Роман Дремичев - Он приходит с дождем... [СИ]

Граф чувствовал слабость. Так долго обходившая его стороной смерть, приблизилась почти на расстояние вытянутой руки, она медленно шла по его следам, злорадно ухмыляясь, ожидая его последнего вздоха. Еще чуть-чуть и все. Но он бежит и пусть позади слышны крики и звон стекла, топот ног и бряцанье металла, он рвется вперед, там где-то спасение.

Но вот сбоку от него из-за фонтана выскочила еще одна тень — человек! Обложили, все — это конец! Страшно, обреченно вскричал граф и распростерся в грязи, прикрыв рукой глаза.

— Нет, Крас, нет, — раздалось вдруг из темноты. — Не делай этого!

И тут неизведанное доселе ему болевое действие пронзило все тело. Волны жара, плавя плоть, разрушали ткани и кости. Граф скорчился на земле, вгрызаясь острыми зубами в грязь. Он замер, растворившись в сумраке ночи, а тело его медленно таяло, плавясь под ледяным дождем. Но вдруг граф ощутил странное прикосновение и почувствовал, что кожа сменяется чем-то другим. Что-то менялось, но он еще не мог понять что. Главное — боль, терзающая его, медленно отступала. А перед глазами плавало в туманной дымке суровое лицо Валлира.

— Проклинаю, — последнее, что еще смогли прошептать синие губы графа, и это было все, что сказал он перед тем как растворился в луже грязи.

А над ним возвышались пятеро мужчин, запыхавшихся, покрытых кровью и грязью, они удрученно смотрели на то место, где еще мгновение назад корчилось тело самого страшного вампира, что видел этот свет, а теперь плавали в луже только остатки обгоревших одежд.

— Ничего не понимаю, это так и должно быть? — тяжело дыша, спросил Ларик, прижимая пораненную руку к боку. — Он умер? Или нет? Пламя не коснулось его.

— Ты плеснул на него водой из святого озера Пайдид? — проговорил Старк — Странный итог. Раньше я видел другое.

— Что-то произошло не так, — тихо проговорил Мендор, пятый участник охоты на вампиров. — Я пытался предупредить тебя Крас, но не успел.

— Что скажешь Валлир? — спросил вожака Старк.

Но тот молчал, стоял и смотрел на то место, где исчез его враг. И что творилось в его душе, не было ведомо никому. Вот воин оглядел своих соратников и улыбаясь сказал:

— Я думаю нам пора оставить это место. Будет день и все решится. Нас уже ждут в Хайрате.

И воины, больше не сказав ни слова, развернулись, вскочили на лошадей и, даже не оглядываясь, скрылись в ночном лесу за струями дождя.

А позади остался древний замок — обитель вампира — умирающий в жадном пламени огня, вырывающегося из окон и уже начавшего лизать черепичную крышу, невзирая на капли дождя. Так погибла Кровавая Твердыня, Обитель Мрака и Черных Тайн.

Он не знал, что же такое происходит с ним. Боль больше не мучила, не терзала, а словно ласкала, легкими волнами накатывая из темноты. Он любил боль, был ее хозяином и властелином, проводником, но никогда не чувствовал на себе ее стальные прикосновения. А тело словно немело. Но тело ли… Он не ощущал его — ни ног, ни рук, да и сама голова была ли у него? Словно опустошенный, разум растворился в темноте и окунулся в расплавленный металл, оставшись в нем на века. Лишь черная эманация его проклятой души, уверенно влекомая неизвестными силами, парила в пустоте. А вокруг бился невидимый водоворот из камней, острых и холодных, мокрых трав и капель воды. Он куда-то уплывал, растворяясь в тверди земной, что-то сжимало его разум, но что — этого он не знал.

И вдруг багровый свет развеял мрак. И страшный удар обрушился на то, что еще было графом, что-то рухнуло с высоты, оглушительно свистя, почти расплющив его, и тьма рассеялась светом молнии, вспыхнувшей где-то на краю видимости. Он увидел темные тучи и капли дождя, сплошным потоком льющие на него сверху. Но он не чувствовал сырости и холода воды. Почти все ощущения тела стерлись, лишь растревоженное сознание работало в том же режиме.

Он приподнял голову, голову ли… — и огляделся. Он лежал в траве, наполовину свалившись в наполненную грязной водой канаву. Он попытался пошевелиться и это ему удалось, тогда он медленно выбрался на берег, царапая пальцами размокшие комья глины, встал на колени и, шатаясь словно пьяный, осмотрелся вокруг. Где же он? Куда попал? Но ответом был лишь оглушительный и резкий раскат грома. И тут случилось страшное, он взглянул на свои руки и отшатнулся. Плоти, пусть и лишенной цвета от нехватки ультрафиолета, которого он был лишен так много лет, не было. Была лишь вода. Мелкие темноватые капельки сливались вместе, не соприкасаясь, образовывали силуэт руки — пальцы, ладонь, кисть. Он осмотрел себя и понял, что все его тело состоит из этих крохотных частиц, соединенных еле различимыми мостиками из розоватеньких ниточек.

И он был жив. Вот что самое главное. Но кто же он теперь, кем стал? И страшный рев обезумевшего монстра разнесся по окрестностям, пугая живых существ.

Упав на колени, он бил кулаком землю, моля своего черного бога о помощи. И неожиданно получил ее. Он был лишен всех чувств, что когда-то имел — не чувствовал ни вкуса, ни запаха, плоть его было лишена осязания. Но нечто родное и забытое вдруг нахлынуло на него. Он долго не мог понять, что же это. И вдруг понял — это была жажда, так много лет терзавшая его, и ее прикосновения были как ласка давно знакомой женщины. Кровь, ему нужна была кровь! Он еще раз вгляделся в свою руку и сообразил, что тонкие нити, словно мостики, соединяющие каждую каплю его нового тела, образуя объемную фигуру, наполнены кровью, уже исчезающей из его плоти. Так вот в чем дело! Он почти умер, но принял новый облик и все же остался тем, кем был многие годы — вампиром. И чтобы жить, ему нужна свежая кровь!

А это он любил. Любил убивать и наслаждаться смертью. Этим была вся его жизнь. Он верил своим богам и они не оставили его, даровав новое воплощение и неуязвимое почти тело. И кровь… Без нее он не мог.

Бесцветные глаза графа вспыхнули синим блеском, и вампир — новое существо этого мира, возрожденный из смерти и боли, отправился на поиски новых жертв. Набираться сил. А после дорога мщения приведет его к домам врагов. И месть огненным мечом разрушит их мир, а он заберет их жизни.

И тварь, до этого внушавшая миру самый безумный страх, скрылась в темноте.

Он медленно растворялся в темноте. Куда-то плыл, и течение осторожно влекло его сквозь мрак. Он был один. Как и всегда в этой жизни. И чувства, до этого оголенные опасностью, успокоились. Боль ушла. Остались лишь ласковые покачивания эфирных волн. И тишина. Здесь не было ни единого звука. Лишь мерное движение, покой и полная расслабленность. Все терзавшие его страхи исчезли, скрылись, растворившись в этом покое и тишине.