Коллин Хоук - Мечта тигра

Я невидимо подслушал их разговор на яхте, когда Рен вернул память, обрадовался на миг, когда Келси сказала, что останется со мной. Но, ускорив время, я наткнулся на них в тесных объятиях в его каюте, хотя она была со мной. Я сжал амулет, и сцена пропала. Боль сорвалась с моих губ, пока меня вертел вихрь. Я не знал, куда попаду, и чего пытаюсь достичь.

Я чуть успокоился и решил, что меня утешат и помогут понять чувства Келси ко мне моменты, когда я ощущал ее любовь. Я улыбнулся, глядя на наше сражение мороженым, вспоминая моменты в Шангри-Ла, что для меня значили, наверное, больше, чем для нее. Ей было удобно держать мою руку, пока мы шли по джунглям, держаться за меня, когда я нес ее, когда она подвернула лодыжку, пытаясь спасти Рена.

Я добрался до дня, когда сделал ей предложение, и нахмурился, увидев, что она отвлечена. Я посмотрел на сцену с разных углов, а потом принял облик отдыхающего на песке пляжа, когда понял, что она отвлечена Реном. Мое прошлое я пыталось придумать, что сказать, как звучать романтично, а Рен вышел из воды, и все женщины в миле вокруг не могли оторвать от него взглядов, включая мою будущую невесту.

Рен застыл, увидев, как я протягиваю Келси кольцо, а потом бросился по холму молнией, стал тигром, как только кусты скрыли его. Даже тогда я видел, что что-то не так. Что Келси почти опечалена, принимая мое предложение. Я отогнал разочарование. Она стала моей невестой. И хотя она знала, что Рен все видел, она согласилась, и было очевидно, глядя на нас со стороны, что у нее были чувства ко мне.

Я вернулся с пляжа на наше свидание на яхте. Из теней я снова и снова смотрел на наш поцелуй.

— Наверное, тебе было так одиноко, — сказала Келси, когда я смотрел сцену в десятый раз.

— Было, — ответил другой я. — Мне было так одиноко, что я ощущал себя последним человеком на Земле. А потом я увидел тебя, словно во сне. Ты была ангелом, спасшим меня от жалкого существования.

Я все еще это ощущал. Проклятие было разрушено для Рена, не для меня. Я все еще был прикован к жалкому существованию, и только она могла положить этому конец. Я скрестил руки, прислонился к столбику и двигал губами, повторяя слова, что хорошо помнил.

— Я хотел тебя, и мне было все равно, кого я раню, и как ты будешь себя чувствовать. Я злился, когда ты прогнала меня. Я хотел, чтобы чувства были взаимны, но так не было. Я хотел, чтобы ты ощущала ко мне то же, что и Рену, но ты не могла.

— Но, Кишан…

— Погоди… дай мне закончить. Может, дело в том, что сделала со мной глупая птица в Шангри-Ла, но я смог видеть четче с тех пор, не только прошлое и Джесубай, но и тебя, мое будущее. Я знал, что не буду один. Я видел это в Роще сновидений.

Я вспомнил видения из Рощи сновидений. Может, гордость заставила меня скрыть, что у ребенка Келси будут мои глаза. Этот кроха с золотыми глазами на руках красивой матери преследовал меня каждый миг.

Она назвала его Аник. Это я поведал ей, но не сказал, что средним именем было Кишан. Аник Кишан Раджарам, мой златоглазый сын. Может, если бы я рассказал все, она бы ощущала иначе. Наши отношения были бы проще, Рен влиял бы меньше. Но мое эго вмешалось. Я хотел, чтобы она выбрала меня по любви, а не из-за видения.

Глупо! Что это изменило бы? Келли приняла решение, не имея всех карт на столе. Как она могла остаться, если не знала то, что знал я? Я посмотрел на сцену в свете свечей.

Кишан коснулся губ Келси. Закрыв глаза, я ощущал пальцами их бархат.

— Я не был тогда готов к отношениям. Мне было нечего дать, нечего предложить женщине этого времени. Но Шангри-Ла дала мне нечто ценнее, чем пребывание человеком на шесть часов дольше. Я получил надежду. Повод верить. И я ждал. Я научился терпеть. Научился жить в этом веке. И… важнее, что я научился, что значит любить кого-то.

У моего старого я была хоть капля разума. Он, или я, терпел, и это было вознаграждено. Может, если бы я потерпел еще немного, все сложилось бы хорошо. Еще было время. Его было много. Не было причины уже играть свадьбу. Я мог остановить это, пока все не зашло слишком далеко.

Скрип, и стало видно Рена. Он пригнулся на палубе неподалеку от меня и смотрел на пару с тем же волнением и вниманием, как и я. Он сжал стул рядом с собой.

Старый Кишан сказал:

— Остается только один вопрос. Келси… мои чувства совпадают с теми, что в твоем сердце? Ты ощущаешь хоть толику того, что я испытываю к тебе? В тебе есть место для меня? Что я могу назвать своим? Что я могу удерживать вечно? Обещаю, я буду беречь его. Буду всегда ревностно охранять. Твое сердце бьется для меня, любимая?

Через миг Келси ответила:

— Конечно. Я не дам тебе остаться одному. Я тоже тебя люблю, Кишан.

Я смотрел на поцелуй, помнил его силу и страсть, завидовал старому себе, что он испытывал это. Слова Келси звучали в моей голове. Ее часть всегда принадлежала и будет принадлежать мне. Я знал, что это так. Рен сорвался и бросил стул, устроил хаос, а я шептал Келси обещания в темном ароматном воздухе.

— Я не буду один.

— Конечно, ты не один, — фыркнул за мной женский голос.

Глава 6

Плен

Я обернулся на звук и увидел ухмыляющуюся Анамику. Мне хотелось схватить ее за руку, но ее взгляд заставил меня замереть и спохватиться.

— Что ты тут делаешь? — прошипел я.

Она пожала плечами.

— Тебя долго не было.

Я хотел сказать, что вернусь утром, и что не важно, как долго меня не было, но, видимо, утро уже наступило, потому она и явилась. Игры со временем вызывали головную боль. Я спросил:

— Как долго меня не было?

— Две недели. Долго ты тут наблюдаешь, как пресмыкаешься перед Келси?

— Не твое дело.

Она шагнула ближе, посмотрела на сцену внизу. Она миновала меня, и я ощутил запах жасмина от ее кожи и волос. Меня злило ее присутствие, и то, что мне нравился ее запах, злило только сильнее.

— Как ты сюда попала? — прошептал я.

— Шш, — она вскинула руку.

— Ты… в порядке? — спросил старый я у Рена.

— Теперь да.

— Что случилось?

— Вуаль скрытия пропала.

— Вуаль? Что за вуаль?

Рен сказал:

— Вуаль в моей голове. Которую оставила Дурга.

Я посмотрел на Анамику, она наблюдала за сценой, вскинув бровь и анализируя.

— Я теперь помню, — сказал Рен. — Все помню.

Я хотел сбежать, подавал Анамике знаки, но она не слушала и смотрела на Рена внизу.

Рен тихо взмолился:

— Не уходи, йадала. Останься со мной, — Анамика вытерла слезу с глаза и повернулась ко мне с раздраженным видом. Она сжала рукой мое запястье, и хотя я мог стряхнуть ее хватку с легкостью, я пошел за ней в далекую и тихую часть корабля.

Когда она поняла, что корабль не соединен с сушей, она на миг запаниковала, но сомкнула длинные ноги и впилась в борт. Она без слов сжала кожаный пояс на талии, с взмахом и тихим треском Огненная вервь взлетела в ночное небо. Как только проход открылся, я по ее виду понял, что мне нужно прыгать. Смирившись, что я буду послушным тигром Дурги, хотя бы в этот миг, я спрыгнул с яхты в реку времени.