Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 2 [Компиляция, сетевое издание]

То, что они увидели, оказалось ужасным. Прямо на улицах валялись человеческие трупы – одни были багровыми, другие даже почернели. Лица несчастных искажала предсмертная мука. Проходившие люди сваливали их на телеги и везли за город, к общей погребальной яме.

Рука об руку Пэрри и девушка прошли по Праге. Чтобы поддерживать с нею связь, ему не требовалось брать ее с собой, однако она этого не знала. Его сердце сжималось от чувства, что рядом с ним Джоли…

Они увидели все проявления болезни. Сначала у человека лишь болела голова, ломило суставы, появлялось недомогание. Некоторых мучила тошнота и даже рвота. В паху увеличивались лимфатические узлы – порой до размеров куриного яйца, и больных можно было узнать по тому, как они ходили. Затем поднималась высокая температура. Многих мучила страшная жажда, и они набрасывались на воду, которая часто не принималась измученным организмом. Языки несчастных распухали и покрывались налетом.

Те, кто заразились чумой еще раньше, казались вымотанными и угнетенными. Некоторые безумно метались по городу, как будто надеялись убежать от боли и страдания, другие впадали в бред. Затем все погружались в оцепенение, цвет кожи менялся. Это являлось признаком неизбежной смерти… Пэрри знал, что многим требовалось личное присутствие Танатоса, поскольку их души находились почти в равновесии между добром и злом. Лишь Танатос был способен правильно определить, что преобладает, однако он явно запаздывал. Это прибавляло умирающим лишние страдания – ведь они не могли покинуть этот мир, пока их не посетит Танатос…

Увиденное потрясло Пэрри, который открыл дорогу чуме, рассчитывая лишь вторгнуться во владения Геи и насолить ей. Дело зашло слишком далеко. «Черная смерть» угрожала безжалостно скосить треть населения земли.

– Господин мой, – заговорила девушка, – когда я только думаю, что то же самое будет с моим родным городом Варшавой, со всей Польшей…

Выпустив ее руку, Пэрри щелкнул пальцами.

– Вельзевул! – позвал он своего помощника, который тотчас же появился и огляделся по сторонам.

– Настоящий Ад на земле! – одобрительно заметил Вельзевул.

– Прекрати чуму, – велел ему Пэрри.

Когда-то Вельзевул сам был воплощением Зла. Теперь, по мере распространения чумы, он все более открыто поддерживал Пэрри, который действовал во славу Ада, нанося удары Гее и Танатосу, а возможно, и самому Богу. Приказ Пэрри едва ли пришелся его верному помощнику по вкусу, но он обязан был подчиниться.

– Мой господин Сатана, размеры бедствия слишком велики. Только Гее, когда она полностью овладеет властью, под силу справиться с чумой. Я лишь могу приостановить ее развитие, прогнав переносящих ее блох.

Понимая, что Вельзевул нисколько не преувеличивает, Пэрри мрачно кивнул.

– Тогда спаси хотя бы Польшу, – распорядился он. – И проследи за тем, чтобы от болезни освободилась Прага.

– Боюсь, что это все, на что я способен, – ответил Вельзевул, исчезая.

Широкими от изумления глазами девушка посмотрела на Пэрри:

– Неужели этот демон остановит чуму?

– Да, в Польше остановит, – подтвердил Пэрри. – Но больше он ничего не сможет сделать. Дальше чума пойдет своим чередом.

– Тогда я готова к своей участи, – просто сказала она. – Бросайте меня в Ад!

Взяв ее за руку, Пэрри перенесся вместе с девушкой в Варшаву. Здесь текла обычная жизнь, без всяких признаков страшной трагедии.

– Возвращайся к своим близким, – сказал Пэрри. – Ведь ты жива, и умирать тебе в ближайшее время не придется. Надеюсь, ты никогда не попадешь в мое царство.

Отпустив девушку, Пэрри собирался перенестись обратно в Ад, однако ненадолго задержался с той, которая так сильно напомнила ему об умершей возлюбленной. Он понимал – его недавний поступок обусловлен вовсе не тем, что ему хотелось сделать добро, а непреодолимым желанием доставить радость девушке. Быть может, ему удалось хотя бы немного загладить свою вину перед Джоли…

– Спасибо, Пэрри, – еле слышно пролепетала девушка.

Не веря своим ушам, он остолбенел. Когда наконец Пэрри повернулся, девушки уже не было.

Действительно ли она произнесла его имя, которое могла знать только Джоли, или ему все это почудилось? Пэрри понимал, что скорее всего никогда не получит ответа на свой вопрос. Но ему очень хотелось верить, будто на то время, когда, покинув Ад и дьяволицу, он, вопреки своим новым обязанностям, вершил добро, Джоли проснулась, вошла в девушку и разговаривала с ним…

Пэрри почувствовал себя вознагражденным.

Чума шла по земле своим чередом, в течение тысяча триста пятидесятого и тысяча триста пятьдесят первого годов проникнув в еще не тронутые области Европы и миновав лишь обширную территорию Польши – от Праги до Варшавы. В тысяча триста пятьдесят втором и тысяча триста пятьдесят третьем годах через Новгород болезнь двинулась на Россию, сея на своем пути смерть. Но к этому времени Гея уж твердо стояла на ногах, и, хотя порой ей случалось сталкиваться с другими серьезными заболеваниями, например с оспой, столь обширного, как за последние восемь лет, распространения «черной чумы» она уже больше не допустила. А Пэрри, отомстив, все-таки добился своего.

По-прежнему вмешиваясь в дела смертных, он хватался за их любое упущение. Наибольшего успеха Пэрри достиг в тысяча триста семьдесят восьмом году, когда ему удалось так разжечь внутри Церкви раздор, что раскололось само папство. Один Папа утвердился в южной Франции, в Авиньоне (Пэрри просто не мог удержаться от того, чтобы обойти стороной землю, на которой родился), а второй – в Италии, в Риме. Весь континент соответственно разделился на две части. Ереси процветали, и становилось очевидно, что старыми методами их уже не искоренить.

Пэрри добился успехов и в области политики. Посещение Самарканда привлекло его внимание к этому району, и он способствовал укреплению могущества Тамерлана. Беспощадный хромой правитель повергал близлежащие земли в ужас и возводил пирамиды из отсеченных голов. Однако его власть простиралась лишь на мусульманское общество, мало влияя на христианский мир, поэтому Пэрри удалось собрать не такой богатый урожай грешных душ, на который он рассчитывал.

По сути, препирания с Богом относительно смертных все больше казались Пэрри бессмысленными. Польская девушка сказала правду: большинство страданий выпадало на долю ни в чем не повинных людей. Ошибки в том, куда надлежит определить душу после смерти, и слабые попытки подменить добро злом едва ли приносили кому-то пользу. Настоящая борьба велась между вселенским Добром и Злом. Так почему бы не решить все вопросы непосредственно с Богом? Чем больше Пэрри думал об этой идее, тем больше она ему нравилась.