Эдуард Веркин - Место Снов

– Так вот, мои преданные друзья, главная пердолетская тайна. Дело в том, что пердолет летает не на простой синей пыли. Пердолет летает на смеси из синей пыли и раствора соли. Эти компоненты попадают во взрывную камеру, где и взрываются. Причем они даже не взрываются, а резко расширяются, что образует реактивную силу. Мощную силу, ну, впрочем, вы сами видели.

Штырь вбивался. Зимин работал гирей. Ляжка бежал в своем колесе.

– Самая подлая штука заключается в том, что соль для раствора годится далеко не всякая. Раствор соли, который служит катализатором для пердолета, не что иное, как слезы! Вы думаете, почему пердолетчики все время ходят в черных очках или в капюшонах? Это потому, что каждый пердолетчик должен ежедневно наплакать пузырек слез! В противном случае его из пердолетчиков выписывают! Хоть в эльфы потом иди, хоть в рыцари, а хоть вообще сваливай. Вот они, сердечные, и плачут! А не будешь плакать – пердолет не полетит!

И Перец обидно расхохотался.

– Работай давай, – сказал всадник на ближайшем камне. – А то жратву тебе сегодня не выпишу, феодал паршивый…

– Друзья мои! – Перец отставил в сторону кувалду. – Друзья мои! Истинный рыцарь, в отличие от всякой швали в черных пижамах, не зависит от жалких пищевых подачек! И может легко обходиться без пищи хоть месяц! Питаясь слюной, сгущаемой в желудке…

Ляжка хотел было возразить, что вокруг находятся не только настоящие рыцари, которые могут питаться сгущаемой слюной, но и люди попроще. Но поостерегся, поскольку Перец вошел в настоящий рыцарский раж, а в раже он был опасен, как бык на корриде, мог и зашибить.

– Я поведаю вам душераздирающую историю, которая случилась с одним из пердолетчиков в славный месяц… в славный, короче, месяц. – Перец театрально, прижимая руки к груди, поклонился. Потом продолжил: – Так вот. С одним молоденьким колдопером случилось несчастье. Он не мог наплакать еженедельный пузырек, и Вацлав, Магистр Ордена Пердолетчиков, недостойный угорь, которого лично я называю Ваца, так вот, этот Ваца уже грозил юнцу отчислением. А этому колдоперу так нравилось колдоперничать, что он просто не знал, что делать. Даже, верный девчачьему обычаю, подумывал молнию проглотить, избавив тем себя от мук. Но потом ему в голову пришла одна идея. Он подумал, что слезы – не единственная соленая субстанция, производимая организмом. И что слезы вполне можно заменить другой жидкостью. Пердолетчик скопил этого, с позволения сказать, раствора соли, залил его в свой агрегат и стартанул. Хорошо так стартанул, высоко. Летит, счастливый. И вдруг бах – пердолет-то и заглох! Оказалось, что в этой самой жидкости соль не той системы – очень быстро заканчивается! И колдоперишко полетел с завываниями к земле! Он орал, как речная крыса, которую ухватила за огузок голодная щука! Его трусливые вопли разбудили в округе даже дохлых ужей! Ибо широко известно, что колдопер не может встретить смерть с достоинством настоящего кабальеро, подобные чувства недоступны пердолетчику, но этого вот внезапно посетила мысль погибнуть героически. Не знаю почему, но посетила, такое иногда бывает даже с самыми недостойными. Он достал из-под своей пижамы колдоперский флаг и расправил его на ветру.

И Перец показал, как именно тот расправил флаг.

– А потом, пролетев еще метров пятьсот, пердолетчик вдруг придумал, как ему спастись. У каждого есть с собой хоть небольшой, но запас этого солевого раствора, это не секрет. И этот колдопер решил дозаправить свой аппарат в полете, вернее, в падении. И вот представьте эту картину! Колдопер с жалкими воплями несется к земле. В одной руке он сжимает свой флаг. А в другой…

Перец злобно расхохотался. Зимин и Ляжка тоже рассмеялись. Вообще по части историй Перец оказался продвинутым парнем, историй он знал целую кучу. И рассказывал их при каждом удобном случае. Зимину особенно нравились вечерние рассказы Перца, хотя и дневные были ничего. Как этот.

А Перец свой рассказ продолжил:

– К сожалению, сей муж не успел воплотить в жизнь свой замысел и на скорости, близкой к скорости звука, врезался в асфальтовое озеро. Другие колдоперы нашли это озеро и вытащили своего товарища. Он застыл в весьма неприглядной и двусмысленной позе.

Зимин и Ляжка снова расхохотались.

– А Магистр Ордена велел немножко подправить позицию этого страдальца, ну, чтобы он сжимал в руках исключительно флаг, а не что-то там еще. И велел установить в качестве памятника на главной площади колдоперской колонии. Как символ героизма и самопожертвования. А в официальной версии было указано, что у него отказал двигатель прямо над гномовским пуэбло, и чтобы среди гномовского населения не было жертв, он отклонил помело в сторону. Герой, короче.

Охранники злобно молчали. Зимин постепенно смещался к большому камню, он видел, как на пальце ближайшего стража начинает играть веселое голубое сияние – верный признак грядущей молнии. Ляжка молнии не замечал, но остановился в своем колесе и смотрел через прутья.

– Эй ты, мистический тарантас, – обратился Перец к ближайшему охраннику. – Скажи, что это не правда, и я дам тебе двадцать крузейро [15]!

Охранник не ответил, лишь выпустил в Перца молнию. Молния попала Перцу в шею, и тот свалился в пыль.

Зимин и Ляжка перестали смеяться.

– За работу, – сказал стражник и смастерил молнию размером с грейпфрут.

Ляжка быстро побежал в колесе, а Зимин принялся увлеченно работать своей гирей.

Но поработать на славу в этот день им уже не пришлось. Очень скоро сверху послышался звук, схожий со звуком пикирующего бомбардировщика. Затем условный свист.

– Три зеленых свистка. – Перец поднялся и потер шею. – Жратва приехала.

Со стороны заката на посадку заходило грузовое помело. Охранники собрали пыль в кувшинах, погрузились на помело и стали медленно подниматься вверх.

– Эй, пердолеты! – крикнул Перец вдогонку. – А как же пожрать?

С грузового помела обидно швырнули огрызком.

– Пожрать не будет, – заключил Перец. – Пердолетчики, как известно, очень обидчивый люд. У них такая т-о-онкая душевная организация, мышь чихнет – и все, вся душевная организация разорвется. У нас, кнехтов, напротив, организация утолщенная, нам страдания по барабану, жалко только, что голодаем сегодня… Но это ничего, усекая тело – накачиваешь дух, правда, Ляжка?

– Истинная правда, – ответил Ляжка. – Только кушать очень хочется…

– Эта проблема решаема, – бодро ответил Перец. – Сегодня у нас будет ужин самурая.

– Опять ужин самурая, – поморщился Ляжка. – А можно мне карася? Мастер, я знаю, у вас ведь есть в запасе карась…

– Не преминь пребыть, – загадочно ответил Перец. – Лучше хвороста соберите.