Марк Лоуренс - Ключ Лжеца

В конце концов, мы пришли к компромиссу. Я согласился привести его к Башне Жуликов и показать, насколько невозможно то, что он просит. В обмен он, когда убедится, отдаст мне деньги, мы купим лошадь и загоним её до смерти, чтобы попасть в Вермильон в надежде получить помощь Красной Королевы в освобождении Снорри и Туттугу.

– Может, есть задний ход, – прошипел мне Хеннан.

– Если и есть, знаешь, что там будет? – Прошептал я в ответ. Не знаю, почему я шептал, но это получалось само собой. – Стражники. Вот что бывает в тюрьмах. Стража и двери.

– Пойдем, посмотрим, – сказал он. Мы уже несколько часов смотрели, как стражники входят и выходят, совершают обходы с фонарями в руках и мечами на поясах. При свете дня и с другой стороны всё будет выглядеть ничуть не лучше.

Я не отпускал его плечо.

– Послушай, Хеннан. Я хочу помочь. Правда, хочу. – На самом деле я не хотел. – Я хочу, чтобы Снорри и Туттугу выбрались оттуда. Но даже если бы у нас было пятьдесят военных, сомневаюсь, что у нас бы получилось. А у меня даже меча нет.

Я почувствовал, как парень обмяк под моей рукой. Наверное, принял, наконец, то, что я снова и снова повторял ему в темноте. Мне стало его жалко. И себя. И Снорри с Туттугу, которых допрашивали в какой-нибудь освещённой факелами комнате, но, по правде говоря, тут нечего было поделать. Снорри сам определил свою судьбу, когда решил оставить себе ключ и отправиться на эти безумные поиски. Штука вот в чём: в день, когда Свен Сломай Весло сказал Снорри, что его семьи больше нет, викинга перестало волновать, жив он или мёртв. А люди, которых не волнует, живы они или мертвы… дело в том, что они… мертвы.

– Нельзя оставаться здесь надолго, – сказал я. – Если не будем перемещаться, ведьма нас найдёт.

– Не называй её так. – Хеннан насупился.

Я прикоснулся руками к опухшему носу.

– Проклятая ведьма, вот как я её называю. – Я не сомневался, что нос она мне сломала.

– Она просто хочет отнести ключ в безопасное место, – сказал он. – Она не хуже тебя. По крайней мере, она готова была помочь Снорри, когда могла…

– Не хуже меня? Она ведьма, и хочет отдать ключ ещё худшей ведьме! – Он знал, что сможет меня купить, и наверное только поэтому ударил её по голове.

– Мой дедушка рассказывал мне истории про Скилфу. В них она не казалась такой уж плохой. Помогала многим людям. – Хеннан пожал плечами. – А ты кому хотел отдать ключ?

– Королеве Красной Марки! Надеюсь, ты не станешь оскорблять мою бабушку?

Парень метнул в меня мрачный взгляд.

– А в руках твоей бабушки ключ будет вне досягаемости ведьм?

Я открыл рот, а потом закрыл. Кара, очевидно, рассказала мальчишке о Молчаливой Сестре. Я глянул через плечо. В тенях всё ещё могло скрываться что угодно – любая ведьма или мертвец могли подкрадываться к нам, пока мы тратили время, наблюдая за тюрьмой.

Но всё же тот факт, что все сухие кости города не стремились к нам этой ночью, говорил о том, что Мёртвый Король не мог очень точно отследить ключ. Быть может, он узнавал о его местоположении, только когда ключ приближался к трупу. В большинстве городов поутру валялось бы столько свежих трупов в канавах, что, начни они выползать, у нас начались бы серьёзные проблемы. В Умбертиде же совершалось удивительно мало преступлений, связанных с применением насилия – полагаю, жители предпочитали более прибыльные злодеяния. Я надеялся, что если только кто-нибудь не рухнет замертво у наших ног, мы будем в безопасности. Надо только держать ухо востро, особенно в дневное время. Однако Кара нашла нас после побега довольно быстро. Она наложила заклинание на ключ, чтобы его спрятать – похоже, наложила и другое, чтобы его найти. Но её магия не могла быть настолько сильной, или она нашла бы Хеннана в долговой тюрьме… конечно если только её заклинание укрытия не скрыло ключ даже от неё самой… Моя голова закружилась от возможностей, и я понял, что представляю себе изгиб её губ, вместо того чтобы ощущать глубокое чувство несправедливости и предательства. Ни одна из тех историй, что я рассказывал себе о нас с Карой, не заканчивались вот так…

Я потёр больные глаза и откинулся назад. Меня одолела зевота. Я чувствовал усталость и спать хотел сильнее, чем когда-либо в своей жизни. На самом деле мне хотелось лишь лечь и закрыть глаза…

– Мы должны что-то сделать! – С новой решимостью Хеннан потянул меня за рукав. – Снорри бы никогда там тебя не оставил!

– Я бы там не оказался! – Ощетинился я на такое предположение. – Я не жулик… – Я умолк, поняв, что в глазах чиновников Умбертиде именно жуликом я и являлся. И вполне вероятно, что только моя фамилия спасла меня от ужасов Башни. Или, может, документы ещё не успели дойти. С учётом Умбертидской склонности к бюрократии, и скорости, с которой всё здесь решалось, последнее было, наверное, правильным ответом.

Я с содроганием посмотрел на гранитные стены Башни Жуликов. Высоко над нами первые лучи солнца разогревали терракотовые плитки конической крыши. Снорри держался на допросах тюремщиков уже много дней, и сложно сказать, сколько именно – четыре? Пять? И ради чего? В конце концов они его сломают, и благодаря тому, что он знает, получат ключ. Его боль была настолько же бессмысленной, насколько и его поиски. Неужели он на самом деле думал, что его кто-то спасёт? Чёрт, кто это сделает? Кого хоть он знал? Уж точно никого, кто мог бы взять штурмом тюрьму и вытащить его оттуда…

– Мы могли бы взобраться… – Хеннан замолк – мне даже не пришлось отвечать ему, что забраться мы бы не смогли.

– Чёрт возьми, не может ведь этот здоровенный придурок думать, что… я? Это просто неразумно! Я даже не…

– Тссс! – Хеннан повернулся и оттолкнул меня назад.

По нашей стороне улицы мимо нас прошли два мужчины, погружённые в разговор. Мы пригнулись, спрятавшись за лестницей, а я начал сражаться с внезапным желанием чихнуть.

– … другой. Но есть правила! Делай то, делай сё, подпиши это. Ох, Исусе! Десять форм, два суда и пять дней только на то, чтобы приложить раскалённое железо к плоти! – На фоне светлеющей улицы Патрициев вырисовывался крепкий мужчина с широкой шеей. В нём было что-то знакомое.

– Понимаете, специалист, здесь всё делается в своё время, и всё в свой черёд. Конечно, давление на них не было… мягким. Закон требует, чтобы перед железом применялись побои, розги и цеп. На каждого должно быть заведено дело и корректные… – Голос второго мужчины стих, когда они ушли по улице. В другую сторону процокала лошадь с всадником в чёрном на спине. Вскоре начнутся банковские часы, и улицы наполнятся посыльными.

Я поднялся над ступеньками и посмотрел на Хеннана.

– Было там что-то… – Второй тоже казался знакомым, хотя я видел только его силуэт – мужчина поменьше, современный, судя по глупой шляпе. Было что-то в его походке – такой точной, такой размеренной. И голос первого… в нём слышался акцент. – Пошли!