Елена Ляпота - Светлый оттенок тьмы

Орест выбрался на берег, пылая от ярости, и долго сидел, раздумывая, как быть дальше. Прогнать к дьяволу девиц, а жену приковать к кровати? Но какой в том интерес, если она по-прежнему будет холодна. Девицы сами тянулись к нему за лаской. Ему оставалось лишь брать, а насиловать он не привык. Чем же он ей не угодил?

— Что пригорюнился, красавец?

Орест вздрогнул от неожиданности и увидел перед собой девичью голову. Она торчала из воды и улыбалась. Довольно хорошенькая, синеглазая, усыпанная бородавками, которые, однако, её не портили.

— Ты кто?

— Вообще-то я здесь живу. А ты забрался в моё озеро.

— Ну, извини. Я думал, что оно моё.

— С чего думал?

— Я хозяин этих земель.

— Новый муж? — плечи девицы затряслись от хохота.

— Что смешного? — обиделся Орест и, схватив её за волосы, рывком вытащил из воды.

Это оказалась русалка — с огромным рыбьим хвостом, молотящим в воздухе и разбрызгивающим повсюду мокрую слизь. Груди её были обвисшими, отчего Орест скривился и бросил её обратно в воду.

— Грубиян, — всхлипнула она.

— Сама напросилась. Скажи лучше, как тебя зовут?

— Меланья.

— И отчего, Меланья, ты такая наглая?

— Я наглая? Это ты пришёл и забрал из моей воды всю силу!

— Что-то да осталось, — заметил Орест, — раз ты тут так скачешь.

— Дай мне немного, — вдруг попросила русалка.

— Чего?

— Своей крови.

— А по губам не хочешь?

— Я есть хочу.

Орест подивился такой дерзости. Похоже, девица и вправду ни капельки его не боялась. Может, она не знала, что он владыка? И слышала ли она вообще про владык? Орест хотел было уйти, да передумал. Неожиданно для себя он укусил руку до крови и протянул русалке.

— Пей, но будешь наглеть, я…

Меланья бросилась на его кровь, как голодный зверь, вылизывая до последней капельки. Когда на коже уже совсем ничего не осталось, она откинулась на спину и поплыла, махая хвостом. На лице играла довольная улыбка.

— Ну как?

— Сладко. У тебя вкусная молодая кровь.

— Чудная! Что ж ты за существо такое?

— А то не видишь — русалка!

— В Межгорье русалки не пьют живую кровь.

— В Межгорье, может, и не пьют. А у нас здесь всё наперекосяк. Упырей немеряно, и каждый где-то наследил. Вот и я такая. Но мне немного надо. Я б и не просила, если б ты не потянул силу из озера.

— Скажи-ка, а что смешного в том, что я новый муж?

— Видишь мою ладонь? Раньше пальцев хватало, чтобы пересчитать всех мужей. С тобой ладони не хватит. Вот и смеюсь.

— Врёшь, — сверкнул глазами Орест, — не может такого быть!

Меланья снова расхохоталась, но благоразумно отплыла подальше.

— Ах ты, мерзкая тварь!

— Я мерзкая? — взвилась русалка, — это твоя жена мерзкая. Злая коварная упырка.

— Как упырка?

— Вот так! А то ты не понял! Значит, дурак!

— Чего не понял? Ах ты дрянь такая. Сейчас я тебя выловлю и выпотрошу, как окуня.

— Лови! — усмехнулась русалка и нырнула под воду.

Орест метнулся за ней и едва успел схватить за хвост, зацепившись когтями, когда Меланья пыталась скрыться в норе. Русалка брыкалась и молотила его крохотными кулачками. Но Орест прижал её так, что кости хрустнули, и она притихла.

Он вытащил русалку на берег и бросил на траву.

— Теперь говори мне всё, чего я не понял. А я подумаю, влезешь ли ты в желудок моему ядокрылу.

— Кому?

— Ему.

Орест указал на ивовые заросли, из которых торчала шея Канема. Русалка заметно побледнела, впервые увидев диковинного зверя.

— Когда ты свалился в озеро, весь в укусах, я сразу поняла, что тобою полакомилась упырка.

— Так это были укусы?

— А что ж ещё? Ты помнишь хоть что-нибудь?

— А что я должен помнить? — холодея, спросил Орест.

— Если совсем ничего, стало быть, она тебя заморочила. Упыри так делают — наводят морок и выпивают кровь.

— Я тебе не верю, — прошептал Орест.

— Не верю, — кривлялась Меланья, — а ещё она дивница-полукровка. Много нечистого в ней намешано. Когда дивницам нужна сила, они её берут отовсюду. Сейчас они исчезли по всему лесу. Стало быть, набрались откуда-то силы.

— А как выглядят дивницы? — спросил Орест.

— Вот уж не знаю. Настоящие лица их трудно разглядеть. А образ принимают, какой хотят. Обычно светловолосые — такие больше нравятся. Ходят стайками. Завлекают путника ласками, высасывают до изнеможения и исчезают.

— Насмерть? Высасывают насмерть?

— Нет, — улыбнулась русалка, — насмерть никогда. Но упырка может. Это ей ведомо. Она не одного мужа так извела…

Орест застыл, не зная, что и сказать. В голове роились недобрые мысли, а волосы вставали дыбом от ужаса. Он действительно ничего не помнил. Как будто память стёрло. Он опустил взгляд на свои руки. Путь они обрели силу, однако невероятно худы. Как будто он голодал не одну неделю. Возможно, так оно и было.

И не было никакого похотливого безумия. Не было ласк и страстных ночей. Были мерзкие твари, высосавшие его почти до смерти. И первой из них была она — его собственная жена!

Орест повернулся к Меланье, чтобы ещё расспросить о своей жене-упырке, но русалка, незаметно перекатившись к берегу, прыгнула в воду. Догонять её он не стал. Она и так рассказала предостаточно. Хватит, чтобы мучиться кошмарами не одну ночь.

— Кьяра, — закричал Орест что было мочи, — где же ты, ненаглядная моя?

Голос его сочился яростью. Хорошо бы она спряталась, пока он не остыл. Иначе паскуднице несдобровать.

Однако жены нигде не было. Зато светловолосые девки шныряли по всему замку. Худые, чахлые, дрожащие от усталости. От былой красы остались одни глаза.

— Пошли вон отсюда, — рявкнул на них Орест, — и чтобы больше я вас тут не видел.

Девки переглянулись, не особо-то испугавшись, но все ж собрались и послушно побрели прочь.

И тут она объявилась: встала на пороге, вся такая трепетная и обманчиво-невинная, так что у Ореста аж заныло в боку. Дивницы тотчас же подскочили к ней и что-то зашептали на ухо. Кьяра покачала головой, и лица их посветлели.

— Сёстры никуда не уйдут, Орест, — сказала она, — их дом здесь.

— Нет уж! — вспыхнул он, — эти твари не будут ночевать со мной под одной крышей.

— Знаешь, дорогой мой, это не тебе решать!

Губы её скривились в зловещем оскале, а глаза стали яркими, будто внутри запылал огонёк. И вот сейчас Орест начал подозревать, что она действительно опасна, как говорят. Хищница. Никого не боится. Его-то уж точно. Но ведь и он не слабак какой-нибудь. Он не позволит собой помыкать.

— Это и мой замок, Кьяра. А тебе следует помнить, что ты теперь мужняя жена!

— Я и не забывала, — хмыкнула она. Лицо её внезапно стало загадочным. Кьяра подошла поближе и протянула ладони к его плечам. Орест схватил её за запястья и больно сжал.