Татьяна Абалова - Психо. Сказки Грижского леса

— Спасибо пани Десмод. Не дала умереть от голода. Она перед каждым забором крови кормила меня.

— Что включал ваш рацион?

— Листовертки с виноградника и хмеля, зеленые гусеницы с забродивших яблок, тля с перезревшей малины.

— Вас не смущали предложенные блюда?

— Нет. Было вкусно и повышало настроение. Я на время забывал о своей смертельной болезни. Мир становился цветным.

— А пани Десмод?

— О, она настолько близко приняла мою беду, что просто поселилась в дупле. Отлучалась только для того, чтобы сообщить вам результат и раздобыть еду. Она работала на износ. Я даже стал беспокоиться за ее здоровье, видя, каким неуверенным и путанным стал ее полет. Я думаю, у нее от усталости забарахлил эхолокатор.

— Не переживайте за пани Десмод, — успокоил дятла пан Фил. — Я лично займусь починкой ее эхолокатора.

Из-за пня пискнули.

— И каков диагноз, доктор? — обреченный взгляд дятла когтем скреб сердце пана Фила.

— Одиночество. Но в ближайшее время вы не умрете, — филина порадовал облегченный вздох пациента. — Батенька, вы никогда не задумывались, почему носите фамилию Под-Пантофлем?

— Нет, — оживился дятел. — И мой отец, и мой дед были Под-Пантофлем.

— Это значит «подкаблучник». Вам без женщины нельзя.

Из-за пня раздался довольный смех.

— Без правильной женщины, — поправился филин. — А посему, батенька, прописываю вам срочную женитьбу. Хорошая жена быстро излечит вашу смертельную болезнь, отвадив от дома сомнительных дам.

За пнем опять пискнули.

— Это я могу. На это у меня хватит сил, — проговорил окрыленный дятел и забарабанил свадебную серенаду, сообщающую всему Грижскому лесу, что еще один холостяк встал на правильный путь и призывает претенденток на свое сердце и крыло.

— Доктор, на сегодня прием окончен? — пани Десмод высунула голову из-за пня. — Я хочу стать подружкой невесты. Передать жениха, так сказать, из лап в лапы…

— Еще раз явитесь на работу в нетрезвом состоянии, я забуду, что алкоголь вреден, — Фил давно почувствовал неладное, но никак не мог понять, где надирается его лаборантка.

— Клянусь, подобное не повторится, — осмелела мышь и пьяно улыбнулась филину, оголив медицинский инструмент для забора крови.

Пан Фил не поверил ей ни на грош. Но его большое сердце прекрасно понимало, что на подобные развлечения пани Десмод толкает одиночество. Она, в отличие от дятла, никогда не встретит в Грижском лесу свою вторую половинку.

Жители Грижского леса затаили дыхание. Со стороны птичьего комплекса и прилегающего к нему поселка слышались чеканный топот ног, четкие команды кого-то чересчур голосистого и нестройное эхо, доносившее обрывки звуков «Здра! Гла! Ка!».

— Война? — испуганно произнес пан Зиблс. Он отработанным движением лап завязал уши под подбородком и бочком, стесняясь, спрятался за широкую спину зайчихи.

— В случае мобилизации могу поставить под ружье пятьдесят сыновей, — чуть погодя донесся его приглушенный голос.

Зайчиха закатила глаза. Потом повела плечами и сделала резкое движение пышным бедром. Пан Зиблс, получив ощутимый толчок, описал в полете полукруг и упал к ногам пана Серого.

— Его первым запишите. Пусть послужит примером своим детям, — Зайчиха сложила лапы на груди кренделем и насупила брови.

Собравшиеся зашумели, послышался женский плач.

Все поняли важность момента: Грижский лес в опасности, жители должны встать на его защиту плечом к плечу.

— Списки, делаем списки, — летала над головами пани Десмод. — Пан Под-Пантофлем, начинайте вырубать на сосне имена добровольцев.

Дятел обнял за плечи жену.

— Береги яйцо.

— Нет. Я с тобой. Пойду в радистки. Тем более что яйца у нас еще нет.

Быстро расчистив ствол от коры, супруги застыли в ожидании.

— Запишите белок-летяг, — прострекотала рыженькая пани Бялко. За ее спиной встали шесть братьев. — Десантниками будем.

— А мы зенитчиками. Записывай всех клестов.

— Меня в диверсанты, — постройневшая пани Рудая сделала лапами движение, показывая, как она ловко роет норы. Толстая зайчиха поджала губы.

— Нас в ночные бомбардировщики, — беззвучно пронеслись над головами добровольцев летучие мыши из Гулкой пещеры. Каждая держала в лапах по шишке.

— Я останусь в тылу. Я только после операции, — пан Серый потер брюхо. Все шишки отряд бомбардировщиков тут же сбросил на него.

— И контуженный, — добавил волк, падая на землю, сначала убедившись, что та покрыта густой травой.

— Чур, я буду фронтовой подругой! — мордочка висящей вниз головой пани Десмод появилась перед паном Филом. Он ничего не понимал, так как только что показался из своего дупла. Доктор хлопал глазами, привыкая к дневному свету. — А вы — полевым хирургом.

Проговорив это, пани Десмод задумалась.

— Или нет. Я лучше буду работать при госпитале, — язык мыши непроизвольно свернулся в трубочку, и она мечтательно зажмурила глаза.

— Откуда такие странные идеи в вашей голове? — наконец открыл клюв пан Фил, оглядев собравшихся на территории его «клиники».

— Так война же! Слышите?

Жители леса, до этого напряженно прислушивающиеся к щебетанию пани Десмод, как по команде повернули головы в сторону птичника. Оттуда донеслось бравое «Ур-р-р-а-а!».

— Ах, это! — пан Фил незаметно выдохнул. — Парад. В поселке транслируют военный парад. У людей праздник.

Молчание, воцарившееся на поляне, пан Фил расценил двояко: жители благодарили небо, что ошиблись — войны не будет, но в тоже время грустили — их пыл во время кратковременной мобилизации, их единение плечом к плечу оказались ненужными.

Филин сунул когтистую лапу в свое дупло. Через мгновение на сучке висела знаменитая табличка «Психо».

— Внимание! Говорит Грижский лес! — зычным голосом, невесть откуда взявшимся, пророкотал пан Фил. — На главной площади начинается военный парад! Участникам занять свои колонны, согласно спискам, выбитым на мемориальной сосне. Сначала выступят стройные ряды пехотинцев.

Зайчата разбились на четверки. Во главе пехотинцев встал пан Зиблс.

«Трам-там-там-там-та-ра-ра-ра-ра» зазвучало над Грижским лесом. Военный оркестр под руководством пана Под-Пантофлем, включающий сотню дятлов, забарабанил походный марш.

Парад завершился спустя час полетом местной авиации, представленной летчицами из Гулкой пещеры.

От раскатистого «Ур-р-р-а-а!», донесшегося со стороны леса, вздрогнули бройлеры, а птичница пани Малгожата уронила ведерко с яйцами.

— Доктор, я себя чувствую как-то странно.

— Садитесь, пожалуйста, на кушетку. — Пан Фил напряженно наблюдал, как лось пытается умаститься на пне. Его длинные узловатые конечности никак не хотели сложиться пристойно: если задние он худо-бедно сдвинул, то передние раскорячились по обе стороны от его могучего тела, а тяжелая голова уперлась ветвистыми рогами в сосну, на которой красовалась табличка «Психо».