Терри Брукс - Стракен

Он не стал гадать, чтобы выяснить, что же это могло быть.

Он брел дальше, добрался до нижней точки прохода и направился по равнинам к окутанному плотным туманом горизонту. Темный жезл вел его на юго–восток, слегка сворачивая с предыдущего курса. Путь впереди исчезал в приближающейся темноте, которая поднималась с востока, напоминая саван, которым готовились накрыть труп. Земля и выглядела трупом, и Пен предположил, что было бы вполне разумным накрыть ее каким–нибудь покрывалом. Однако, ему совсем не хотелось оставаться на открытом месте, когда это случится, и он начал искать, где провести ночь. Каменные глыбы, в которых он надеялся получить защиту и кров, как во время последних ночей, здесь отсутствовали. На глаза тут попадались лишь небольшие скальные выступы, глубокие овраги и группы чахлых деревьев. Он выбрал последнее, решив, что если ему удастся найти подходящие заросли, в которых он сможет устроиться, как в гнезде, то спрячется от того, что может ночью выйти на охоту.

Должно быть уже в сотый раз он посетовал, что мало знает об этом мире и его обитателях, иначе бы эти знания помогли ему для его же безопасности. Однако он ничего не мог поделать в этим неведением, он был здесь, и единственный человек, который мог предоставить ему какую–либо полезную информацию, был тот, которого он искал.

Свет изменился от туманного серого до глубоких сумерек. По земле расстелился туман, причем такой плотный, что видимость снизилась всего до десятка ярдов. Пен свернул к весьма плотной группе деревьев, широкие кроны которых так переплелись своими ветками, что было очень трудно определить, где заканчивается одно дерево и начинается другое. Это сплетение веток предоставляло ему то самое убежище, которое могло спрятать его, пока он будет спать. Он сомневался, сможет ли вообще заснуть, учитывая, сколько ему пришлось пережить при встрече с драконом, но понимал, что должен попытаться.

Он вошел в эту рощицу как раз перед тем, как опустилась темнота, нашел группу покрытых какой–то серостью деревьев, ветви которых были практически лишены листьев, и устроился на участке плотной, грубой травы, расположенном между парой древних стволов. Закутавшись в плащ, он прислонился спиной к одному из стволов и стал смотреть, как наступающая ночь скрывает последние проблески света.

Когда все вокруг почернело, он прислушался к наступившей тишине. Когда тишина наполнилась ночными звуками, он стал прислушиваться к ним. Когда же эти звуки — смесь щелканья, фырканья и рычания, — становились ближе, он плотнее прижался к стволу и выставил перед собой темный жезл, надеясь, что тот как–то его защитит.

Затем звуки удалились, все еще окружая его, но не приближаясь, его веки начали тяжелеть, дыхание стало более глубоким и медленным, и, наконец, он заснул.

Когда он проснулся, начиналась заря уже знакомым размытым серым светом, поверхность земли была покрыта слоями пара, который клубился и протекал по рельефу, как океанская волна, набегавшая на скалистый берег. Он посмотрел в невидимую даль, на горизонт, который заканчивался гораздо ближе, чем день назад, и не увидел ничего из того, что тот скрывал, и это лишь усилило его подавленность.

Он был голоден, но здесь не было ничего, что можно было бы съесть или выпить, по крайней мере, из того, что он рискнул бы попробовать. Поэтому он обратил все свои усилия на то, чтобы размять затекшие ноги и ноющие мышцы, заставить кровь течь в них так, чтобы он смог встать на ноги и продолжать свой путь. Он уже почти свыкся с мыслью, что его поиски начинают превращаться в какую–то бесконечную одиссею, не имеющую достижимой цели, которая просто будет вести его до тех пор, пока он совсем не потеряет способность восстанавливаться в этой бездорожной пустыне.

Он подумал, что может стоит воспользоваться своей магией, чтобы наладить контакт с какими–нибудь растениями или небольшими живыми существами, от которых он мог бы узнать хоть что–то. К тому же это дало бы ему возможность отчасти избавиться от диктата темного жезла, который указывал ему, в какую сторону направляться, и было бы лучше, если бы он смог ощутить, что хоть немного управляет своей собственной судьбой. Даже просто было бы полезным узнать немного больше о мире, по которому он идет. В нем еще не было полной уверенности в своей способности преодолеть все трудности, и знание, что его магия сможет сделать больше, чем танец рун темного жезла, откроет долгий путь к такой перемене.

Наконец он поднялся и огляделся, всматриваясь в сумрак и стараясь не вдыхать зловонные запахи сухостоя и влажной земли. Сегодня небо было еще ниже и окутано тяжелыми тучами, как будто предвещая дождь, и смесь облаков и тумана вызывала чувство, что небо и земля стали едиными. Путь вперед казался неизмеримым, в густой серой стене отсутствовало всякое понятие верха и низа, правого и левого. Он с дрожью всматривался в нее, борясь с отталкивающим чувством, но затем с неохотой отправился в путь.

Прошло какое–то время, но он все еще не смог выбраться из рощи. Он был уверен, что она не простирается далеко и что он шел в правильном направлении. Но из пелены тумана продолжали материализовываться деревья, сплетая над головой свои ветви наподобие какой–то паутины.

В конце концов он остановился, заставил себя подумать о своей тете и вытянул перед собой посох.

Ничего.

Сначала он не мог в это поверить. Потом запаниковал. Вдруг магия темного жезла перестала реагировать на него? Он замотал головой. Нет, этого не может быть. Он повернулся налево и попробовал еще раз. Опять ничего. Пен развернулся в ту сторону, откуда пришел, и попробовал в третий раз. И руны ярко вспыхнули в ответ.

Он развернулся на полный круг.

Все еще испытывая страх снова заблудиться, он держал посох поднятым, непрестанно думая о тете, и начал идти обратно по своим следам. Он продвигался вперед осторожно, внимательно следя, куда ставит ноги, отмечая про себя расположение деревьев и стараясь обрести хоть какое–то чувство направления, несмотря на то, что полагался на магию темного жезла, которая должна оградить его от блуждания вслепую.

Когда он вышел из рощи, оказавшись наконец–то на открытом участке, то обнаружил, что стоит среди густой травы и гниющих бревен, валяющихся посреди затхлых, покрытых какой–то пеной луж. Запах был ужасен. Он сморщил нос и с опаской осмотрелся, бросил быстрый взгляд на посох и двинулся вперед.

Пройдя всего ничего, он заметил кости. Серые и разломанные, они валялись на голой земле. Пен тут же остановился и уставился на них. Он не знал, чьи эти кости были, но их было столько, что он смог сказать, что они принадлежали не одному существу. По количеству и виду этих костей, он предположил, что они лежали здесь уже долгое время.