Терри Пратчетт - Изумительный Морис и его ученые грызуны

– Злокозния не ночевала дома, – объяснил мэр.

– Вы думаете, с ней что-то стряслось, сэр?

– Нет, я боюсь, это она, чего доброго, с кем-то стряслась! Помнишь, в прошлом месяце? Когда она выследила Загадочного Всадника Без Головы?

– Ну, надо признать, что он и впрямь ехал на коне, сэр.

– Верно. А еще он был маленького роста и с очень высоким стоячим воротником. А еще это был главный сборщик налогов из Минтца. Я до сих пор получаю официальные письма по этому поводу! Сборщики налогов обычно не любят, когда с деревьев на них прыгают юные дамы! А потом еще в сентябре приключилась та история, как бишь ее…

– «Тайна Заброшенной Мельницы, или Притон Контрабандистов», сэр, – закатил глаза сержант.

– Когда выяснилось, что это всего-навсего мистер Фогель, секретарь городского совета, и миссис Шуман, жена сапожника: они оказались вдвоем на мельнице просто потому, что оба увлекаются наблюдением за амбарными совами…

– …А мистер Фогель как раз снял штаны, потому что порвал их, зацепившись за гвоздь, – подсказал сержант, не глядя на мэра.

– …А миссис Шуман прелюбезно взялась их зашить, – докончил мэр.

– …При луне, – добавил сержант.

– У миссис Шуман очень острое зрение! – рявкнул мэр. – И ни она, ни мистер Фогель никоим образом не заслужили, чтобы их связывали и затыкали им рот кляпом; мистер Фогель, кстати, еще и простудился в результате! Мне подали жалобу и он, и она, и миссис Фогель, и мистер Шуман, и снова мистер Фогель, после того как мистер Шуман явился к нему в дом и угрожал ему распоркой, и снова миссис Шуман, после того как миссис Фогель обозвала ее…

– Только раз – поркой, говорите?

– Что?

– Угрожал ему поркой всего-то раз?

– Распоркой! Это такая раздвижная деревянная нога, очень нужный инструмент в хозяйстве сапожника! Одним небесам известно, что Злокозния учинила нынче ночью!

– Полагаю, как только бабахнет, вы в неведении не останетесь, сэр!

– Но тогда зачем я вам понадобился, сержант?

– Прибыл дудочник, сэр.

Мэр побледнел как полотно.

– Уже? – охнул он.

– Так точно, сэр. Он бреется у фонтана.

– Где моя церемониальная цепь? А парадная мантия? А шляпа? Да быстрее же, помогай давай!

– Бреется он, по всему судя, не быстро, – успокоил сержант, выбегая из комнаты вслед за мэром.

– В Клаце мэр заставил дудочника прождать слишком долго, и тот заиграл на дудочке и превратил беднягу в барсука ! – закричал мэр, распахивая шкаф. – А, вот они… будь другом, помоги мне одеться!

Когда они, запыхавшись, добежали до городской площади, дудочник сидел на скамейке и внимательно изучал наколотую на вилку половину сосиски. Его окружала огромная толпа – правда, на почтительном расстоянии. Капрал Кнопф стоял рядом, словно школьник, который только что сдал откровенно плохую работу и ждет, чтобы ему сказали, насколько она плоха.

– И это называется?… – проговорил дудочник.

– Сосиска, сэр, – пробормотал капрал Кнопф.

– То есть у вас тут это считается сосиской, да? – Толпа дружно охнула. Дрянь-Блинцбург испокон веков гордился своими традиционными мышино-свиными сосисками.

– Так точно, сэр, – подтвердил капрал Кнопф.

– Изумительно, – обронил дудочник. И поднял глаза на мэра. – А ты?…

– Я мэр этого города, и…

Дудочник поднял руку и кивнул в сторону старичка, что восседал на козлах, широко ухмыляясь.

– Вами займется мой агент, – заявил дудочник. Отшвырнул сосиску, закинул ноги на противоположный конец скамьи, надвинул шляпу на глаза и откинулся назад.

Мэр побагровел. Сержант Доппельпункт нагнулся к нему.

– Про барсука не забывайте, сэр! – напомнил он.

– А… да… – Собрав остатки достоинства, мэр подошел к повозке. – Я так понимаю, плата за избавление города от крыс составит триста долларов? – уточнил он.

– Много вы тут понимаете, – фыркнул старичок. На коленях у него лежала раскрытая записная книжка. – Так, посмотрим… плата за вызов… плюс дополнительный тариф, поскольку сегодня день святого Проднитца… плюс налог на дудочку… город, похоже, среднего размера, стало быть, еще одна надбавка… износ повозки… транспортные издержки, из расчета доллар за милю… Разнообразные расходы, налоги, наценки… – Старичок поднял глаза. – Я вам так скажу, тысяча долларов для ровного счета, идет?

– Тысяча долларов! Но у нас нет тысячи долларов! Это возмути…

– Барсук, сэр! – прошипел сержант Доппельпункт.

– Вы не в состоянии заплатить? – уточнил старик.

– У нас просто нет таких денег! Мы вынуждены тратить огромные суммы на закупку продовольствия!

– То есть у вас вообще денег нету? – не отступался старичок.

– Таких сумм – нет!

Старичок почесал подбородок.

– Хм-м… – протянул он. – Кажется, у нас тут небольшая проблемка, потому что… дайте-ка посмотрим… – Он черкнул что-то в записной книжке и снова поднял глаза. – Вы уже должны нам четыреста шестьдесят семь долларов и девятнадцать пенсов за вызов, дорожные расходы и разнообразные прочие статьи.

– Что? Он еще ни одной ноты не сыграл!

– Да, но он готов это сделать, – возразил старичок. – Мы проделали долгий путь. А вы не в состоянии заплатить? Ну, вы попали… ключевое слово «попа». Ему ведь придется вывести из города хоть что-нибудь , понимаете? Иначе поползут слухи, его перестанут уважать, а если тебя не уважают, так ты, считай, никто и ничто! Если дудочнику не выказывают уважения, то он…

– …Фуфло, – раздался чей-то голос. – По-моему, он полное фуфло.

Дудочник приподнял край шляпы.

Толпа поспешно расступалась, пропуская Кийта вперед.

– Да? – промолвил дудочник.

– Сдается мне, он и одной-единственной крысы выманить не сумеет, – заявил Кийт. – Он просто обманщик и хвастун! Ха, спорим, я выманю больше крыс, чем он!

Кое-кто счел за лучшее незаметно убраться подальше. Никому не хотелось попасть под раздачу, когда дудочник выйдет из себя.

Дудочник спустил ноги на землю и сдвинул шляпу обратно на затылок.

– Ты дудочник, малыш? – мягко спросил он.

Кийт вызывающе выставил вперед подбородок.

– Да. И не называй меня малышом… старикашка.

Дудочник усмехнулся.

– А, – промолвил он. – Я знал , что этот город мне понравится. И ты можешь заставить крысу пуститься в пляс, так, малыш?

– Да уж получше тебя, дудочник.

– По-моему, это вызов, – обронил дудочник.

– Дудочник не принимает вызова от… – заявил было старикашка с повозки, но дудочник жестом велел ему умолкнуть.

– А знаешь, малыш, – проговорил он, – ты ведь не первый пытаешься со мной шутки шутить. Иду я, бывалоча, себе по улице, и тут какой-нибудь постреленок орет: «А ну-ка, сыграй нам на своей пипке, мистер!» – я оборачиваюсь, и это всегда парнишка вроде тебя, глуповатый такой. Что ж, малыш, не хочу, чтобы люди говорили, будто я несправедлив, так что если ты догадаешься извиниться, то, пожалуй, уйдешь отсюда на своих двоих…