Диана Джонс - Всплеск внезапной магии

Она узнала его сразу. Он стоял перед ней настоящий, теплый, живой, такой похожий на Марка и такой непохожий в этом шутовском наряде, и видеть его было для Зиллы как удар, только она сама не понимала, от радости или от страха. Он тоже ее узнал. Словно окаменел — и они только и могли, что стоять и смотреть друг на друга через ручей. Потрясение и тревога, изумление при виде Маркуса сделали его на миг очень похожим на Марка. Потом его лицо с легкомысленной бородкой снова сложилось в циничную смеющуюся маску — привычную, как с грустью подумала Зилла.

— Прекрасно, матушка, — сказал он. — Как вы прикажете поступить с этими людьми?

— Привести их ко мне в малый зал для аудиенций, — отвечала женщина в серо-голубом. — И кентавра тоже, если сумеете выманить его.

С этими словами она повернулась и ушла по берегу ручья. Через несколько шагов ее фигура пошла рябью. Затем она стала прозрачной и довольно быстро растаяла без следа.

Когда она ушла, остальные немного расслабились. Двое мужчин подняли Фило на ноги, и Зилла не могла не отметить, что обращаются они с ним нежно и бережно, как будто не понаслышке знают, каково ему сейчас. Фило до сих пор был очень бледен, к тому же, кажется, у него отнялась правая рука.

— Подбери-ка, — велел Геррель одной из девушек, показав на рассыпанные по тропе игрушки.

— Еще чего! — Она раздраженно покосилась на Маркуса. — Он же не девочка!

Но все же вместе еще с одной женщиной присела — вздулись атласные платья — и стала собирать игрушки.

Две другие женщины, обе постарше, взяли Зиллу под локти и подтолкнули к тропе. Зилла уперлась. Маркус, навалившись ей на плечо, потянулся к своим сокровищам.

— Гуськи! — потребовал он.

— И пусть-ка кто-нибудь сходит попробует выманить этого кентавра из-под юбок Богини, — продолжал Геррель. — Лодния и Сигрия, давайте вы, у вас это лучше всего получается.

Зилла почувствовала, как те две женщины, которые ее держали, вдруг напряглись.

— Не смейте так со мной разговаривать, — резко процедила одна. — Я вашим приказам не подчиняюсь.

— Да что вы говорите! — воскликнул Геррель. — Да как я только мог подумать, что вы подчинитесь, какая дерзость с моей стороны! Отлично. Тогда, Сигрия, возьмите Андреда и нашу прелестную Аликию — посмотрим, как вам удастся исполнить распоряжения моей матери.

Одна из девушек, собиравших игрушки Маркуса, кивнула и сунула мешок ему в жадные кулачки. И при этом даже мило улыбнулась малышу. Потом она вместе со второй женщиной постарше и одним из разнаряженных мужчин двинулась к роще, крикнув на ходу:

— А если он не выйдет?

— Устройте осаду, — ответил Геррель и перепрыгнул через ручей.

Женщина по имени Лодния тут же поспешно зашагала прочь по тропе. По тому, как глумливо Геррель осклабился ей в прямую атласную спину, Зилла заподозрила, что он нарочно ее спровадил.

И лишний раз в этом убедилась, когда все они двинулись вниз по ручью и Геррель подстроил так, что шел рядом с ней, так близко, что она улавливала его слабый характерный запах — запах Марка. От этого ее всю колотило. Она еле держала на руках Маркуса, который все равно весь извертелся, чтобы понадежнее обнять спасенные игрушки.

— Хочешь, я его понесу? — предложил Геррель. — Он пойдет ко мне?

Зилла почувствовала, что еле шевелится — ощущение, что Геррель совсем рядом, лишало ее последних сил, — повернула голову и посмотрела на Маркуса. Как выяснилось, извертелся он еще и потому, что хотел занять положение, из которого можно досконально изучить Герреля.

— Вяица, — постановил Маркус. — Якая баада.

— Да, наверное, — сказала Зилла и сама удивилась, как спокойно и нормально прозвучал ее голос.

— Ну, тогда иди сюда, дружок. — Геррель взял у нее Маркуса, правда, удалось это ему не очень-то ловко. Зилла почувствовала, что его тоже трясет. Под прикрытием сложных маневров по передаче Маркуса Геррель прошептал: — Адский обод, зачем тебя сюда понесло? Ты была в безопасности. Ты же бросила меня… его.

Уму непостижимо: человек, которого она видела впервые в жизни, шептал ей голосом Марка о событиях в другом мире. Все это совершенно ошеломило Зиллу, однако она прошептала в ответ:

— Я ничего не могла поделать — по-моему. Мне пришлось. Перетащи сюда Марка. Тебе без него никак.

Геррель едва не выронил мешок с игрушками, но подхватил его желтым атласным коленом, а в это время прошептал:

— Я тоже не знаю — как! Ради всех богов, ни слова матери! Она нас всех убьет! — После чего совладал и с мешком, и с Маркусом и взвалил их на плечо, а сам сказал обычным голосом: — Ну что, дружок, нравлюсь я тебе — борода мягкая и вообще?

— Значит, он такой один на всю Пентархию, — заметила шедшая позади женщина.

Это показало Зилле, как легко их могли подслушать. Геррель очень рисковал. Ее бросило в жар от радости при мысли, что для него это настолько важно, даже после того, как она бросила Марка безо всяких объяснений, и эта радость причудливо перемешивалась и боролась со страхом и отчаянием и муками совести — ведь Зилла притащила сюда еще и Фило и Джоша. Это точно ее вина. Тут не оставалось никаких сомнений. Когда она уводила их из Арта, то инстинктивно нацеливалась именно сюда — к Геррелю. А стоило только подумать об этой Марсении, как становилось ясно, что это чистое самоубийство. Но пока, пусть и ненадолго, все это стало для нее сущим пустяком — главное, она шла бок о бок с Геррелем под голубыми небесами по тропе вдоль ручья.

Пока они шли, никто почти ничего не говорил. Время от времени тропа пересекала оросительные или, наоборот, дренажные канавы, отходившие от шлюзов в ручье. Тогда они переходили по тщательно сработанным реечным мостикам, которые гремели у всех под ногами, и в этом грохоте, думала Зилла, потонет любой шепот. Но Геррель больше ни слова ей не сказал. Сумятица в чувствах Зиллы понемногу улеглась — как Зилла сказала сама себе с мрачной усмешкой, хотя бы сумятица была ей знакома, поскольку именно так мама всю жизнь морочила голову и ей, и Аманде, — и появились первые подозрения.

Она то и дело поглядывала на Герреля, притворяясь, будто ей неспокойно за Маркуса, который, покачиваясь на руках Герреля, умиротворенно перебирал пальцами его бороду. Все немногие слова, которые произносил Геррель, были обращены к Маркусу.

— Не выдергивай, дружок, — это же волосы, а не трава! — При этих словах Геррель улыбнулся, и улыбка его была пустой и презрительной, как будто жизнь для него была не более чем непрерывной глупой шуткой. Ничего утешительного не нашлось в этой улыбке. Может, она даже говорила о безумии.

Зилла видела, что лицо Герреля даже бледнее, чем у Марка, и все в привычных морщинах, какие появляются отнюдь не от улыбок. Лицо человека глубоко нездорового. Зилла с каждым шагом все отчетливее понимала, что этот окурок, оставшийся от Марка, — скользкий тип, и ему нельзя доверять. Не исключено, что он нарочно подстроил, чтобы кто-нибудь подслушал, как они перешептываются, — или ему просто все равно.