Илона Эндрюс - Ловимый Зверь

— Если ты его пристрелишь, я тебя убью, — ровно сказал Шон. — Отчет все еще в нем.

Наннибот медленно поднялся. Его лапа все еще ухватывала метлу. Круглая линза его окуляра повернулась. Голосовая щель открылась, и дальше раздался плавный баритон:

— О, рыцари, видать, полны раздумий, а также со следами ото сна, вы мне скажите, сим путем чудная какая-либо бестия прошла?

— Боже, — сказал Шон.

— Зверь! — провозгласил Наннибот, качая метлой в драматической манере. — Я следовал сим поискам весь год, и либо я его настигну, или, последней каплей крови истечет из тела моего для квеста сила.

— Что это значит? — спросил Сантос.

— Ничего. Бред сивой кобылы, — сказал Шон.

— Мэлори, — поправила Эмили.

— Что?

Эмили оторвалась от книги и укоризненно посмотрела:

— Это не бред, а Мэлори. Артуриана . Нанни думает, что он — это сэр Пелинор.

— Эмили, милая, что он пытается сделать?

Эмили улыбнулась:

— Он пытается охотиться на Ловимого Зверя.

Маленький огонек надежды вспыхнул в глубине черной пустоты, которая наполняла голову Шона.

— Расскажи мне больше.

— Есть только два способа взлома ИИ третьего порядка, такого как Нанни: хаотический протокол или проблемно-ориентированный протокол, — двигаясь большими шагами к блоку главного программиста, рассказывал Шон плетущемуся, как за буксиром, Сантосу. — Хаотический протокол наугад наводняет ИИ лавиной маленьких задач, которая сильным ударом сбрасывает систему и делает ИИ безумным. Это неизлечимо. Проблемно-ориентированный протокол блокирует систему при помощи конкретной цели, которая проблемой вертится на уме в постоянном цикле. Достигнув цели, вирус обезвреживается. Первый способ является скучным и требует не бог весть сколько воображения, а второй — приложения гораздо большего умения.

Он сделал паузу, но Сантос не выразил готовности прокомментировать.

— Арбианские хакеры гордятся своей работой. Они с удовольствием бросают вызов. Они не шлепали бы подряд хаотическим протоколом для вируса «многоножки» — любой хакер это может сделать. Они послали проблемно-ориентированный вирус, чтобы понаблюдать, как нас будет корчить в попытке решения квеста.

— Ты думаешь, что Эмили права? — спросил Сантос.

— Да. И слишком уж поведение Нанни логически рассудительное, чтобы быть продуктом хаотического протокола.

— Так значит, не все еще утрачено?

— Если бы. Если мы разорвем цикл, и если Вернье сможет добыть резервную копию рабочей станции , то мы сможем, возможно, спасти ИОО. Мы… Хммм.

Они завернули за угол и увидели Вернье. Главный программист, и гид-экскурсовод по протоколам, Ратибор Вернье, надел церемониальную кольчугу из пластика. Одну такую металлическую он притащил из Нового Варвара, но трогометы в первую же неделю нашли ее и проворно слопали. Шон исхитрился убедить автоматический синтезатор на орбитальной станции изготовить пластическую замену. Но она выглядела чуточку нелепо на неуклюжей фигуре Вернье, частично из-за того, что была кричащего неоном зеленого цвета.

Вернье стоял лицом к камню, на котором восседал небольшой идол. С длинными ступнями, и вырезанный с поразительной детальностью из какой-то непонятной древесины, приземистый идол ухватил топор в одну руку и стог пшеницы в другую.

Рядом с задумавшимся об идоле Вернье сидела парочка любопытных трогометов . Со звуками шагов Шона и Сантоса они поспешно удрали навстречу, как похожие друг на друга комки «перекати-поле», уселись на свои зады и вскинули маленькие руконожки в ожидании подачки. Сантос извлек печенье из кармана:

— Печенька.

Трогометы замуукали в унисон.

Сантос разломил печеньку пополам и вручил каждому пушистику по кусочку. Деликатные руки схватили половинки печенья. Хитрые носики высунулись из-под меха, чтобы понюхать угощение. Печенье исчезло в крошечных ртах, и трогометы отвязались. Без сомнения, они бы предпочли кусок медного провода.

Вернье поднял палку, прикинул в руке ее вес и ударил идола — шмяк!

Шон остановил окликом:

— Вернье?!

— Да?

— Ты что делаешь?

— Он был плохим богом, — объяснил мрачный Вернье. — И должен быть наказан.

Шмяк! Шмяк!

— Я провел здесь два года. Два! Года!

Шмяк!

— На планете без системы. Без внешней связи, без сенсоров.

Шмяк!

— И даже всякая малость, какая бы ни была у меня, всегда становилась параноидально съеденной. А сейчас он лишает меня самого последнего.

Шмяк! Шмяк! Шмяк!

Палка сломалась в его руке. Казалось, что идолу было ни хуже, ни лучше. Вернье бросил сломанную палку на землю и огляделся в поисках другой.

— Эмили думает, что Наннибот стал персонажем мифа из 14-го века на Земле, — сказал Шон.

— Да?

Шмяк!

— Рыцарь, — сказал Шон, — который охотится за Ловимым Зверем.

— И не пытайся, Шон. Это хаотический протокол. Нас обжучили.

— Просто предположим, ради дискуссии, что это был проблемно-ориентированный протокол. Как бы тогда мы нашли решение?

— Дай Нанни, что он хочет, — сказал Вернье. — Дай ему Прошенного Зверя, позволь поохотиться на него и словить.

— И другого пути нет?

— Нет.

Сантос потер свой подбородок:

— Где бы нам раздобыть Ловимого Зверя?

Вернье отрезал:

— Ты об этом серьезно?

— Да.

Он уложил свою палку на плечо и посмотрел на небо.

— Если ты не прав, тогда я буду ненавидеть тебя весь остаток моей жизни за то, что дал мне надежду, а потом разбил ее на мелкие кусочки.

— Понятно, — сказал Шон.

— Сделай одного, — предложил Вернье.

— Одного? Как?

— У тебя имеются генетические бланки в хранилище на орбите. Рабочая станция застрелена, но все еще будет передавать код. Введите корректные параметры и…

— Это полностью незаконно, — сказал Шон. — Не стоит даже упоминать, что это должно оставить нас без какого-либо запаса ткани для замены конечности в экстренном случае.

— Мы на этой планете уже два года, — сказал Вернье. — У нас было около двух дюжин укусов и три вывихнутые лодыжки. Ты и в самом деле думаешь, что на следующей неделе внезапно кому-нибудь отжевали бы ногу?

— Вернье, мы не можем вот так просто взять и сделать существо. Я не знаю как ты, но я не совсем готов с контролируемой легкостью провести остаток своей жизни, — сказал Шон и повернулся к Сантосу.

— Это хорошая мысль, — сказал шеф службы безопасности.

— И тебе тоже я не могу поверить.

— Это хорошая мысль, — повторил Сантос.

— Тебе придется, — сказал Вернье. — Именно ты не запустил трансмиссию через Великую Стену. Лидер команды.

У Шона открылся рот. С одной стороны — пятнадцать карьер. А с другой — его жизнь среди отбросов, если выяснится, что это он.