Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

– Да. Приехала, чтобы поработать здесь над своей рукописью. Опять же, тебе-то что за дело? И что у тебя за акцент, не пойму никак?

– Венгерский, – отозвался Парис. Прожив в Будапеште достаточно веков, он имел все основания причислять себя к гражданам страны. – Так, значит, ты писательница? – быстро вернул он разговор к ее персоне.

– Да. Ну, надеюсь ею стать. Погоди-ка, это не совсем так. Я и есть писательница, но мои книги еще не издавались. – Перебирая свои листки, она покусывала нижнюю полную губу. – Прости мою болтливость. Вот такая у меня привычка. Просто вели мне заткнуться, когда устанешь от меня.

– Я бы хотел услышать больше. – На него нахлынула волна облегчения, пьянящая, как смешанное с амброзией вино. Наконец-то женщина, которая не сбежала от него, как от зачумленного!

Снова краснея, она заправила за ухо прядь волос.

Наблюдая за ней, Парис почувствовал пульсацию своего члена. Руки у этой женщины восхитительны, возможно, это самая чувственная часть тела, какую он когда-либо видел. Мягкие, изящные, с ногтями, покрытыми французским маникюром. Толстая серебряная цепочка охватывает изящное запястье. Ее пальцы украшают три кольца. Два простых, тоже из серебра, а третье – с большим переливчатым опалом.

Она замужем?

Мысль Парису не понравилась, но он не позволил поколебать свою решимость. Вообразив, как ее руки ласкают его тело, он едва не кончил.

Он должен заполучить ее.

«Она может оказаться наживкой», – промелькнула в голове ставшая привычной мысль, потому что Парис постоянно об этом переживал. Он внимательнее присмотрелся к женщине. Лицо в веснушках, губы из-за своей величины кажутся почти безобразными. Вряд ли она наживка, решил он. Наживки обычно ослепительны. Как Эшлин. Как Анья. Эта таковой не является. Она совсем не красавица. Но бдительности терять не стоит.

«Нужно поиметь ее. Сейчас!» – зарычал демон.

Скоро… скоро…

– Ты просто стараешься быть вежливым со мной, – сказала она, нарушая повисшую между ними тишину.

Поднялась, запихивая рукопись под мышку. Она оказалась очень стройной, почти плоскогрудой.

Парис тоже встал, упиваясь тем, какой маленькой она была в сравнении с ним.

– Черт, нет же! Я вежлив, но не обманываю. Я в самом деле хочу все про тебя узнать.

– Правда? – с надеждой спросила она.

– Клянусь.

Ее темно-синее мешковатое одеяние совсем не подчеркивало фигуру. Парису стало интересно, надето ли на ней эротичное белье. Ему бы хотелось видеть ее в изумрудно-зеленом кружеве.

– Не хочешь… э-э-э… кофе выпить или еще чего? – поинтересовалась она.

– Хочу. – «Боги, да!»

Губы ее изогнулись в медленной усмешке.

– Где?

Ее ослепительная улыбка пронзила его до глубины души и, казалось, ударила под дых.

– Веди, а я последую за тобой. – Он уже был тверд, но теперь еще и воодушевлен. Он очарует и обольстит ее, а потом подарит лучший оргазм в ее жизни. После чего их пути разойдутся.

Ей будет о чем вспомнить, а к нему вернется сила. По крайней мере, до конца дня. Равноценный обмен.

– Идем же, – сказал он. – Поищем что-нибудь.

«Скоро».

Они зашагали по тротуару бок о бок. Его влечение к ней все возрастало. От нее пахло мылом и – он потянул носом – полевыми цветами. Интересно, какие ее самые заветные фантазии?

– Здесь за углом есть кафе, – сказала она.

– Отлично. – Его охватила дрожь. От слабости или желания? Он не знал, и ему было все равно. «Отвлекись». – О чем ты пишешь?

– Ox! – Она взмахнула рукой. – На самом деле тебе незачем знать, а я смущаюсь рассказывать.

– Значит, о любви?

Ее глаза распахнулись, и она уставилась на него:

– Откуда ты узнал?

– Догадался.

Будучи не в состоянии сблизиться ни с одной женщиной, Парис тем не менее отлично разбирался в их психологии. Большинство любит романтику, но прячет свои любовные романы, словно нечто постыдное. Чего они знать не могли, так это того, что он их тоже читает, и ему вообще-то нравится. Даже хочется этого «и жили они долго и счастливо» для себя.

А пока невозможное не станет возможным – например, титаны вырядятся в балетные пачки и примутся танцевать, размахивая волшебными палочками и распевая о любви, – его уделом останется только секс.

Наконец они завернули за угол, и в поле зрения показалось уличное кафе. Вдоль большого стеклянного окна тянулись круглые столики в окружении стульев с высокими спинками. Один стол пустовал, и они мигом его заняли.

– Как давно ты в Греции? – поинтересовалась женщина, кладя бумаги и сумочку себе на колени.

– Немногим больше недели, и все это время я посвящал работе.

– Ох, это ужасно. У тебя даже не было возможности осмотреть достопримечательности, не так ли? – Она поставила локти на стол и с интересом поглядела на Париса. – Ты здесь один или с компанией?

Игнорируя ее вопрос, он сказал:

– Прямо сейчас я смотрю на лучшую достопримечательность.

«Да ладно, парень. Что за ерунду ты мелешь? А дальше предложишь ей воспроизвести любовные сцены из ее романа? Сбавь обороты!»

Она снова покраснела. На ее веснушчатом лице румянец смотрится очень мило. В ответ его член запульсировал.

Пришла официантка и приняла заказ. Парис удивился, когда его новая знакомая – как там она сказала ее зовут? – попросила простой черный кофе. Он бы сделал ставку на нечто более сладкое. Себе он заказал двойной эспрессо.

Когда через несколько минут принесли напитки, Парис снова сосредоточил внимание на Веснушке. Понял, что с каждой секундой она видится ему все более привлекательной. Под веснушками ее кожа казалась кремовым оттенком жемчуга, а глаза скорее зелеными, чем карими.

– Спасибо за угощение, – сказала она, сделав глоток. Протянула свободную руку, чтобы погладить его пальцы.

В момент соприкосновения по его руке побежали крупные мурашки – неожиданно и восхитительно.

Она ахнула, а Парис едва подавил стон.

– Мне и самому приятно тебя угостить, – ответил он, чувствуя, как нарастает возбуждение. Еще слишком рано для следующего шага, но вдруг она сбежит?

– Ты так и не ответил. Что ты делаешь в Греции? – Она убрала руку, но смотрела на его ладонь так, будто заметила что-то необычное.

– Просто путешествую, – солгал Парис. Подожди-ка. Он же говорил что-то насчет работы. – По работе. Я… модель. – К этой лжи он прибегал снова и снова.

– Ух ты! – воскликнула она, явно растерявшись. Потом нахмурилась и еще раз коснулась его руки.

И опять он покрылся гусиной кожей. Похоже, и она тоже. Она снова ахнула и перевернула руку ладонью вверх, изучая ее. Возможно, сейчас самое время наконец-то сделать следующий шаг.

– Мне приятно твое касание, – сказал он.

Нервно поерзав, она отвела взгляд:

– Спасибо.