Дмитрий Емец - Тайная магия Депресняка

– Она же меня боится! Ей небось казалось, что я этот телевизор ей сейчас на голову опущу и квартиру ограблю! – говорил Меф.

– Ничего-ничего… Терпи! Делать добрые дела все равно полезно! – отвечала на это Даф.

Сейчас она нашла Мошкина у него в комнате. Евгеша сидел на диванчике, обняв колени, и раскачивался. Рядом лежал вафельный торт со следами зубов на шоколаде. Заметно было, что Евгеша уже утешился сладеньким.

– Привет! – сказала Даф, делая вывод, что Мошкин переживет и этот пинок судьбы.

«Пожалуй, Меф прав. Профессиональные несчастненькие, они самые живучие. Их хлебом не корми – дай только помучиться», – подумала она грустно.

– Привет! Торт будешь? – сказал Евгеша, любуясь лошадиным хвостом Даф.

Даф кивнула. Мошкин стал ломать торт. Он съел еще куска два, напитался жирами и углеводами, и из него вдруг полился нескончаемый поток речи, прерываемый лишь риторическими вопросами. Даф, страдая, уже косилась на часы, как вдруг Евгеша прекратил жаловаться на судьбу и рассказал ей и о Депресняке, за которым гнались златокрылые, и о Мистическом Скелете Воблы у кота в зубах.

– Я действительно это видел, да? – спросил он под конец.

Даф подавилась вафельным тортом и едва не отправилась в Эдем с рейсовым автобусом. Она поняла!

Около полудня шеф-повар крупного столичного ресторана принес обед. Повар отдувался и был весь в снегу. Некогда он отдал эйдос в аренду и теперь выслуживался. Фургончику по снегу проехать было невозможно, и обед пришлось везти на санках. Несмотря на это, повар ухитрился доставить его горячим.

– Умница! Вижу, что старался! Солить-то надо? Или соль, сахар и яды добавляются по вкусу? – поинтересовалась Улита, когда повар, принужденно улыбаясь, закончил расставлять тарелки.

Повар подобострастно захохотал и хохотал так долго и натянуто, что всех утомил.

– Отставить смех! – поморщилась ведьма. – Чем больше человек пытается мне угодить, тем меньше я ему верю. Бери пример с Мефа. Хамит каждый день, зато какой милашка! Просто по головке бы погладила, да патронов мало!

Дафна быстро взглянула на нее. Улита выглядела веселой, но внутренне – Даф нельзя одурачить – была на пределе. Даф вызывала в памяти календарь полнолуний и состыковывала его с расстановкой планет в Водолее. С точки зрения звезд день был вполне благоприятный, хотя и не без своих тараканов.

«Значит, опять Эссиорх! Ну и дела творятся в мире! Нет любви – плохо. Есть любовь – опять плохо. А среднего, видимо, вообще не бывает», – подумала Даф.

Улита завершила обед бутылкой белого полусухого вина, после чего занялась обычным для себя делом. Набросав карикатурного Эссиорха, принялась надевать ему на шею сиденье от унитаза. Тем временем со второго этажа повалил зеленый дым, и Чимоданов с воплем: «Убью, Зу-у-у-удука-а!» умчался в свою комнату.

Мошкин грустно встал и пожелал всем приятного аппетита.

– Да сядь ты! Посиди со мной! – сказала ему Ната.

Евгеша послушно сел, как загипнотизированный глядя на ее лисий хвост.

– Чего ты мне на ноги все время смотришь? Раннее взросление? – понимающе поинтересовалась Ната.

– Я не на ноги! – слабым голосом отвечал Евгеша.

– О! О! О! Даже и не на ноги! – сказала Ната и запустила в него клубникой.

Ягода разбилась о белую рубашку Мошкина прямо против сердца, оставив почти кровавый след.

Даф вновь вспомнила о Депресняке. Требовалось как можно скорее найти кота. Покуда Мистический Скелет Воблы у него, по своей воле Депресняк не вернется. Во всяком случае, пока окончательно не вымотается и усталость не возьмет верх над магией. Он сейчас не столько кот, сколько слуга артефакта. Проказливое кошачье сознание объединилось с не менее проказливым сознанием воблы, и чем все закончится, неизвестно даже в Эдеме.

Не исключено, что через месяц Москва будет представлять собой огромный сугроб с торчащим университетским шпилем. На шпиле же с Мистическим Скелетом Воблы будет восседать безумный кот и смотреть на снежную равнину.

– Идем за Депресняком! Скелет воблы у него! – шепнула Даф Мефодию.

Буслаев неохотно оторвался от десерта, прикидывая, насколько эта новость испортила ему аппетит. Оказалось, что не особенно.

– Ты уверена? – спросил он, слизывая с губ крем.

– Да. Мне сказал Мошкин.

– Хм… То-то он был таинственный, как три шухерящихся обезьянки разом. Но почему именно твой кот? Неужели в Москве мало котов? Что объединяет Депресняка и эту бывшую рыбину?

Даф сдула со лба непослушную челку.

– Точно не знаю. Могу только предположить. Депресняк – создание света и тьмы, создание почти невозможное, кощунственное по своей сути, но все же реально существующее. Гремучей крови адского кота и крови райской кошечки в нем равное количество. То есть он, по логике вещей, нейтрал, и вместе с тем совсем не нейтрал. Тьма и свет существуют в нем реально, не смешиваясь, если ты понимаешь, о чем я. Не исключено, что артефакт заинтересовался моим котом именно по этой причине.

– Угум. Артефакт заинтересовался… С таким же успехом можно сказать, что мороженое в киоске заинтересовалось случайным прохожим и стало кокетничать с ним, чтобы его поскорее сожрали, – насмешливо сказал Меф.

Даф серьезно посмотрела на него:

– Пример дурацкий, но на самом деле все так и есть… Для наследника мрака ты слишком часто опровергаешь очевидные вещи. Так ты идешь искать кота? Рано или поздно Депресняк, конечно, вымотается и завалится спать в какое-нибудь известное ему место, но кто знает, когда это будет? Сейчас? Через три дня? Не исключено, что к тому времени город станет филиалом Северного полюса.

Меф кивнул и встал из-за стола.

– Погоди, я соберусь! – сказал он Даф.

Дафна терпеливо наблюдала, как Меф поддевает под куртку легкую кольчугу. Когда же он взял метательные ножи, она не удержалась и спросила:

– Я чего-то не пойму. Мы идем играть в войнушку?

– Надеюсь, что нет. Но все же флейту тебе лучше не забывать, – ответил Меф.

Сегодня ночью ему приснился тревожный сон, будто черная когтистая лапа взламывает асфальт, тянется к Даф, хватает ее и утаскивает, а он, Меф, ничего не может сделать. Даф зорко и быстро посмотрела на Мефа и перестала задавать лишние вопросы. Недаром в Эдеме шутят, что девушка, задающая лишние вопросы, бесполезна, как шкаф, повернутый дверцами к стене.

Они вышли из резиденции. Снег валил уже не так густо: похоже, небесные дворники, сбрасывающие его лопатами с туч, ушли на перекур. На самом деле причина была в том, что Депресняк перестал летать над городом и где-то ненадолго присел отдохнуть. Даф, однако, по опыту знала, что долго кот не просидит. Если бы только понять, где он! Она попыталась нашарить сознание кота, но канал связи был слишком широким, и на ее мысленный призыв немедленно откликнулись сознания доброго миллиона котов, проживающих в Москве. Кроме того, отозвались коты из Подмосковья, а также котята, которых можно было в расчет не принимать, равно как и безумного соболя из Московского зоопарка, примазавшегося к котам на том основании, что его когда-то выкормила кошка.