Елена Ляпота - Светлый оттенок тьмы

Орест улыбнулся и помчался по лестнице. Теперь он хозяин и может выбрать себе лучшие покои. И непременно с большими окнами.

Долго выбирать не пришлось. В первых же покоях его очаровала огромная на полкомнаты кровать с мягчайшей периной и шёлковый балдахином, развивавшимся от ветра. Орест затворил ставни и позвал жену. Теперь уж ей ни за что не отвертеться от его объятий. Изнывая от нетерпения, он стащил кафтан и бросил на пол. Сейчас он узнает — какова она. Лёд или пламя. Конечно, пламя. Такая красотка просто не имеет права быть другой.

— Кьяра! — снова крикнул Орест, — куда запропастилась?

И неожиданно она вошла. Нет, даже не вошла — вплыла, окутанная облаком шёлковых юбок, мерцающих серебром. Глаза её сверкали, а губы сложились в прекраснейшую из улыбок, какие ему доводилось видеть.

— У меня для тебя есть подарок, — загадочно сказала жена.

Кьяра слегка посторонилась, и в комнату впорхнули девицы. Стройные, светловолосые, с лучистыми глазами. Они окружили Ореста и стали поглаживать обнажённые предплечья, спину. Одна осмелела и положила ладонь ему на пояс.

Орест сглотнул. В голове пронеслось сотни похотливых видений, одно другого заманчивей. И всё с этими девицами. Сколько их? Одна, две… целых шесть светловолосых красавиц. Они кружились вокруг него, легонько касаясь кончиками пальцев, а он, как безумный, провожал их взглядом. Девицы улыбались, а по телу пробегала сладостная истома. Как вдруг он очнулся и посмотрел на жену.

Кьяра стояла спокойная, как ни в чём ни бывало, и продолжала улыбаться.

— Кто это? — осипшим от волнения голосом спросил Орест.

— Мои подружки. Они живут в замке вместе со мной. Мы всё делим между собой. Кров, пищу, утехи… Надеюсь, они тебе нравятся?

Глаза Ореста полыхнули. Нравятся ли? Глупый вопрос. Он уже едва не сходил с ума от страсти. Но это было как-то… неправильно? Разве так должно быть?

— Ты уверена, Кьяра?

— Ох, Орест, — усмехнулась жена, — как же ты, мальчик мой, ещё молод! От жизни следует брать всё, что дают. Пока ты горяч и полон страсти.

— Ещё сегодня утром ты не казалась такой, — заметил Орест. И хотел добавить «распутной», но промолчал. Ещё ненароком обидит. Всё ж такая жена лучше, чем «бревно».

Девицы повисли на нём, уже ни капли не стесняясь, шарили ладошками по всему телу, развязали пояс и смеялись, передавая его друг дружке. Но Орест продолжал смотреть на жену. Кьяра не отводила глаз, в глубине которых то и дело вспыхивали искорки.

— А ты почему там стоишь? — спросил он, — я хочу тебя первую. А они пусть пока погуляют.

— Что тебя смущает, муж мой? — голос был похож на елей. Слишком сладкий и приторный, аж в горле зачесалось.

Как-то всё слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— А прежним своим мужьям ты этих девиц предлагала? — подозрительно спросил он.

— Предлагала. И все были довольны. Но если тебя это заботит, я приведу других.

— Не нужно, — Орест поймал девичьи руки и оттолкнул прочь, — а сколько у тебя было мужей?

— Это совсем неважно, — изумительные ресницы жены задрожали, а синева, казалось, заполнила всё глазное яблоко, не оставив ни единого белого пятнышка.

— Важно, — неуверенно пробормотал Орест, чувствуя, как безудержно тонет в глубокой синеве её очей. Девицы опять тянули к нему руки, срывали остатки одежды, и гладили, гладили всюду, так что кожа стала пылать.

Всё закружилось перед глазами, будто в сладком дурмане, мысли путались, но думать больше ни о чём не хотелось. Это было чудесное наваждение, страстный омут, и Орест нырнул в него с головой…

Так продолжалось неделю или две. Орест уже и не помнил. Дни и ночи стали похожими друг на друга, как сказка, пересказываемая без конца. В голове по-прежнему был туман, из которого почему-то совершенно не хотелось возвращаться.

Однажды утром он всё-таки пришёл в себя и с трудом разлепил веки, жмурясь от яркого полуденного солнца. Тело сковала усталость. Да что там! Он был слаб, как беспомощное дитя. Орест сполз с кровати, кое-как натянул штаны, и, шатаясь, побрёл вон из комнаты.

Несмотря на распахнутые окна в замке было душно. Воздух казался горячим, и княжич поспешил во двор. Но это оказалось не так уже легко. Голова кружилась, шея и плечи горели, будто в них тыкали лучинками. Орест провёл по ним пальцами, нащупав несколько круглых глубоких ран.

— Что за дьявол со мной творится? — прошептал он, не в силах даже говорить в полный голос.

Орест кликнул слуг, однако их не было — будто волною смыло. Ни жены, ни девиц он не нашёл. Один раз ему показалось, будто он видел чьё-то круглое лицо, однако оно тут же исчезло.

Орест огляделся вокруг в поисках конюшни. Однако и тут его ждала неудача. Он совершенно не знал, куда идти. Отчаявшись, Орест прилёг на траве и уставился в небо. Может, если немного поспать, силы вернутся. Потом он подумает, где ж его так мотало…

Знакомый клёкот вырвал его из дремоты. Орест улыбнулся и попытался подняться, но не смог. Он лежал и тихонько посвистывал, надеясь, что верный скакун его услышит. И Канем услышал.

Подлетев к хозяину, ядокрыл опустился на колени, позволив Оресту забраться на спину. Княжич обнял его за шею и тут же впал в беспамятство.

Канем осторожно поднялся в воздух и полетел, стараясь держаться низко над полями. Он был несказанно рад, увидев хозяина. Вот уже несколько дней Орест не появлялся, не кормил, не поил своего ядокрыла. Он и раньше не отличался заботой, но чтоб так надолго забыть о Канеме — такого попросту не бывало.

И конюшие ему здесь не нравились. Они боялись ядокрыла и старались близко не подходить. Кидали ему корм, как собаке. В перьях уже скопилась грязь, а шкуру праздновали блохи. А хозяин всё не появлялся…

Лишь верность, воспитанная с детства, не позволила гордому ядокрылу покинуть Ореста. Но сейчас Канем забыл про все обиды. Жизнь в хозяине едва теплилась, и такого ядокрыл ещё не видел…

Орест очнулся на дне озера, куда его сбросил Канем. Вода потихоньку восстанавливала его силы. Раны на шее и плечах затянулись, а слабость ушла. Он вынырнул, с удивлением обнаружив, что наступил рассвет. Похоже, он пробыл в озере целую ночь, и даже не заметил. Славно же его помотало.

Только вот где?

Память была пуста. Словно он только что прилетел на эти гадкие жёлтые поля, где всё вокруг казалось чужим.

Орест вспомнил девиц, которых привела жена, и его охватила злость.

«Предлагала. И все были довольны…»

Как бы ни так! Что сказала бы мать, приведи отец домой молодых девиц? Наверное, ничего не сказала. Заперлась бы в комнате да повесилась с горя. Но эта была иная…

Кьяре, похоже, на мужа совершенно плевать. Пусть тешится. Молодой, ненасытный… Дурак, одним словом!