Анатолий Абрамов - Алый листопад

— Да. Но ведь и Эйрин находится в поисках того самого «волшебного лекарство» от всех бед. Почему тогда ты пошел на службу к нему?

— Он молод, умен и руководствуется разумом. Когда я смотрю на этого юношу, мне вспоминается молодость. Может быть, в этом все дело. — эльф снова развалился на уютной кровати. В комнату постучалась Элинсин:

— Шоколадные штрудели с какао! — звонким голосом сказала она.

— Эх… — О’Рин кряхтя спустился с кровати и открыл дверь. Перед ним стояла Элинсин в два его роста и с улыбкой держала поднос с горячей выпечкой и сладким напитком.

— Как вы и заказывали, господа! — сказала эльфийка и вежливо закрыла за собой дверь.

— Пончики, тортики, шоколад… — О’Рин, когда ты остановишься?

Дворф положил поднос на столик и уселся с довольной улыбкой на стул:

— Когда перестану влезать в дверь! Ха-ха!

— Судя по тому, как много ты ешь, речь идет о главном входе в Дунгорад.

В комнате раздался звонкий смех. Спустя мгновение, старый эльф присоединился к трапезе.

Фаргон сидел у окна и смотрел на то, как жители с улиц постепенно возвращаются в свои дома. Он снял надоевший капюшон, который постоянно скрывал его глаза и волосы. Черные и гладкие, они были собраны в низкий хвост. Мартин лежал на кровати, положив руки за голову и согнув одну ногу в колене.

— Как тебе эта Элинсин? — спросил он с тонкой ноткой любопытства.

— Что? — Фаргон уже давно не думал о женщинах, да и последняя из тех, что всплывала в его подсознании, была покойная возлюбленная.

— Эльфийка, что работает здесь. — уточнил Мартин.

— Она тебе нравится? — спросил Фаргон с улыбкой.

— Она ничего. — эльф засмеялся. — А у тебя был любовь?

— Я не хочу об этом говорить, Мартин. — Фаргон поменялся в лице.

— Как скажешь, мой друг. Уже придумал, чем вооружишься на пути в Чертоги воителя?

— Пока нет. Я ещё не успел выбросить старую броню. — Фаргон посмотрел на Мартина. — Меч, что ты дал мне — хорош. Но, Эйрин нам здорово заплатил, а значит, я достану себе что-нибудь более совершенное, чем твоя зубочистка. — Фаргон задумался. — Знаешь, у меня был друг, Сарэн. Ты… нашел его тело в пещере Алого листопада, там же, где спас мою жизнь. Помнишь?

— Да, помню. — ответил эльф виляя ногой.

— От Сарэна остался дубовый арбалет с эбонитовыми плечами — подарок Нок’Тала после битвы при Железной хватке. Дромис оставил его на хранение в архивах Черного оплота. Если у дворфийских кузнецов я не найду ничего более достойного, то заберу его себе, когда поскачу на юг.

— А каким ещё оружием ты владеешь? Я вот люблю спаренные кинжалы, копья… Кстати, именно им я убил ту тварь, что прокляла твою кровь.

— Ага… освященным. Я помню. Как ты успел заметить, я неплохо сражаюсь в ближнем бою. Но мне нравятся и хорошие надежные луки. — Фаргон улыбнулся. — Однако сердце мое принадлежит тяжелым двуручным мечам.

— Во-от! — Мартин оживился. — Это уже совсем другой разговор. Таким оружием можно разрубить орочьего берсерка надвое. Даже фростбир не устоит перед несокрушимой силой Рофданхемского мастера двуручного меча. — эльф задумался. — И хорошо ты им владеешь?

— Достаточно, чтобы полностью положиться на свой клинок. Посмотрим, что предоставят нам завтра Дунгорадские кузнецы.

На этот раз Элинсин постучалась в дверь Фаргона и Мартина. Тот улыбнулся эльфу, а эльф улыбнулся ему в ответ и подошел к двери, впустив в комнату роскошную девицу.

— Вареная лапша со свининой в винном соусе, зеленью и сыром. Две порции! — сказала она. — И бутылка старого эля «Пьяный Твин» — Как вы и просили.

— Благодарю, дорогуша. — Мартин сиял в улыбке не в силах оторвать взгляда от очаровательных зеленых глаз. На щеках Элинсин проступил румянец.

— Если Вам понадобиться ещё что-нибудь, я буду в приемной! — она поклонилась и закрыла за собой дверь.

— Мартин.

— Да, Фаргон?

— Не расслабляйся.

Оба засмеялись.

— Что ты нашел в ней такого? — спросил перерожденный.

— Не знаю. — эльф лёг на кровать и задумался. — Она напоминает мне Алишу.

Фаргон оживился:

— Ту самую, распутную девку, что оставила тебя с носом? Ха. — эльф кивнул человеку в ответ. — Знаешь, чего я не понимаю, Мартин? Почему мужчины испытывают наибольшую симпатию именно к тем женщинам, которые доставляют проблем больше, чем все остальные…

— Друг мой, так мы устроены. И эльфы, и люди, и орки, и дворфы. Это мужская природа. — Мартин не притронувшись к ужину, развалился на кровати. — Поверь мне, женщинам так же нравятся такие, вроде нас с тобой.

— Что-то я не помню, чтобы доставлял кому-то проблем. — Фаргон нехотя уселся за тарелку вареной лапши и принялся её есть.

— Ты просто этого не замечаешь. Я уверен, что в Рофданхеме стоит целая очередь из девок, готовых наброситься тебе на шею.

— Думаешь? В прочем… Мне нет до этого дела.

Мартин спустился с кровати и присев на стул, присоединился к трапезе.

— Интересно… почему Бернлейн остался с Эйрином? — эльф с упоением жевал лапшу и рассуждал вслух. — Кажется мне, что этот ученый собирается устроить какую-то свою игру. Как думаешь?

— Думаю, что бы он там не затеял — в общих чертах цели наши схожи.

— Да… Возможно. Но принесет ли это пользу? А, может быть вред? Что, если Эйрин не доверяет Черному оплоту?

— А какое нам до этого дело? — спросил Фаргон не отрываясь от трапезы.

— Боюсь, что Эйрин заинтересован в получении артефакта. Понимаешь, чем это может нам грозить?

— Понимаю. Может возникнуть конфликт с группой О’Рина.

— Если это произойдет, придется убить дворфа.

— Ты настраиваешься на дурной исход. — сказал ему тот, кто потерял близких друзей, любимую, собственную жизнь, единственное надежное оружие и родной дом. — Этот вариант событий вряд ли возможен, Мартин. Все обойдется. Не думай об этом.

— И все же…

— И все же, если это произойдет, мы убьем кого угодно, чтобы уничтожить проклятие.

Дверь в покои Фаргона и Мартина отворилась.

— Доброе утро! — прозвучал нежный голос Элинсин.

— Войдите… — сказал ей Мартин, распластавшись лицом на подушке. Эльфийка тихо открыла дверь и грациозной походкой зашагала внутрь, держа в руках поднос.

— Яблоки, виноград, горячий чай и вишневый пирог.

— С-с-с-спасибо… — голова Мартина раскалывалась по непонятным, ему причинам. Эльф поднялся на кровати. На его теле были только одни кожаные штаны. Открытый мускулистый, голый торс, открылся взгляду Элинсин. Та замерла на миг в восхищении, затем, расторопно положила поднос на стол и убежала. Мартин посмотрел на пустую бутылку «Пьяного Твина» и вспомнил «причину» головной боли.

— Фаргон… проснись… — эльф протер глаза и, отхлебнув горячего чаю, принялся за горсть винограда. Перерожденный встал с кровати и размявшись, присоединился к Мартину. Они поели, оделись и направились к выходу. В приемной их уже ждали О’Рин и Хоук. Путники расплатились с Элинсин, и попрощавшись зашагали в дверь, которую, учтиво держал страж гостиницы. Последним выходил Мартин, и не в силах удержаться, подарил эльфийке кокетливую улыбку. Та со смущением опустила глаза.