Джена Шоуолтер - Темная ночь

– Почему ты еще здесь? Отправляйся за сумкой! – велел Мэддокс.

– У меня на это уйдет слишком много времени, – ответил Рейес, стараясь не встречаться взглядом с Даникой. – Аэрон доставит девушку в город. Он говорит, что сейчас в полном порядке и у него нет желания навредить ей.

– О нет! Нет, нет, нет! Я не покину замок без семьи! – завопила Даника.

Не обращая на нее внимания, Аэрон снял футболку:

– Я в вашем распоряжении.

Он был смуглый, мускулистый и весь в татуировках, которых было так много, что они сливались воедино. Мэддокс узнал две из них – черную бабочку, парившую по волнам ребер друга, и мерзкого демона, который простер крылья на всю ширину его шеи. Глядя на Аэрона, каждый понимал, что с таким парнем хорошо водить дружбу, но упаси бог с ним поссориться.

– Прекрати! Не надо раздеваться! – сурово тряхнула головой Даника. – Надень футболку! Сейчас же!

Аэрон с мрачной решимостью шагнул к ней. Безумными глазами Даника посмотрела на Рейеса.

– Не дай ему изнасиловать меня! Пожалуйста, Рейес, пожалуйста!

– Он и не собирается, – ответил Рейес, стиснув зубы. – Даю слово.

Мэддокс заметил, что с другом что-то не так. Его черные глаза отливали ярко-красным. Судя по всему, Боль был на взводе. «Неужели из-за Даники?» – удивился Мэддокс.

Девушку не успокоили слова Рейеса, а Аэрон все продолжал приближаться. Даника, издавая какие-то странные хрипы и отрывисто, тяжело дыша, металась по комнате в таком отчаянии, что у Рейеса тоже участилось дыхание. Мэддоксу казалось, будто еще мгновение, и Боль бросится на Ярость в попытке разодрать его на куски.

– Остановитесь! – взмолилась Эшлин.

Наконец Аэрон зажал перепуганную насмерть девушку в углу. Она выставила вперед руки и ногу, чтобы он не мог подойти вплотную, и отчаянно кричала:

– Не тронь меня! Не смей меня трогать!

– Я не сделаю тебе больно, – спокойно произнес Аэрон.

Она пнула его в пах. Он шумно выдохнул ртом воздух, слегка согнулся, но тут же снова выпрямился.

– Пошел ты! – прошипела Даника, точно дикая кошка. – Я не поддамся, если ты станешь насиловать меня! Я лучше умру!

– Никаких изнасилований. Но если понадобится, я вырублю тебя, и поверь мне: тебе это совсем не понравится.

Угроза разъярила девушку. Она усилила сопротивление: пригнувшись, впечаталась головой ему в живот, снова ударила в пах. У Аэрона лопнуло терпение, и он занес кулак.

Эшлин напряглась и простонала:

– Остановитесь! Мне не нужны таблетки! Не нужны!

– Не делай ей больно, – прорычал Рейес.

Аэрон не ударил. Пока. Пробежав языком по зубам, он сказал:

– Она сама это выбрала.

Мэддокс опасался, что если Аэрон ударит девушку на глазах Эшлин, то она снова захочет уйти, опять попросит, чтобы он отвел ее домой.

– Успокойся, – сказал он Данике. – Он только доставит тебя в город.

– Вранье! – заявила девушка и, шипя, пнула Аэрона в живот.

На лице воина возникло выражение отвращения, и он крепче сжал кулак, который до сих пор висел в воздухе.

– Я тебя предупреждал, – сказал он.

– Остановись! – хрипло закричала Эшлин.

Мэддокс открыл рот, чтобы вмешаться, но в этом не оказалось нужды. У Даники был защитник лучше. Никто и глазом моргнуть не успел, как Рейес оказался возле Аэрона и схватил его за запястье. Их разъяренные взгляды схлестнулись.

– Не бить, – произнес Рейес, и Мэддокс никогда не слышал от него более угрожающего тона.

Несколько мгновений в глазах Аэрона полыхала борьба, но наконец он неохотно опустил руку. «Неужели он солгал? – спрашивал себя Мэддокс, – и приказ богов уже пустил корни в его сознании?

Неужели он подавляет в себе желание убить Данику?»

– Утихомирь девку, иначе я ее вырублю, – пригрозил Аэрон.

Не шевелясь, Рейес перевел взгляд на Данику. Из ее полных ужаса глаз катились слезы.

– Не дай ему сделать это, – прошептала она с надрывом. – Я помогла тебе, сделала то, что ты хотел. Не дай ему сделать это, – повторила она.

Рейес так быстро встал на защиту девушки, что Мэддокс почти не сомневался: на него подействует и ее мольба. Но он ошибся.

– Перестань драться, – холодно велел Рейес. – Нам нужно это лекарство, и только он может доставить тебя в город, чтобы ты его забрала. Ты даже ногтем его не поцарапаешь, так как злить его – роскошь, которую ты не можешь себе позволить. Ты поняла?

Даника выглядела как человек, которого жестоко предали.

– Почему он не может пойти в город один? – поинтересовалась она. – Почему не может купить таблетки в ближайшей аптеке?

– Мэддокс, – прошептала Эшлин, – мне лучше. Клянусь. Мне не…

Он мягко стиснул ее плечи, но не ответил. Не стоит обострять ситуацию, решил он, пусть это трио само разбирается. Кроме того, он прекрасно понимал, что Эшлин солгала. В ее глазах по-прежнему плескалась боль.

– Аэрон доставит тебя в город, – продолжал Рейес. – Он не станет тебя насиловать. Клянусь тебе. – У него дернулась мышца под левым глазом. – Он не знает, что покупать, поэтому ты должна отправиться с ним.

В полном молчании дрожащая Даника некоторое время всматривалась в лицо Рейеса сквозь влажную завесу ресниц. «Гадает, правду ли он сказал? – думал Мэддокс. – Или ждет утешения?» Наконец она чуть заметно кивнула. Выпрямившись на нетвердых ногах, девушка шагнула к Аэрону.

Не сказав ни слова, Аэрон схватил ее за запястье и пошел к единственному в комнате окну, которое вело на широкую террасу. Даника не сопротивлялась, даже когда свободной рукой он рванул раму, поддавшуюся без всяких усилий, хотя Мэддокс утром так долго и старательно запечатывал ее клеем. В комнату тут же ворвался холодный воздух, порыв ветра принес ворох снежинок. Аэрон отпустил запястье девушки и, обхватив ее за талию, поднял на подоконник.

– Останови его, – выдохнула Эшлин, глядя, как Даника, горько, слегка истерично посмеиваясь, прыгает на террасу.

– Что ты собираешься делать? – резко спросила блондинка. – Сбросить меня вниз? Вы все лжецы! Надеюсь, все вы до единого сгниете в аду!

– Мы уже там, – бесцветным голосом отозвался Рейес.

Выбравшись на террасу, Аэрон схватил Данику за плечи и повернул ее к себе лицом:

– Прижмись ко мне.

Еще один горький смешок.

– Зачем?

– Чтобы остаться в живых, – ответил он, и девушки увидели, как у него за спиной вдруг простерлись огромные крылья, до того покоившиеся в невидимых глазу пазухах под кожей. Крылья были длинными и черными и казались мягкими, как паутина, но на концах были заострены, точно ножи.

Эшлин шумно втянула ртом воздух.

– Мне лучше. Клянусь. Мне лучше, – бормотала она.

Мэддокс положил ладони на ее щеки и попытался ее успокоить:

– Тихо. Все будет хорошо.

Глаза Даники сделались неестественно огромными, казалось, они вот-вот выскочат из орбит.