Кевин Херн - Преследуемый. Hounded

– Доброе утро, джентльмены! – произнес я. – Что привело вас сюда?

Я изо всех сил старался выглядеть дружелюбно и мирно. А еще я сделал шаг влево, чтобы они не смотрели на розовую траву.

Один из копов смахивал на латиноамериканца. Ему, наверное, перевалило за тридцать, и щеки у него уже обвисли. Он был одет в голубую рубашку и галстук в сине-белую полоску. Несмотря на жару, он не снимал с себя куртку. Полагаю, верхняя одежда маскировала его огнестрельное оружие, хотя у меня сложилось впечатление, что он с радостью стал бы разгуливать по городу, выставив напоказ свою пушку.

Второй коп прислонился к перилам и скрестил на груди руки. Думаю, он играл роль злобного и тупого полицейского. Для подражания он выбрал характерный образ актера Майкла Мэдсена, и я понял, что он будет помалкивать. Для полноты картины он вырядился в белую рубашку с галстуком и темные очки, но не стал надевать куртку или пиджак. Типичный персонаж из фильмов Тарантино! Похоже, ему не понравилось, что я сам вышел на крыльцо, прежде чем они успели ворваться в дом и взять меня с поличным. Если бы им удалось вынудить хозяина метаться по комнатам, они были бы только рады возможности продемонстрировать свою силу и превосходство – а заодно сумели бы изучить обстановку.

– Мистер Аттикус О’Салливан? – осведомился латиноамериканец после паузы.

– Он самый.

– Детектив Карлос Хименес из полицейского управления Феникса, а это – детектив Даррен Фейглс из полиции Темпе. Мы можем поговорить в доме?

Ха! Все-таки попросил! Остынь, ничего у тебя не получится, приятель.

– Сегодня чудесное утро, давайте побеседуем на крылечке, – вымолвил я. – Позвольте узнать, почему вы навестили меня в столь ранний час?

Хименес нахмурился:

– Мистер О’Салливан, этот вопрос лучше обсудить без свидетелей.

– А разве здесь есть свидетели? – усмехнулся я. – Вы же не хотите кричать и пугать моих соседей, верно, и не станете на меня орать?

– Нет, конечно, – пробурчал детектив.

– Здорово! Итак, почему вы решили почтить меня своим присутствием?

Смирившись с поражением, детектив Хименес наконец заговорил о деле:

– У вас есть ирландский волкодав, мистер О’Салливан?

– Нет.

– Отдел по контролю за животными утверждает, что на вас зарегистрирована собака по имени Оберон.

– Совершенно верно, но…

– Продолжайте.

– Увы, мой песик убежал на прошлой неделе. И я не имею ни малейшего понятия, где он сейчас.

– И где же?

– Разве я не сказал секунду назад, что не знаю?

Детектив Хименес достал блокнот из кармана и шариковую ручку.

– Когда именно он сбежал?

– В прошлое воскресенье. Получается, неделю назад, как я и говорил. Я вернулся домой с работы, а он исчез.

– В какое время?

– Вечером, в пять пятнадцать. – Я придал своему лицу озабоченное выражение законопослушного гражданина, которого ненароком потревожили. – А почему вы спрашиваете про моего Оберона?

Хименес проигнорировал мой вопрос.

– Когда вы в тот день ушли на работу, мистер О’Салливан?

– В половине десятого.

– И где вы работаете?

– В книжном магазине «Третий глаз, книги и травы» на Эш-авеню, к югу от университета.

– Где вы находились ночью в пятницу?

– Дома.

– С вами был кто-то еще?

– Это мое личное дело.

– Вы ошибаетесь, мистер О’Салливан.

– Может, все-таки скажете, что случилось?

– Мы расследуем убийство, совершенное в пятницу ночью в парке Папаго.

Я нахмурился и прищурился:

– Я подозреваемый? Я ничего не сделал.

– У вас есть алиби?

– Я не был в парке Папаго ночью, да еще в пятницу! И вообще разве он не закрыт после заката?

– Кто видел вас в пятницу ночью? – допытывался детектив.

– Никто. Я коротал время в одиночестве. Я просто читал книгу.

– В компании собаки?

– Без моего бедняжки Оберона. Вы забыли, что он потерялся еще в прошлое воскресенье? Вы ведь записываете мои слова в свой блокнот, не так ли?

– Вы не возражаете, если мы проверим, нет ли вашей собаки в доме или поблизости?

– В каком смысле?

– Мы хотим взглянуть на ваш задний двор и проверить ваш дом, чтобы убедиться, что вашей собаки там нет.

– Извините, но сегодня я не принимаю гостей. Особенно тех, которые считают, что я вру.

– Мы можем вернуться с ордером, мистер О’Салливан, – заявил детектив Фейглс, который впервые открыл рот.

Я нахмурился:

– Мне это прекрасно известно, детектив. Если вам охота тратить свое время попусту, валяйте. Моей собаки здесь нет и скорее всего не будет! Да и вообще почему она вас интересует? Что привело сюда служителей закона?

– Нам нельзя обсуждать детали расследования, – процедил Хименес.

– Звучит серьезно. А может, полковник Мастард совершил преступление в парке на пару со своим волкодавом? Трудно поверить, что вы проверяете всех владельцев волкодавов в долине. А если с вами связался мой сосед, который живет напротив, тогда я должен предупредить вас о том, что он не слишком надежный свидетель. Офицер Бентон из полицейского участка Темпе выписал ему штраф за ложный вызов как раз накануне.

Детективы переглянулись, и я понял, что не ошибся. Семерджан был настроен крайне серьезно. Сварливый тип! Я подумал, что попрошу Оберона оставить ему подарочек на крыльце. Причем под прикрытием заклинания невидимости, так что, даже если Семерджан будет торчать у окна – а он наверняка будет, – сюрприз от Оберона станет неоспоримым доказательством того, что иногда нам всем бывает дерьмово.

– А вы проверяли приют для животных? Вдруг ваша собака находится там, мистер О’Салливан? – спросил Хименес, а Фейглс снова принялся бросать на меня мрачные взгляды из-под темных очков.

– Еще нет, – ответил я.

– Вы разве не беспокоитесь по поводу пропавшего пса?

– Я очень переживаю. Оберон зарегистрирован по всем правилам, и номер моего телефона написан на бирке у него на ошейнике. Я жду звонка с минуты на минуту.

Детективы посмотрели на меня с каменными физиономиями, давая понять, что не оценили мой сарказм. Я тоже уставился на них, дескать я ни капельки не испугался. Ваш ход, юные гангстеры.

Но, похоже, они не знали, как ко мне относиться. Они видели мир через призму преступности, и я казался им мрачным любителем андеграунда и вчерашним студентом. Однако, с другой стороны, я вел себя не так, как они привыкли, был непринужденным и слишком умным. Пожалуй, в их глазах я мог быть наркодилером. Вероятно, они даже предположили, что я не пускаю их в дом именно по этой причине. Может, они думали, что я выращиваю дурь с помощью гидропоники и могу похвастаться громадным трехфутовым кальяном из пустотелого стекла, разукрашенным яркими люминесцентными красками.

Наконец Хименес нарушил паузу. Вручив мне визитку, он проворчал: