Анатолий Абрамов - Алый листопад

— Насколько мне известно, Дромис научил тебя освящать оружие. Или я ошибаюсь? — Мартин не отрываясь раскладывал необходимые инструменты.

— Ошибаешься. — сказал Фаргон. — Он открыл мне мастерство нанесения руны «перерождения». Это все, чему он успел меня обучить.

— Хорошо! Приступим. — сказал ему Мартин. Воин Черного оплота взял в руку раскаленный инструмент, прочно держа за его деревянную рукоятку, обмакнул металл в чернила и аккуратно нанес четыре символа на основание лезвия.

Затем закрыл глаза и обратился к небесам:

Только Мартин закончил молитву, как руны на мече засветились.

— Ну вот! Ничего сложного. — эльф протянул хозяину его оружие. — Пару недель усердных тренировок и сможешь рисовать их с закрытыми глазами.

Фаргон рассмотрел руны, затем, грациозным движением вонзил меч точно в ножны на спине. Мартин неспешно освятил арбалет О’Рина, эбонитовые кинжалы Хоука и собственный двусторонний меч. Бернлейн смотрел на ритуал с изумленными глазами: маг повторял молитву эльфа губами, стараясь запомнить её наизусть каждый раз, когда тот читал её вслух.

— Уф… Вроде все. — Мартин прилег у костра и натянул капюшон на глаза. — Поспать бы часок, пока эта метель уляжется.

— Спасибо. — сказал ему Хоук рассматривая обновленное оружие. Бернлейн сразу же подсел к старому эльфу:

— А, ты не против, если я тоже взгляну на один из твоих кинжалов? — маг все так же, непринужденно улыбался и даже не пытался скрыть своего искреннего интереса к тайным знаниям.

— На, держи. — Хоук протянул ему освященное лезвие своего оружия.

— Спасибо! — Бернлейн сидел у огня и пристально изучал магические руны. Мартин, услышав разговор, подсел к тёмному эльфу.

— Интересно тебе? — спросил он.

— Очень… — ответил он. — Какие ещё руны ты умеешь чертить?

— Две. Думаю, они тебе известны. Это руна «освящения» и «перерождения».

— А ты можешь научить и меня?

— Здесь? Сейчас? — Мартин был удивлен. — Знаешь… Когда вернемся, я покажу тебе как освящать оружие и научу молитве. Но, если ты дашь мне клятву, что разнеся очередную вампирскую башку, помянешь меня добрым словом. — он улыбнулся магу.

— Ха-ха! Обещаю! Хоть мне и не понадобиться вступать в ближний бой. — напомнил эльфу огненный маг. — А руне «перерождения» ты меня можешь научить?

— Боюсь, что нет. Эта магия уже далеко не безобидна — она меняет судьбы людей… — оба взглянули на Фаргона. Тот сидел у костра и смотрел в огонь, не чувствуя ни тепла, ни холода, лишь отстраненно думая о чем-то своем.

— Хм… Может ты и прав. А что значат эти четыре символа, которые ты начертил?

Мартин прищурился и неодобряюще посмотрел на Бернлейна:

— Ну ты чего… Ладно О’Рин, что кроме арбалетов и кружки эля, больше ничего в жизни не видел. Но ты то — маг Темнотверди, будущий Хранитель огня — уж точно должен был догадаться. — Мартин долго смотрел эльфу в глаза, а тот с растерянным видом молчал, поняв, что сам того не желая, разочаровал собеседника. — Ну ладно… Вот. — он забрал у Бернлейна кинжал Хоука. — Первая руна: щит — символ Черного оплота. Вторая: дракон Рогарес — Бог Света и создатель жизни. Третья руна…

— Вампиры… Зубы вампира. Верно? — предположил Бернлейн.

— Вот! А говоришь, что не знаешь… Ну а четвертую руну объяснять, думаю, не нужно.

— Да. Разрушение. — темный эльф отдал Хоуку, с интересом наблюдавшему за разговором, его собственный кинжал и прижался спиной к камню.

— Видишь? Не так уж и сложно. — Мартин улыбнулся и снова лег у костра, накинув на голову капюшон.

Фаргона не покидали мысли о легенде вампиров. Он прокручивал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Оценивал ситуацию и старался предугадать то, что для него уготовила грядущая ночь. Внезапно, ход его мыслей ушел совсем в другое русло:

— Фелиция… — подумал он. — Как же я дошел до всего этого. Знала бы ты, в кого я превратился, стала бы любить меня, как и прежде? Пустившись в эту погоню, я позволил себе забыть с чего она началась. Знаешь… иногда я задаю себе вопрос: на чьей я стороне? Мы убиваем вампиров и пытаемся остановить распространение проклятия. Мы ищем их слабые места и наносим по ним сокрушительные удары. Мы не жалеем ни времени, ни сил на борьбу с этой заразой, но… Все те, кто меня окружают — наслаждаются огнем костра, вкусом горячей еды и ароматной выпивкой. А я не чувствую ничего… Ничего, кроме тьмы и сумрака. Эта опустошенность, словно червь в яблоке: медленно изъедает меня изнутри, до тех пор, пока не останется ничего… Словно бездна Акхинала где-то в середине груди, раскрывается штормовым круговоротом. Я начинаю ненавидеть смертных сам того не желая. Я начинаю завидовать им, дорогая моя Фелиция… Завидовать тому, что они способны наслаждаться нормальной жизнью, а мое время уже сочтено…

О’Рин подсел к Фаргону и протянул тому сладкий эклер. Перерожденный никак не отреагировал.

— Как хочешь. — дворф развел руками, и румяная выпечка ловким движением оказалась у него во рту. — Тяжелый денек выдался? — спросил О’Рин.

— Нет. Ничего непривычного. — Фаргон разглядывал языки пламени. — Что скажешь насчет того, чтобы уничтожить артефакт вампиров?

— Ещё бы! — дворф развалился на горном камне. — Не хватало, чтобы мы утащили его с собой и привлекали внимание обращенных. Ну ладно — «последний из истинных»! У этого хоть мозги есть и тактика какая-никакая. А ты представь, что этот «Драгонклау» — на самом деле какое-то магическое оружие. И вот, что по-твоему будет, если оно окажется в руках очередного обращенного дурачка?! А? — дворф слегка подтолкнул Фаргона плечом.

— Думаю, вряд ли, что-то измениться. — человек прилег на тот же камень, что и О’Рин. — Если есть Архивампир, то он доберется до любого, кому этим артефактом владеть не положено. Так, что — не страшно, если он попадет в не те руки. Собственно, для подобного колдовства, любые руки окажутся «не теми».

— Да! Что верно, то верно. Значит, уничтожим его и дело с концом!

— Если он окажется в Чертогах воителя. — напомнил О’Рину Фаргон.

— А если нет? — дворф вопросительно взглянул на воина.

— Ну… Тогда нас ждут увлекательные экспедиции по Северным землям, в поисках частей артефакта Драгонклау.

— О как завернул! — О’Рин почесал бороду и поправил капюшон. — Надеюсь, этот «последний» сейчас в Чертогах воителя.

Мартин присоединился к беседе:

— Я тоже на это надеюсь. Положим истории конец и по домам. Хочу в теплую постель…