Владимир Свержин - Сыщик для феи

– Ставьте сюда, – скомандовала Делли, указывая на место напротив окна. – Все, молодцы! Свободны.

Грузчики, кланяясь, покинули номер, даже не заикнувшись о чаевых. Вероятно, здесь было не принято просить о вознаграждении за труды у сотрудников Волшебной Охраны.

– Это что? – с недоумением взирая на новый предмет интерьера, поинтересовался я.

– Волшебное зеркало, – гордо объявила фея.

– Надеюсь, ты не собираешься вопрошать: ты ль на свете всех милее, всех румяней и белее? – Мои губы сами собой сложились в невольную улыбку. – Я и без всякого зеркала скажу, что ты хороша несказанно.

– При чем тут моя внешность? – вспыхнула фея.

– Но… Ты же сама сказала, что это – волшебное зеркало.

– Разумеется! Последняя модель, в городе больше ни у кого такой нет. Позволяет вызывать образ желаемого человека, где бы он ни находился. А если у того, кого ты вызываешь, есть свое, пусть даже небольшое, волшебное зеркальце, то и общаться, как будто ты рядом стоишь, можно.

– Так что, нам прямо сейчас с Машей поговорить удастся? – Я вцепился в чехол, готовясь немедленно начать сеанс связи, нисколько не сомневаясь, что уж у принцессы-то свое зеркальце есть обязательно.

– С Машей не выходит, – вздохнула фея. – Должно быть, чары наложены. Не то к чему вас было бы нанимать? А вот с принцем Элизеем побеседовать можно. Помнится, вы в Елдине-то заинтересовались, чего это вдруг он из края подземных кобольдов в Гуралию повернул. Вот, как я вам и обещала. – Она неспешно, чтобы растянуть наши терзания, расстегнула чехол, и восхищенному взору присутствующих явилась блестящая зеркальная поверхность в бронзовой золоченой раме, практически ничем не отличающаяся от привычных зеркал, разве что, пожалуй, особенной глубиной и объемностью отражений.

– Мурлюкская работа? – поинтересовался Вадим, уже привыкший, что все подобные артефакты, исключая разве что синебокого жеребца, проникают в здешние земли из-за Хребта.

– Нет, – гордо покачала головой Делли. – Нашими мастерами сработано. Мурлюкские – тьфу! Волшебное барахло, дальше ста верст не берут. Да и сто верст только по ясной погоде. А это в любой уголок, в любое ненастье, да хоть за край света заглянуть может. – Она сделала пасс рукой, точно протирая стекло, и оно замигало голубоватыми вспышками. – Все в порядке, свободно.

На зеркальной глади вырисовалось изображение богатыря, восседающего на крупном гнедом коне. Всадник появился словно из тумана, становясь все зримее и почти что осязаемее.

Должно быть, в этот момент он тоже почувствовал магический зов столь экстравагантного средства связи, поскольку, натянув удила, остановился и, засунув руку в седельную сумку, вытащил оттуда свою «мобилу».

– Ни хрена себе! – восхитился Вадим. – А как он понял, что ты его вызываешь?

– Все очень просто, – пояснила кудесница, радуясь возможности продемонстрировать чужестранцам дивное диво работы отечественных мастеров. – Когда я посылаю нужному мне человеку мысленный сигнал, его зеркальце начинает подрагивать и переливаться приятным мелодичным звоном.

– А, ну типа виброзвонок… – начал было Ратников, но его излияния были прерваны взмахом руки феи.

– Не мешай! Связь пошла, – одернула витязя кудесница. – Поздраву ли преславнейший королевич Элизей?

– Поздраву, матушка Делли, дочь Иларьева, – склонил осанистую голову витязь в зеркале, едва-едва не выезжая из рамы. – А добро ли в вашем дому?

– Вашими хвалениями, королевич.

Элизей чуть отклонил свой экран в сторону, должно быть, замечая в нем кого-то из нас.

– Кто там с вами поблизости, матушка Делли?

– Вот, рекомендовать хочу. Преславный одинец-следознавец Виктор Клинский, да подручный его хоробрый витязь Вадим, по прозванию Злой Бодун. Ищут нашу Машеньку, с ног сбиваются.

– Уж так ли хороши они, фея-матушка?

– Да ты мне поверь, королевич. Лучших не сыскать. Таких, как они, мертвой рукой не обведешь.

– Ну будь по-твоему, а то ведь иной раз рыба и хороша, да навар невелик.

– Прошу простить, – вмешался я, несколько досадуя на неспешную манеру беседы коренных жителей Груси. – Я бы хотел задать принцу Элизею пару вопросов.

Венценосец уставился на меня недоуменно.

– Искарь ты, может, и добрый, да белоуст совсем, в вежестве не больно дюж. К королевичу с расспросами лезешь, должной чести ему не оказавши. Негоже так, одинец! Именитый муж без вежества, что птица без хвоста.

– Прошу прощения, был не прав. Однако вернемся к следствию, – резко отчеканил я.

Не то чтобы я был не согласен со словами свидетеля, но уж обзывать меня молокососом, это уж как-то чересчур. Тем более при исполнении служебных обязанностей.

– Скажите, пожалуйста, ваше высочество, насколько я понимаю, вы преследовали дракона от самого дворца и по сей день?

– Вестимо так, – кивнул принц.

– За это время вы видели свою пропавшую невесту?

– Ох, горе мне! Не токмо что не видел, но и хвост драконий узреть не довелось. Летит, нежить его подери, а куда летит, поди, и сам не знает.

– Угу, понятно. Почему вам кажется, что дракон не знает, куда летит? – поинтересовался я, откладывая вопрос о пребывании королевича в землях кобольдов.

– Так ведь как чудит-то, злыдень! – грозно насупился Элизей. – Летел он, летел в Тюрбанию, а то вдруг переночевал в Юзовой пещере, да и отправился в Гуралию.

– Юзова пещера в краю кобольдов? – уточнил я.

– Там, – подтвердил мои предположения опрашиваемый. – Я ее потом вдоль и поперек облазил, все искал, что ж такое змей летучий в ней сыскал, коль вместо востока на запад полетел? Лихоманка его разбей, ничего нет! А где ж это видано-то, чтоб драконы крюками летали?! Он на то и дракон, что прямо идет, а все перед ним стережется.

– Это точно? – заинтересованно переспросил я.

– Мне, королевичу, не веришь? – грозно нахмурился Элизей, нащупывая рукоять палицы. – Да я, может, этих тварей уже с полдюжины одолел!

– С полдюжины? – подымая брови вверх, уточнила Делли.

– Ну, двоих, – примирительно уточнил королевич. – Все равно я их повадки знаю.

Впрочем, количество убиенных драконов уже к делу не относилось. А вот нетипичное поведение того самого чудовища, которого ныне преследовал Элизей, пожалуй, нужно было внести в список необъяснимых странностей, уже вырисовавшийся в моей голове.

– Ничего! Я его скоро точно настигну. По свежим следам иду.

– Откуда известно, что по свежим? – вклинился я в речь монаршего сына.

– Свежие-свежие! Еще паруют, – заверил августейший преследователь. – Несвежие местные крестьяне себе на поля разбирают. На удобрения.

– А-а, в этом смысле.

– Это самое, того, – вмешался в разговор Вадюня, – ну, чисто высочество, я типа кланяюсь, но у меня тут вопросец имеется. Вы, часом, шавку с гнусной мордой не встречали?