не сразу. В этой сплошной зелёной каше, заполненной монотонной ходьбой, изнурительными тренировками, похожими друг на друга привалами и ночёвками и редкими встречами с изменёнными, дни и недели тонули только так. О нет, нашу жизнь нельзя назвать скучной: как заняты мы были постоянно и разным, так, собственно, и сейчас в этом плане ничего не изменилось. Изменились мы сами.