Игорь Федорцов - Дождь в полынной пустоши [СИ]
- Название:Дождь в полынной пустоши [СИ]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:7
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Федорцов - Дождь в полынной пустоши [СИ] краткое содержание
Дождь в полынной пустоши [СИ] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
«Как же так Поллак? Упустил из виду важное обстоятельство. Браки ранее восемнадцати разрешаются только с дозволения сюзерена. Оттон не даст его в любом случае, под любые гарантии. А то, что сынок окажется в Эгле свяжет тебе руки. Рискнешь наследником, марк? У Моффета все ходят по нитке. Или пошлешь Оттона подальше и ослушаешься? В любом случае, Каасу от союза с тобой становится мало толку, теряется Мюнц. А ландграф прогматик и еще какой!» — раздумывал рикордер. В пору, смеяться от радости. Но не весело. И не понятно почему.
«Они все рассчитали. Все!» — сердился Поллак на пфальца и Гайда. — «Лучше бы этот прохвост улыбался или скалился мне в лицо, чем вот так, бесчувственно говорить о Колине.»
— …Держать границу от браттов… нужен молодой… Я готовил себе смену.
«Зачем я это говорю? Кому? Для чего?» — сдержался не выдать эмоции маркграф.
Разговор разбередил недавнюю, незажившую рану невосполнимой потери. Вытерпеть боль — не признавать очевидное. Что он и делал.
— Разумно и предусмотрительно. И пока ваш сын отсутствует, вы ПРОДОЛЖИТЕ исполнять возложенные обязанности. Имеющиеся соображения вольны изложить на бумаге, — пояснил Гайд, — и подать на рассмотрение. Пфальц примет решение в кратчайший срок. Но думаю, вы не настолько самоуверенны, указывать сюзерену, где лучше использовать таланты подданных?
— Нет.
— Отлично. Каждому должно служить, согласно велению и с наибольшим рвением. Возникнут вопросы, обращайтесь к указу. В нем все разжевано. Еще что-то, с удовольствием помогу или поспособствую помощи.
Поллак вспомнил площадь. Частые ряды виселиц.
— Скольких отправите?
— Компанию вашему сыну составит баронесса Янамари аф Аранко.
«Бедная девочка», — пожалел Поллак названную. Барон Аранко висел во втором ряду от Дозорной Башни, на Конюшенном рынке.
Капралишка замковой стражи, без стука ввалился в домишко священника и, набычившись, прошевелил усами.
— Кличуть, ваша святость. Идемтя.
Ни должного уважения, ни обычной робости, ни заискивающей заинтересованности. Святые братья ближе к богу остальных смертных. Молить за грешные души и пропащие головы.
«Из-за кухарки,» — предположил Эйгер истоки неподобающего к нему отношения.
Мосластая курва не вылезала из его кровати все истекшие ночи. Особенно её возбуждал незрячий глаз. Вылизывая, впадала в полное неистовство. Захлебывающиеся вопли мокрощелой давалки сравнимы разве что с воплями слуги, уличенного в краже. Бездельнику влили в пригоршни расплавленного свинца. Результат слышали за пять верст.
Провели коротким путем, не через приемную палату и длинный жилой этаж, а по лестницам бокового хода и темными короткими коридорами, в которых грязь, рухлядь, мышиный помет и безмолвные приведения слуг.
«Уж не обратно ли в кутузку?» — усмехался Эйгер своим страхам. Страхам ли? После монастырской ямы — волнениям.
Привычно плохое освещение. В настенном рожке коптит факел. Не часто расставлены шандалы. Достаточно прохладно. В зев камина сложены поленья, но не зажжены. Скоро вовсю загуляет весна и обитатели замка в ожидании прихода настоящего тепла. Сквозняк метет по полу сор перепрелой соломы, дергает не снятую паутину и двигает тени.
«Сюда меня не пускали,» — оглядывал тринитарий место повторной аудиенции.
Сгнившие от сырости и древности подоконники. Оконные рамы не в лучшем состоянии. Межэтажная балка укреплена накладкой. Надолго ли? Угол здания просел и растрескался. Очевидно финансы не сильная стороны Нида аф Поллака. Выжимать деньги из подданных, талант, каким владелец Мюнца не наделен. Впрочем, стоит ли его в том упрекать? В марке живут вольные люди, прельщенные, прежде всего, отсутствием большинства королевских и местных налогов, задобренные неисчислимым множеством послаблений, свобод и привилегий, другим не доступным. Надо же чем-то уравновешивать постоянную и близкую опасность. Еженощную и ежечасную. Братты сразу за границей, мелководной Пшешкой. Беспокойные соседи не дадут забыться ни в праздники, ни в будни.
Властитель Мюнца расположился за пустым столом. Ни бумаги, ни тарелки, ни кружки. Навстречу не поднялся и приветствие опустил. За истекшее время отношения к тринитарию не переменил.
— Я согласен, — коротко заявил Поллак, едва Эйгер миновал середину зала. По замыслу слова служили сигналом остановиться, и внимать с расстояния, но тринитарий знак проигнорировал.
Маркграф не один. Позади него, за спинкой кресла, хоронилась женщина, в строгом котарди без всяких украшений. Голову покрывал вимпл, скрепленный не лентой, а обручем простого серебра. Жена Куцепалого могла усложнить беседу. Эйгер не любил когда в дела мужчин впутывался противоположный пол, но сейчас не он определял, кому присутствовать при разговоре.
«Его поимели в Эсбро,» — верно определил тринитарий причины перемен в Поллаке. Маркграф осунулся и еще больше помрачнел. — «Гордым и честным хорошо красоваться на поле сечи, когда все и вся на виду. В закулисной борьбе такое неуместно. Бит будешь.»
— Почту за честь оказаться полезным, — обошелся Эйгер без признательного поклона. Не очень кланялся и расшаркивался при прошлой встрече, в нынешнюю зачем?
— Есть ли в том хоть крупица чести, — прохрипел Поллак, выдавливая из себя всякое слово. Безвыходность сложившегося положения принуждала к сговорчивости. Иначе, в незавидном будущем, и сам и его семейство, окажутся за воротами замка, ставшего им домом. И другого не предложат. Созданное трудами и кровью на глазах рассыпалось прахом.
«Великая жертва души!» — еле справился со злорадством Эйгер. — «Противно соглашаться? Этакий чистоплюй. Уж извини, в яме ты не выжил бы, марк. Жрать собственное дерьмо… нужен характер покрепче.»
Не меньше Поллака, а, пожалуй, и больше, тринитария занимала женщина. Свет от свечей обособлял её лицо в сером полумраке. Круги под глазами говорили о бессонных ночах. Ввалившиеся щеки о забывчивости регулярно питаться. Лишь глаза. Глаза смотрели затаенно и испытывающее. В них крик, мольба, надежда.
Имя женщины он узнал от той же кухарки. Лилиан. Лилиан аф Поллак, урожденная Бьяр.
«До сей поры не верит в гибель сына?» — изумился Эйгер непреклонной материнской воле. — «И не поверит. Отыщется тело, нет ли, не поверит.»
— Это ответственный шаг, — выказал тринитарий понимание, но не сочувствие. Поскреби он по сусекам души, не наскребет и пылинки. — На вашем попечении близкие.
— Только поэтому я и согласился, — с облегчением выпалил Поллак, словно нашел пусть не оправдание, но некие смягчающие его проступок обстоятельства.
Пауза под треск факела и пляску теней. Каждый по-своему заполнил её. Эйгер изучал чету Поллаков. Нид кривил рот. Лилиан пряталась за мужем.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: