Дмитрий Емец - Третий всадник мрака

– Кирпич! Он летит дальше, – утверждала Ната.

– Зато лом не требует перезарядки! – парировал Чимоданов.

Мошкин неловко зацепил стол Улиты и опрокинул чернильницу.

– Простите! – робко сказал Мошкин, испуганно глядя на красную лужу, которая в лучших традициях ужастика растеклась по столешнице.

Улита великодушно махнула рукой.

– Разве мы на «Вы»? «Выки» с большой буквы меня пугают. Может, сойдемся на «тыках»? – весело предложила ему ведьма.

Лицо Евгеши осветилось робкой улыбкой домашнего мальчика, которого привезли на киностудию пробоваться на роль круглого сироты.

– Меф! Напомни мне завтра, чтобы я заказала крови! Положительного резуса больше не надо. Он сразу выцветает. Переходим на отрицательный, – лукаво продолжала Улита.

Евгеша попятился. Ната и Чимоданов продолжали спорить, не отвлекаясь на мелочи. Они были почти одного роста. Приземистый, с всклокоченными волосами Чимоданов и хорошенькая лукавая Ната.

– Кажется, эта парочка здесь приживется! – шепнула Мефу Улита, кивая на Настю с Чимодановым. – А вот третий паренек уж больно робкий! Жаль только, маленький еще! А то я таких люблю! Застенчивые – они самые перспективные. В бойком-то нахале все на виду, глубины в нем, как в бачке унитаза, а в застенчивом покопаешься – ну прям загашник папы Карло. Недаром говорят: глуши водолазиков в тихом омуте! И вообще… динамит не продинамишь, такое мое мнение.

Когда около половины третьего Буслаев вновь оказался в приемной, он застал ее такой, какой она была прежде. Столы из ДСП, компьютеры и безделушки – все исчезло. Похоже, руну пятого измерения восстановили. Невыспавшаяся Улита, явившаяся прямо в ночной рубашке, с зеленоватой питательной маской на лице, то и дело зевала. Аида Плаховна комфортно расположилась в мягком кресле. На костлявых коленях ее стоял неизменный бомжеватого вида рюкзачок. Здесь же под ногами путался Тухломон.

Увидев Мефодия, комиссионер кинулся лобызать ему ноги, но по дороге передумал и ограничился тем, что смачно плюнул в кактус. Кактус немедленно завял. Плевок же отрикошетил от стены и расплющенной серебряной пулей упал у ног Мефодия.

– Ваша будущая мрачность пожаловали! Хотите сделочку? Я вас научу пульками плеваться. Любого калибра. Количество боеприпасов равно количеству слюны-с. Взамен много не попрошу-с! Всего-навсего малюсенькую такую штучку! – засюсюкал Тухломон.

Однако развернуться в своем обычном духе ему не удалось. Мамзелькина нетерпеливо кашлянула, и в следующий миг комиссионера размазало по стене пластилиновым пятном.

– Что это было, доктор? Неужели тонкий намек, что молчание золото? – уточнило пятно, укоризненно моргая лукавыми глазками.

Мефодий незаметно огляделся. Он смутно надеялся, что здесь окажется и Дафна. Но, увы: ни Дафны, ни ее мрачного котика в резиденции мрака он не обнаружил. Так почему-то всегда бывает: приходят все, кто угодно, кроме тех, кого действительно ждешь. Мефодий приуныл. Судьба поворачивалась к нему той своей частью, где нет пуговиц.

Арей коротко кивнул Мефодию и продолжал разговор с Улитой и Мамзелькиной.

– Очередной курьер из нашей канцелярии отбыл в полночь! – сказал он, отвечая на ранее заданный вопрос.

– Неужели живым? Нашпионил небось! И свидания не назначил, паршивец! Никакой пользы! Головы таким рубить! – хмуро сказала Улита.

– А если нет головы? Или, напротив, одна голова? – влез Мефодий, чей деятельный ум всюду искал неувязки и парадоксы.

Улита сделала ладонью движение, которое обычно делает нож гильотины.

– Тогда сослать куда-нибудь! На маяк! На Лысую Гору гнобить помидоры! – сказала она.

Арей невесело усмехнулся и начертил на пыльной полировке символ. Под взглядом мечника мрака знак изменился. Если прежде он напоминал птицу, то теперь заставлял вспомнить о раздавленном жуке. Мефодий понял, что перед ним одна из рун скрытности. Теперь все, что прозвучит здесь, не покинет пределов приемной.

– Свет его упустил. Жуткие Ворота не удержали. Он здесь, в человеческом мире, – сказал Арей.

Мефодию показалось, что шеф озабочен. Лоб прорезала недобрая складка. Уголки губ опустились.

– И где же он теперь? – как-то особенно пугливо и осторожно произнося «он», спросила Улита.

– Странные вопросы ты задаешь. Неужели непонятно? – поинтересовался Арей.

Улита отвела глаза, не выдержав его ироничного взгляда.

– Эй… А кто бежал-то? – спросил Мефодий, заставляя Арея вспомнить о себе.

Однако ответ он получил не от Арея, а все от того же Тухломона. Кое-как отлепившись от стены, тот подобострастно светофорил поблизости выпуклыми глазками.

– Как кто? Бывший повелитель мрака-с! Та часть его духа, что была заточена за Жуткими Воротами и охранялась стражем света, – голос Тухломона верноподданнически дрогнул.

– Двуликий Кводнон, что ли? – легкомысленно спросил Мефодий, заставив приемную тьмы содрогнуться. Длинная извилистая трещина прошла по потолку. Рыцарские доспехи в углу покрылись рыжими хлопьями ржавчины. Солдаты сорок второго римского легиона с картины, недавно присланной Лигулом, повалились штабелями, точно вместо германских дротиков по их строю прошлись из пулемета.

Улита, Арей и Мамзелькина воззрились на Мефодия с таким непередаваемым выражением, что он мгновенно ощутил себя недоумком, который притащил в дом артиллерийский снаряд и, пуская слюни, лупасит по нему дедушкиным молотком.

– Говорила я тебе про черный язык! Остальные могут вякать, а ты нет! Ты соображаешь, какие в тебе силы! Ты Буслаев! – набросилась на него Улита.

– Извините! – сказал Мефодий.

– А что с ним разговаривать! Глупость не лечицца! Чирикнуть струментом, и все дела! – мрачно сказала Аида Плаховна, наклоняясь, чтобы поднять упавшую косу.

– На меня разнарядки не было! – поспешно напомнил Мефодий.

– Ничего. К нам и самотеком товарищи поступают. Самоволкой дуба дають. За всеми не уследишь! Пущай контора потом отписывается, как и чего, – успокоила его Мамзелькина. Слово «товарищи» прозвучало в устах менагера некроотдела, как «товарышчччи», отчего приобрело особую хЫщность.

Однако Буслаев ощутил, что дальше ворчания дело не пойдет.

– Но разве дух Б.К. (на этот раз Мефодий был предусмотрительнее) находился в плену у света? – спросил он.

Улита покосилась на Арея, точно спрашивая у него разрешения. Тот кивнул.

– Кводнон недаром считается третьим всадником мрака. Он пришел в мир по следам великих… Один только Троян пережил его, но недавно и он канул в небытие… Безликий Кводнон – истинное лицо Двуликого Кводнона. Будучи поражен златокрылыми, Кводнон не может воплотиться ни в одном теле, даже в комиссионерском. Одна часть его существует то в лопухоидном мире, то в Тартаре. Ему-то и поклоняются Лигул и весь мрак, подкармливая и усиливая его эйдосами. Это, если можно так выразиться, абстрактное зло, лишенное личности… Другая же, деятельная, чудовищно опасная для всего живого часть Кводнона, неутомимая в злобе, томится за Жуткими Воротами. А знаешь что там, за Жуткими Воротами?