Елена Звездная - Книга первая. Магическая Практика

— Но если ритуал, как вы говорите, недейственен, почему древние убеждены в обратном?

На мгновение мне показалось, что Владыка сейчас схватит меня за шиворот и выбросит прочь из помещения, приказав более никогда не показываться ему на глаза… Но только на мгновение. Спустя этот краткий миг Черный дракон сузил взгляд, пристально, напряженно глядя на меня. Затем текуче опустился на корточки передо мной и, все так же неотрывно глядя, приказал:

— Продолжайте.

От этого его приказа мои мысли заметались стаей напуганных птиц… И я, едва дыша, хваталась то за одну, то за другую, пытаясь сообразить хоть что-то связное, но выходил какой-то жалкий лепет, вроде:

— Древние отказались его лечить, да… — не спрашивая, утверждая высказала я.

Владыка напряженно кивнул, подтверждая.

И я, по аналогии, вспомнила:

— Хар-Рран сказал, что древние лечили только тех, кто возрастом старше, а драконят лечить не могли… Отказывались?!

Черный дракон вновь кивнул, на этот раз как-то не очень уверенно.

А я продолжила, тяжело дыша:

— Рото, гном, которому я относила письмо в порт, он про Серую хворь сказал, что эта болезнь поражает только детей до трех лет и среди них выживших… нет. Но я так понимаю, что те, кто был старше, они выживали, ведь так?

На этот раз дракон ничем не подтвердил мое предположение, продолжая просто молча смотреть на меня.

И без его поддержки стало сложнее, но я все же продолжила:

— Чем отличаются маленькие драконята до трех лет от всех остальных драконов? Должно быть что-то… что-то важное. Или, может быть, не важное, я не знаю, правда, я вообще мало что знаю о драконах, к сожалению. Но какое-то отличие должно быть определенно! Его не может не быть, иначе древние бы обязательно помогли детям… я думаю.

Просто вспомнился мне Асур-Ррат с его нежеланием помогать Гаррату только потому, что «так будет лучше». Но… но я видела маленького, доброго и старающегося помочь дракончика в книге, а ведь он часть души Красного дракона, и если у Асур-Ррата есть такая частица, значит, и он сам не может быть плохим. Да и невозможно остаться безучастным к гибели детей, значит, древние просто не смогли ничего сделать. И вопрос в том — почему?!

— Чем малыши отличаются от драконов старше трех лет? — прошептала я, с надеждой посмотрев на Владыку.

Напряженно глядя на меня, Владыка хрипло ответил:

— Человеческой формой.

И резко поднялся.

Окончательно потрясенная, я осталась сидеть, растерянно глядя на Черного дракона, а повелитель Долины начал мерить комнату шагами, напряженно размышляя о чем-то и бормоча на древнем языке. И я неотрывно следила за ним, а Ирэнарн-Ррат-Эгиатар продолжал старательно что-то просчитывать…

Остановился. Метнулся к встроенному в стену книжному шкафу, схватил черный громадный фолиант, без труда удерживая его, раскрыл на явно знакомой странице. Вчитался. Остановился, невидящим взглядом глядя перед собой, после вновь начал читать, стремительно перелистывая страницы.

А затем хрипло произнес:

— Что-то не сходится.

— Что именно? — живо отозвалась я.

Владыка посмотрел на меня так, словно раздумывал — говорить или не стоит. Это было немного обидно, но, учитывая слова Асур-Ррата, я для Черного дракона была чем-то вроде мартышки, и полагаю, в его глазах весь этот разговор выглядел так, как если бы я, к примеру, разговаривала с кошкой. Ну если бы у меня была кошка…

И все же дракон решил продолжить и сказал:

— Если Серая хворь действительно может быть удалена с тела дракона, прошедшего трансформацию, то… Я это уже делал. Я лишал его чешуи. Лишал защитного слоя. Снимал драконьи щиты. И в первый раз после ритуала решил было, что уничтожил болезнь… но она вернулась. Воспользовавшись тем, что иммунитет брата был практически уничтожен как ею самой, так и моим вмешательством, Серая хворь практически полностью поглотила его.

Я посидела, кусая губы, и вдруг внесла неожиданное даже для самой себя предположение:

— Плесень где-то затаилась, а когда вы после ритуала ушли, атаковала из-за угла? — Дурацкое предположение, знаю.

И Владыка тоже явно так подумал, но мне сообщил:

— Исключено. Это помещение изолировано, сюда могут входить только два потомка древних, с которыми вы уже сталкивались, и, собственно, вы вошли по причине того, что на вас мой брачный браслет. Все. Остальным доступ закрыт. Что касается самого помещения — я лично трижды в день обрабатываю его огнем. После подобной обработки не остается даже пылинки, не говоря уже о какой бы то ни было, пусть даже дьявольски разумной, плесени.

Я покивала, полностью соглашаясь с ним, но тут взгляд мой зацепился за кресла, на которых до моего появления сидели охранники. И видимо, взгляд стал очень выразительным, потому как в следующий момент оба предмета мебели охватило пламя. Сильное, ревущее, неистовое. И схлынуло, вернувшись в ладонь Владыки и оставив оба кресла совершенно невредимыми.

— Каменные, — сухо пояснил Черный дракон.

Кивнув, я вспомнила о кресле для драконицы, и молча указала на него взглядом, удивленно подумав: «Неужели оно тоже каменное?» Нет, я к нему, конечно, не притрагивалась, но на первый взгляд оно казалось вполне обычным мягким, обитым тканью креслом…

— Нет, Милада, — устало произнес Владыка, — кресло Ривэлл вносится сюда, только когда она прилетает в замок. Я догадываюсь, что вы ощутили, как от него фонит магией, вы же маг, но это обычное заклинание мягкости, Ривэлл всегда заботится о своем комфорте.

Последнюю часть фразы дракон озвучил с каким-то осуждением… Или мне так показалось. В любом случае я просто не могла не сказать:

— Вы ошибаетесь, Владыка, никакого магического фона я от этого кресла не ощутила.

Черный дракон, как раз развернувшийся, чтобы вернуть книгу на место в шкаф, замер.

Затем очень медленно повернулся ко мне и хрипло спросил:

— Что, простите?

Не отвечая на его вопрос, я переложила одушевленную книгу с колен на тахту, улыбнулась заинтересованному ситуацией золотому дракончику, свесив ноги, обулась и, поднявшись, подошла к креслу невесты старшего из Владык.

В первый раз я не дошла до него двух шагов где-то, сейчас, держась примерно на таком же расстоянии, соблюдая контур очерченного круга, обошла кресло и остановилась прямо перед ним. И, закрыв глаза, осторожно сделала шаг, приближаясь к креслу.

Ничего.

Я не ощутила совершенно ничего. Вообще. Если здесь и была магия, то это была определенно магия моей родной конфессии! Причем магия родная мне настолько, что рядом с этим креслом мне даже как-то легче дышать стало.

— Госпожа Радович! — раздалось совсем рядом со мной.

Открыв глаза, я обернулась к Владыке, неожиданно оказавшемуся прямо за мной, практически впритык, не раздумывая, взяла его за левую руку, потянула ладонь на себя и, попытавшись разместить ее на нижней части своего живота, тихо сказала: