Джена Шоуолтер - Темная ночь

– Но…

– Нет. – Мэддокс решил, что не позволит Эшлин пытаться договориться с богами в поисках способа его спасения. Он знал, что его невозможно спасти. «Я не стою того, чтобы даже пытаться, – подумал он. – Я больше чудовище, чем человек, хотя иногда и пытаюсь убедить себя в обратном». – Эту тему тоже лучше закрыть.

Эшлин провела пальцем по груди Мэддокса, согревая его кожу своим теплым дыханием.

– О чем тогда мы можем поговорить? – спросила она.

Мужчина взялся за ее ягодицы и слегка сдавил.

– Ты еще слышала голоса, пока была здесь?

– К несчастью, – ответила девушка и почти неосознанно изогнулась, чтобы оказаться еще ближе к Мэддоксу. – Я слышала каждое слово, произнесенное этими четырьмя женщинами. Которых, кстати, нужно немедленно отпустить.

– Они останутся, – отрезал Мэддокс.

– Почему?

– Не могу сказать тебе этого.

– По крайней мере, скажи, что вы собираетесь с ними делать. Они милые, невинные. И очень напуганы, – произнесла она.

– Я знаю, красавица. Знаю…

– Значит, вы не хотите причинить им вред? – настаивала она.

– Я – нет. Эшлин приложила ладонь к его груди, туда, где у него билось сердце.

– Значит, кто-то другой хочет? Кровь Мэддокса закипела от возбуждения и опалила его сосуды.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло, – пообещал он. – Договорились?

Эшлин прикоснулась губами к его шее и лизнула то место, где бился его пульс.

– Хорошо, но и я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не случилось, – заявила она.

Мэддокс ненавидел отказывать ей в чем-либо, поэтому взял ее за подбородок, заставляя ее посмотреть себе в глаза, и дал ей то, что мог.

– Мне жаль, что тебе приходится слушать эти разговоры. Я больше никогда не помещу тебя в комнату, где раньше были люди.

– На этот раз все было не так уж плохо, – ответила Эшлин, нежно обвивая пальцами его запястья. – И я ничего не слышу, когда ты рядом, независимо от того, кто говорит.

– Интересно почему? Нет, я не жалуюсь. Я рад. Просто мне любопытно.

– Может, голоса боятся тебя, – предположила девушка.

Мэддокс улыбнулся.

– А мне очень интересно, почему я не слышу разговоров твоих друзей, – заметила Эшлин. – Раньше я всегда слышала других сверхъестественных существ.

– Может, мы существуем на более высоком уровне бытия, – предположил Мэддокс.

Девушка улыбнулась.

– Все же нам нужно позаботиться о том, чтобы ты всегда была рядом со мной, – сказал он, подумав, что это доставит ему огромное удовольствие. – Тогда голоса больше никогда тебя не потревожат.

«А что будет после того, как ты умрешь? – мысленно спросил себя он. – Тогда за ней некому будет присматривать, некому будет защищать ее».

Ощутив охвативший его гнев, Эшлин нахмурилась и спросила:

– Что-то не так?

– Все в порядке, – ответил Мэддокс. Сейчас он не хотел думать о предстоящей смерти. Эшлин была рядом с ним, и он собирался насладиться тем небольшим количеством времени, которое они могут провести вместе. – Давай больше не будем говорить о женщинах и проклятиях?

– Ну вот, ты лишил нас всех точек соприкосновения. – Девушка посмотрела на губы Мэддокса и вздохнула. – По заданию института я объездила весь мир, но и мечтать не могла, что встречу кого-то вроде тебя.

– Сильного? Эшлин усмехнулась и произнесла:

– Да.

– Красивого?

– Несомненно.

– Остроумного и прекрасно владеющего мечом?

– Точно, – ответила она, снова усмехнувшись. – Но я имела в виду мужчину… друга… парня… Я даже не знаю, как назвать тебя!

Мэддокс наслаждался ее весельем и искренними словами.

– Просто называй меня своим. Вот кем я хочу быть.

Черты лица Эшлин смягчились.

– Расскажи мне о себе, – попросила она. Провела ладонями по его рукам и обвила его шею, будто опасаясь отпустить его хотя бы на мгновение.

Мэддокс тоже этого боялся. Он отчаянно хотел ее и поклялся, что получит желаемое после того, как они примут душ и он смоет все следы крови и смерти.

– Что-нибудь, о чем ты больше никому не рассказывал.

Мэддокс мог сказать ей, что классическая музыка нравится ему больше, чем тяжелый рок, который предпочитают его друзья, но в этом не было ничего глубоко личного, а Эшлин, очевидно, хотела услышать именно это. И он понял, что хочет поделиться с ней самым сокровенным. Чувство умиротворения, которое он испытывал, стало более сильным, причем только потому, что рядом с ним была Эшлин, потому, что она плакала из-за него и беспокоилась о нем, потому, что не осуждала его за грехи прошлого, потому, что хотела больше узнать о его жизни, и потому, что только он мог облегчить ее муки. Потому что, глядя на него, она не видела Насилие. Эшлин видела просто мужчину. Своего мужчину.

Эта мысль была опьяняющей, шокирующей, достаточной для того, чтобы навеки заручиться его преданностью.

– За все эти годы я несколько раз хотел стать человеком, – наконец ответил Мэддокс. Завести жену и… – он сглотнул, – детей.

Он никогда не признавался в этом друзьям, ибо знал, что они будут смеяться. Ему самому следовало высмеять эту нелепую мысль. «Насилие? – не раз мысленно удивлялся он. – Рядом с детьми?»

Но Эшлин не засмеялась и не стала распекать его.

– Какая прекрасная мечта, – произнесла она, и в ее голосе послышалась тоска. – Ты стал бы отличным отцом. Сильным и всегда готовым защищать своих детей.

Мэддокс был шокирован этими словами, хотя и знал, что у него никогда не будет возможности доказать их правдивость. Он стал обводить пальцем каждый ее позвонок.

– Теперь ты раскрой мне один из своих секретов, – попросил он.

Вздрогнув, девушка провела пальцем по остроконечной верхушке его соска. Его член тут же отреагировал на этот жест, а кровь закипела. Теперь вокруг Мэддокса царила не просто жара, а настоящая преисподняя. Но он сдержался и не стал целовать Эшлин или ложиться на нее. Какую бы боль возбуждение ни причиняло его телу, он был уверен, что сейчас самое время именно для разговоров.

– Я научилась читать только в прошлом году, – со стыдом призналась девушка. – Раньше мне приходилось диктовать все свои отчеты устно, и все знали причину этого. Я не могу удерживать внимание в течение времени, достаточного для того, чтобы прочитать и понять написанные слова. Голоса всегда отвлекали меня. В детстве мой шеф читал мне истории, сказки, в которых было так много магии, и мне почти удавалось на время избавиться от голосов. Именно тогда я стала упорно учиться самостоятельно. Но это заняло очень много времени.

Мэддоксу было совершенно не важно, умеет ли Эшлин читать. Но для нее это имело значение, и он попытался успокоить ее:

– То, что ты вообще научилась читать, само по себе заслуживает похвалы.